Трепет. Его девочка - Чарли Маар

расскажу ему обо всех событиях дня. Но это не он. Звонит Анна Сергеевна. Сашке захотелось со мной поболтать.

- Привет, мой хороший, мы же говорили днем, уже соскучился?

- Ага. Ян, ты представляешь, мы с мамой сегодня ходили в детский клуб, там к занятиям в школе готовят, и я смог все сам решить. Все задания! Прикинь?!

Я смеюсь, представляя Сашкино восторженное лицо.

- Говорила тебе, что ты молодец. Я горжусь тобой, Сашуль!

- Спасибо, Ян. Мама сказала, что ты работаешь, и у тебя, наверное, нет времени со мной болтать, но мне не терпелось тебе рассказать, потому что я люблю тебя сильно. Мне нравится, когда ты мной гордишься.

Прижимаю ладонь ко рту, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

"...не терпелось рассказать, потому что я люблю тебя... мне нравится, когда ты мной гордишься..."

- Ну, конечно, горжусь! И тоже очень тебя люблю. Очень.

- Когда ты приедешь в гости?

- Не могу точно сказать, зайчик. Работы много, но на выходных планирую.

На выходных мы должны ехать за щенком все вместе. Я, Рустам, Саша и Анна Сергеевна. Я надеюсь, что и этот мазок цветных красок обязательно наложится на холст моей жизни.

- Буду ждать, Ян. Целую.

- И я тебя целую.

Сбрасываю вызов, услышав прощальный чмок от Сашки, и какое-то время смотрю на разбитый экран смартфона. Других сообщений и звонков нет. Рустам все еще не ответил. А может даже не читал.

Долго вожу пальцем по сенсору, смотрю, как мелькают значки, а потом решаю ему позвонить. Потому что хочу. Потому что сейчас я так чувствую, и мне хочется позволить этим чувствам быть. Ничего предосудительного в том, что мне важно услышать мнение Рустама, нет, ведь так? Здесь мне нечего стыдиться. Это в какой-то мере и его заслуга. Без его помощи меня бы даже на собеседование не позвали, я уже молчу про идею и целый проект.

Нажимаю на его имя в журнале вызовов. Прикладываю гаджет к уху и начинаю ждать, закусив губу. Гудки так и не звучат. Абонент недоступен. У Рустама выключен телефон.

************

Когда возвращаюсь домой, замечаю у подъезда тонированный автомобиль, в который садится мужчина в черном костюме с гарнитурой в ухе. Я бы, может, и не обратила внимания, если бы утром, когда выходила на работу, не видела его же. Я этому значения не придала, а сейчас мне становится не по себе. Быстро захожу в подъезд, постоянно оборачиваясь на машину, затем поднимаюсь наверх на лифте. Когда двери раскрываются, я подпрыгиваю от неожиданности, потому что на этаже снова вижу мужчину в черном костюме. Уже другого, но мне не кажется это совпадением. Проскальзываю мимо него, поздоровавшись ради приличия, и забегаю в квартиру.

Не знаю, откуда во мне взялось столько тревоги. Может, это связано с напряжением из-за выключенного телефона Рустама? А может и с тем, что мой отец общался не с очень хорошими людьми, как и Рустам, в принципе. Хотя, кто знает, зачем здесь эти люди? В доме живет полно богатеньких. Возможно, это их охранники или вроде того...

Ночью сплю плохо. Радость от утвержденного проекта стухает на фоне переживаний из-за выключенного телефона Рустама. Он так и не появляется в сети. Какое-то время я еще надеюсь, что он, вероятно, просто решил прилететь раньше выходных, поэтому телефон недоступен, но спустя несколько часов надежда окончательно умирает. Утром я набираю водителю Валерию, номер которого Рустам мне скинул в смс, и прошу мужчину довезти меня до работы. На самом деле, я расчитываю выяснить у Валерия, знает ли он о том, где сейчас Рустам. Выхожу на улицу, когда мужчина сообщает, что ждет меня у подъезда. Мой взгляд тут же падает на тонированный автомобиль, стоящий на том же месте, что и вчера.

Тревога медленно начинает перерастать в панику. Что если что-то случилось?! Мог бы и позвонить в таком случае...

Валерий почти всю дорогу молчит и ведет машину с каменным лицом. Я изворотливо пытаюсь получить от мужчины ответы, спрашиваю, не знает ли, когда точно прилетает Рустам, потом говорю, что у меня кое-что важное и нужно с ним поговорить... Но это оказывается бесполезным. Валерий на все вопросы отвечает уклончиво и старается на выйти на продолжение разговора. Бесит до чертиков, но приказать водителю говорить я тоже не в силах.

На работе удается слегка отвлечься, но я все равно без конца нажимаю на номер Рустама, надеясь услышать гудки. Сейчас мне даже плевать, если он просто забил на меня, лишь бы с ним все было в порядке. Он ведь говорил, какие-то проблемы на работе. В моей голове интстинктивно рождаются воспоминания о тех угрозах Зверга, которые парень кидал мне возле кафе. Допустим сам Макс не так уж опасен, особенно если сравнивать с Рустамом, но вот его отец... С ним могут быть проблемы... Если Рустам устроил все так, что Макса отстранили от игр, папаша мог захотеть мстить.

Когда из-за нервов думать о проекте становится практически невозможно, я резко поднимаюсь из-за стола. Хочу дойти до туалета и немного освежить лицо водой.

- Эй, мать, что это с тобой? - кричит в догонку Ляйсан, но я лишь неопредленно взмахиваю рукой и продолжаю идти вперед.

Если у Рустама проблемы со Звергом, то они из-за меня. Это я виновата. Ведь если бы не я, не моя поездка в машине Макса в тот вечер, то никаких проблем не было бы. Если с ним что-то случится, то тоже из-за меня...

Почти дохожу до туалета, когда замечаю высокую фигуру Карима Гаясовича вдалеке. Он говорит с каким-то мужчиной. Они заворачивают за угол, лицо Ахметова напряжено, губы сжаты.

Сердце пропускает удар.

Они ведь дружат с Рустамом. Он может что-то знать...

Медленно приближаюсь к закутку коридора, где скрылись Ахметов с незнакомцем. Их голоса становятся различимыми. Я не слышу фразы полностью, лишь отрывки, но этого хватает, когда в ходе их тихой беседы я безошибочно выхватываю свою фамилию и фамилию Рустама.

- ... в Москве. Будет п**дец С Алексеевой глаз не спускайте, как и договаривались.

- А что Зверг?

- Он ответит. Машину Багримова в груду металла смяли.

Горло стискивает колючей проволокой, которая с каждой секундой все сильнее затягивается, острые шипы впиваются в кожу, ковыряют нервы. Я опираюсь рукой о стену и стараюсь дышать, но слишком больно. Тело меня не слушается. В ужасе прижимаю ладонь ко рту, стараясь не закричать, но всхлип все равно