«Если», 2004 № 05 - Александр Громов

— Господин Камалов?

Прежде чем ответить, Артём несколько секунд изучающе разглядывал незнакомку. Миниатюрная, хорошенькая, с русой косой, в легком сарафане и босоножках. Ощущение, что из дома вышла второпях — ни малейших следов косметики на лице. Впрочем, макияж ей пока и не требуется… разве что глубокие тени под глазами… никогда женщина не выйдет на улицу, не скрыв следы недавних слез…

В груди кольнуло. Он неожиданно понял, кто перед ним.

— Вы — жена Ивана? — спросил Артём.

И тут же сообразил, что сморозил глупость.

— Вдова, — тихо сказала женщина.

Голос у нее был очень приятный и чем-то знакомый. Но лицо не вызывало в памяти никаких ассоциаций. Может быть, из-за этих недавних слез?

— Простите, — Артём готов был провалиться сквозь землю. Хрестоматийная этическая ошибка, сам напоминал молодым: «У мертвых не бывает жен и мужей».

— Ничего. Я понимаю. Я сама никак… А вы действительно детектив.

Артём неловко пожал плечами. Ну откуда у него эта страсть к показухе? Не Шерлоком Холмсом все-таки был в прошлой жизни, а Пинкертоном.

— Меня зовут Таня Демина, — она протянула руку. — Мы жили в гражданском браке… наверное, теперь мне уже не позволят взять его фамилию?

— Наверное, нет, — Артём покачал головой. Пожал руку — церемонно целовать было бы уж совсем нелепо.

— Я глупости говорю… — она отвела глаза. — Но Ваня почему-то всегда хотел этих формальностей. А я отшучивалась, мол, заведем ребенка — стану Петренко, а пока не заслужила… дура!

— Не надо себя винить, — Артём покачал головой. — Вы ни в чем не виноваты. Иван слишком рано ушел, но вы же знаете, мы не уходим бесследно… он вернется.

Лицо Тани дрогнуло:

— Не надо об этом. Кем он вернется? Маленький китайский мальчик скажет, что в прошлой жизни был русским физиком? И снова станет маленьким китайским мальчиком, теперь уже — насовсем? Лучше бы мы уходили навсегда… Я могу с вами поговорить?

— Да, конечно.

— Садитесь в машину, — Таня не предложила, скорее, велела. Что-то в ней было властное, как в госпоже Туванской, о таких говорят: «В прошлой жизни брюки носила». Но вот агрессивного, не рассуждающего напора не было. Может быть, из-за недавнего шока.

Артём послушно обошел машину, сел на переднее сиденье. Его «десятка» все равно осталась возле офиса.

Татьяна села за руль, включила мотор. Помедлила секунду:

— Я очень хочу есть. Меня здесь продержали пять часов и все время поили кофе.

— То же самое, только со мной разбирались семь часов.

Татьяна кивнула:

— Вы не сочтете меня сволочью, если мы поговорим в каком-нибудь кафе?

— Не сочту, — сказал Артём. — Если честно, я буду вам очень благодарен. Особенно, если в этом кафе можно выпить водки.

Здесь можно было и поесть, и выпить, и даже потанцевать — если бы настроение к тому располагало. Заведение называлось «Колесо» и относилось к популярным у среднего класса ресторанчикам типа «заплати за вход и ешь, сколько хочешь». Основную прибыль здесь делали на спиртных и безалкогольных напитках — мало кто способен справляться с едой всухомятку.

Еду набирали с огромного, медленно вращающегося круглого стола в центре ресторанчика. Артём заполнил два подноса — себе и Татьяне. Потом заказал в баре графинчик тминной водки. Татьяна тоже выпила рюмку — не чокаясь, прикрыв глаза, будто лекарство. Посидела секунду, думая о чем-то своем, и молча принялась за еду.

— Вы давно вместе? — спросил Артём, когда они утолили первый голод.

— Два года. Даже не знаю… наверное, это немного? Хотя как посмотреть…

Артём кивнул. Его брак не продержался и года.

— Татьяна, вы хотите, чтобы я рассказал про Ивана? О его последних минутах?

— Нет, — она энергично помотала головой. — То есть, да. Но не это главное. Ведь вы были следователем по особо тяжким? Расследовали убийства?

— Да.

— Я хочу вас нанять. Найдите убийцу.

Артём вздохнул. Почему-то все думают, будто частный детектив — это современный Шерлок Холмс, спасающий невинных девиц от злых опекунов или изобличающий коварных убийц.

— Татьяна, все не так просто. Ни один частный детектив не имеет права заниматься расследованием убийства.

— Почему?

— Убийство — особо тяжкое преступление. Только государство в лице сотрудников уголовного розыска вправе вести такие дела.

Татьяна закусила губу. Неохотно кивнула:

— Понимаю… Но… Скажите, Ивана убили из-за реинкарнации?

— Вы о чем?

— Он собирался провести эксперимент. Сам себя расспросить о своей прошлой жизни, — Татьяна посмотрела ему в глаза. — Иван рассказывал. А потом меня расспрашивали об этом в полиции… и еще про диктофон, про флэш-карту…

Артём кивнул:

— Хорошо, слушайте. Я познакомился с Иваном в пивном ресторане…

На рассказ ушло не больше четверти часа. Татьяна умела слушать, и даже несколько заданных ею вопросов оказались вполне уместными. Мысленно Артём посадил ее в кресло Крылова — и остался доволен заменой.

— Понятно… — она кивнула. — Тогда, как я понимаю, все произошло из-за флэш-карты? Запись чем-то опасна для убийцы?

— Видимо, так, — согласился Артём.

— Я хочу вас нанять, — повторила Татьяна. — Найдите запись! Диктофон принадлежал Ивану, значит, и мне тоже. Я хочу получить назад свою вещь. Это законно?

— Законно, — неохотно признал Артём. Он понимал, что Татьяна придет к этому выводу. Лазейка в законе была. В законах всегда есть лазейки. — Но если мы обнаружим, что информация позволяет изобличить убийцу и важна для следствия…

— Мы тут же передадим запись в полицию, — кивнула Татьяна. — Я не сумасшедшая и не жажду крови. Если остаток этой жизни убийца проведет в тюрьме, меня это устроит.

Она замолчала. Артём молча налил ей еще рюмку.

— Я за рулем, — вяло запротестовала Татьяна. Но водку выпила.

— Можно попробовать, — сказал Артём. — Только извините, вначале у меня будет довольно обидный вопрос…

— У меня есть алиби, — просто ответила Татьяна. — Железобетонное. Такие всегда вызывают подозрения, да?

Артём пожал плечами.

— Я диктор, — сказала Татьяна. — Сейчас принято говорить «ведущая», а мне больше нравится «диктор». Диктор на «Русском радио». Каждые полчаса читаю новости. В тот момент, когда Ивана… когда Иван…

Она запнулась.

— Теперь я понял, почему мне знаком ваш голос, — Артём встал.

— Пойдемте.

— Не хочу сейчас за руль, — запротестовала Татьяна. — Я далеко живу, на Речном…

— Я сам поведу. Если позволите.