Небо в подарок (СИ) - Люба Штаний

Едва не мурлыча от предвкушения, начала зарываться в ямку между спинкой и подлокотником. Не зря же такие широкие и мягкие диваны задумала? Спать хорошо на жестком, а вот отходить от стресса лучше свернувшись клубочком на чем-нибудь мягком и уютном.

Начать-то я начала, но осеклась, заметив очередной приступ невменяемого остолбенения у капитана. Да... Дикий он какой-то. И остальные не лучше. Лишуг, по ходу, ржет в кулак, а остальные тупо пялятся на начальство с довольно объемным комком пушистости в забинтованной когтистой руке. Тфу ты, балда Ивановна! У него же руки в бинтах!

- Извини, - сползая с почти нагретого места на пол, отобрала носки. - Тебе же сейчас надевать самому неудобно. Не подумала.

Господи, какие пришельцы все нервныя-я-я-я! Ну, взяла я капитана за босую пятку... и чего? Один, тот, который с пяткой, попытался выдернуть конечность из моих цепких лапок с хриплым стоном «Ка-а-а-атя». Ага! Щас! От меня еще ни один больной пришелец не уходил. Здоровые-да, а больным сидеть и не рыпаться, пока я добрая.

Второй, который ангел, полюбопытствовал можно ли ему тоже... носки. А чего ж нет-то? Попросила у корабля и всучила герою белый пушистый комок. Еще и с синими помпошками. Так, чисто для прикола.

Ураг пучил глазюки и щелкал зубами, благо этого добра у крокодила целая пасть. Дорн вжался в спинку дивана и попытался сожрать свой веник, с которым так и не расстался. Чистоплотный пришелец, черт возьми. Надо будет как-то все же наладить отношения.

И чистюля, и хакер, и обувку обещал. Правда, его деятельность придется проконтролировать, а то с ботинками, которые он в сети нарыл, я заикой стану... Хм... а кто мешает у звездолета баретки поклянчить? На свежую голову провентилирую этот вопрос, но мужик с метлой в хозяйстве все равно липшим не будет. Псих, конечно, зеленый и лопоухий, но для сельской местности сойдет.

Но переплюнул всех местный врач. Толстячок решил сожрать собственную руку: давится, икает, глаза таращит, стонет чуть слышно, но ест. Видно, моя слава «пожирательницы» покоя не давала. Начал с ногтей, но к тому моменту, когда я, «утеплив» капитана, забралась-таки на свое место, медик дошел до второй фаланги указательного пальца. Не подавился бы, самоед завистливый...

- Пойду-ка я, потороплю сестренку, - подал голос Лишуг, поднимаясь. И озадаченно нахмурился: - Что-то они долго.

- А может, не надо? - жалобно протянула я, примерно догадываясь о вероятных причинах задержки. - Пусть пообщаются, эм... бутербродов побольше настрогают, а?

Ангел-хранитель пожал плечами и уже начал поступательно движение обратно к мягкому сиденью, когда глянул на покрывшегося нежно-розовыми крапинками крокодила. Парень замер в полуприсяде, разглядывая крапчатое чудо, прищурился и вдруг резко выдохнул:

- Эгм... и все же я прогуляюсь. - Негромко: - Помогу... побольше бутербродов «настрогать».

Лишуг вылетел из комнаты, как из пращи, а я пожала плечами и зевнула. Пусть сами разбираются со своими тараканами, а мое дело маленькое.

- Похоже, завтрак откладывается на неопределенный срок, - протянула уныло и сцедила зевок в кулак. - Вы тут поболтайте пока, гости дорогие. Анекдоты там, байки, сплетни всякие. А я подремлю, раз такое дело.

Не слишком вежливо так себя вести, но так и я в свою спальню этих товарищей не созывала - сами пришли.

- Да, мы подождем в коридо... - суетливо подорвался Торадин.

Угу... Разбежался!

- Куда? - прервала его на полуслове, поймав за руку. - Тебе самому лежать надо.

-Эм... так я... так мы...

- Вот и ложись, - отрезала холодно. - Диван широкий, плед вон на спинке имеется, а здоровые сами себя пусть развлекают. Чай не маленькие.

Решительно утрамбовав болезного к спинке, чтоб не вздумал в чистых носочках по коридорам шарахаться, пристроила подушку-думку ему на плечо.

- Мы спать, - оповестила троицу пучеглазых пришельцев на соседнем диване и с удовлетворенным вздохом улеглась сама, укрываясь кремовым пледом с голубыми кисточками.

- Жаль, немного не рассчитала длину, когда придумывала... Для двоих узковат, а для Торадина еще и короток, но авось не околеем. Тем более носочки теплые... и капитан тоже.

Лазурный океан за окном убаюкивающе перебирал волны, рядом тихо дышал Торадин, а где-то за пределами «Капли» жило большое и ласковое Небо. Уже проваливаясь в сон, почувствовала, как осторожно обнял капитан и придвинул чуть ближе к себе. Замерз, наверное... Ну и пусть греется, мне так даже удобнее...

Часть 10. Нервотрепическая

Серебристая капля космического корабля плыла в межзвездном пространстве и улыбалась сама себе.

Конечно, внешне это никак не выражалось, но то - внешне, а вот внутри...

Если кто-то считает живым корабль, способный думать, он сильно ошибается. Почти любое сколько-нибудь сложное устройство «думает». И чем сложнее и совершеннее оно, тем лучше, шустрее, разнообразнее мысли. А «Капля» была о-о-о-очень сложной и почти совершенной.

Именно потому, что «мозгов» у нее было предостаточно, она осознавала себя как личность. И в то же время долгие-долгие годы звездолет не чувствовал себя живым. Корабли вообще не способны «чувствовать».

Слышать - пожалуйста. Видеть - сколько угодно. Осязать - легко. Новейшие сенсоры улавливали микроскопические частицы в окружающем пространстве и посрамили бы любого «нюхача». И все же истинная разумность под названием «жизнь» заключается совсем в другом.

Годы и годы «Капля» анализировала окружающий мир, свой экипаж, чужаков... Она понимала: чего-то для полноценного существования ей не хватает, но чего? Ответ не находился до тех пор, пока в одном из помещений не открылась стацкамера.

Юная землянка ступила на пол, и нечто внутри огромного космического корабля вздрогнуло. Почти незаметно, едва-едва. .. Однако это необъяснимое шевеление «Капля» не только зафиксировала - она замерла в предвкушении.

Ощущение, смутное, невнятное, словно перышко, попавшее в двигатель... Крохотное, не играющее никакой роли, но вызывающее щекотку, зуд... какое-то... чувство?

Слабые еще ноги неуверенно донесли хозяйку до двери обзорной комнаты. Узкая ладошка повернула ручку и...

«Капля» знала вес девушки до микрогруннуса, скорость, давление каждой клетки на любую из поверхностей, с которыми тело землянки соприкасалось, а понять произошедшего в тот миг, когда Катя посмотрела в обзорное окно, не смогла.

Крохотное невесомое «перышко», вдруг, разрослось, укутав корабль... чувством? Нет, еще не чувством - лишь его слабым отголоском, самым краешком его невидимой тени. И все же... После - будто бы необъяснимая пульсация. Каждая эмоция девушки отдавалась в обшивке, двигателе, каютах и прочих составляющих «тела» Капли.