Нью-йоркская трилогия - Пол Остер

Время идет. Синькин снова попадает в резонанс с Черни, пожалуй, даже более гармоничный, нежели прежде. Он открывает для себя неотъемлемый парадокс этой ситуации: чем теснее их внутренняя связь, тем меньше его мысли заняты Черни. Иными словами, чем сильнее он вовлечен, тем он свободнее. Кстати, это растворение в другом его не напрягает; наоборот, его больше волнуют моменты отчуждения. Именно в те дни, когда Черни по каким-то причинам от него отдаляется, он вынужден сокращать расстояние между ними, а это требует времени и усилий, не говоря уже о душевной борьбе. Зато когда эта близость возникает, он, можно сказать, чувствует себя независимым человеком. Поначалу он позволяет себе немногое, но и это уже своего рода победа, если хотите, акт смелости. Например, короткие одиночные прогулки. Вроде бы малость, но какое же это счастье! Прохаживаясь взад-вперед по Оранж-стрит в прекрасный весенний день, он испытывает давно забытую полноту жизни. В одном конце – река, гавань, мосты, небоскребы Манхэттена. Иногда он позволяет себе присесть на скамейку и полюбоваться на снующие по реке кораблики. В другом конце – церковь с уютным зеленым двориком и бронзовой статуей Генри Уорда Бичера, чьи ноги обнимают два раба, словно умоляя дать им свободу. А сзади на стене – фарфоровый барельеф Авраама Линкольна. Есть во всем этом что-то одухотворенное. Всякий раз при взгляде на эти лица Синькина посещают высокие мысли о достоинстве человека. Мало-помалу он делается смелее в своих вылазках. На дворе сорок седьмой год, «Доджеры» на коне, ведомые своим черным лидером Джеки Робинсоном, и детектив внимательно следит за его игрой, понимая, после созерцания скульптурной группы в церковном дворе, что это нечто большее, чем просто бейсбол. Однажды погожим майским днем Синькин решает съездить на стадион «Эббетс-Филд». Он спокойно оставляет подопечного за письменным столом, будучи уверен, что по возвращении застанет его там же. Он едет в переполненном метро, чтобы потом смешаться с толпой болельщиков в предвосхищении большой игры. Заняв место на трибуне, он отмечает про себя сочность окружающих цветов: зеленая трава, коричневое поле, белый мяч, голубое небо. Какая контрастность, какая геометрическая простота дизайна, какая мощь! Наблюдая за игрой, Синькин не в силах отвести глаз от темнокожего Робинсона. Какая же нужна отвага этому одиночке, чтобы делать свое дело на глазах у огромной толпы, половина которой наверняка хотела бы видеть его покойником! Синькин непроизвольно встречает каждый удачный маневр черного атлета одобрительными криками. Когда тот первым прибегает на базу в третьем иннинге, он вскакивает на ноги, а в седьмом, когда Робинсон успевает добежать до второй базы после отскока мяча от левой стены, он от радости хлопает по спине своего соседа. «Доджеры» вытягивают матч в девятом иннинге, после того как баттер делает самоубийственную свечу, и, покидая стадион вместе с разгоряченной толпой, Синькин ловит себя на том, что за все это время он ни разу даже не вспомнил про Черни.

Дальше – больше. Вечерами, когда сыщик чувствует, что можно оставить подопечного без присмотра, он выбирается в соседний паб с барменом по фамилии Краснофф, до жути похожим на своего коллегу Зеленина, бывшего Серова, фигуранта давнишнего «дела о пропавшем муже». Там частенько сиживает популярная шлюшка Фиолетта с нарумяненными щеками, и пару раз, напоив барышню, Синькин приводит ее на казенную квартиру. Определенно он ей нравится, поскольку она не берет с него денег, но это, конечно, не любовь. Она называет его «солнышком», и тело у нее большое и мягкое, одна беда: стоит ей немного перебрать, как она начинает рыдать, и приходится ее успокаивать, так что Синькин уже втайне подумывает, стоит ли овчинка выделки. Особой вины перед будущей миссис Синькиной он не испытывает, а в оправдание своей интрижки сравнивает себя с солдатом на войне. Мужчине, который каждый день рискует головой, требуется маленькое утешение. И вообще, он же не каменный.

Но если уж на то пошло, бару Синькин предпочитает киношку в нескольких кварталах от дома. С наступлением летней жары приятно после душегубки, в которую после полудня превращается его тесная комнатенка, посидеть в прохладном зрительном зале. Кино привлекает Синькина не только занимательными историями и красивыми актрисами, он еще любит эту темноту и то, что экранные картинки напоминают мелькающие под зажмуренными веками образы. По большому счету ему безразлично, что смотреть, комедию или драму, черно-белый фильм или цветной, но по понятным причинам он питает слабость к детективному жанру, и эти сюжеты его особенно захватывают. Ему удалось посмотреть несколько таких фильмов: «Женщина в озере», «Падший ангел», «Темный переход», «Тело и душа», «Прокатимся на розовой лошадке», «Отчаявшийся» и тому подобное. Но один из них произвел на него такое впечатление, что на следующий день он пришел посмотреть его еще раз.

Картина называется «Из прошлого». Роберт Митчум, бывший детектив, желает начать новую жизнь под вымышленным именем в маленьком захолустном городке. Он купил автозаправку, там ему помогает глухонемой парнишка Джимми, а живет с ним симпатичная деревенская девушка Энн. Но его настигает прошлое, от которого нет спасения. Много лет назад ему, частному детективу, – поручили найти некую Джейн Грир, любовницу гангстера Керка Дугласа, но он перевыполнил задание, у него с Джейн начался роман, и они, бежав, поселились в укромном месте. После разных драматических событий – кража денег, убийство – до Митчума наконец доходит, с кем он связался, и бывший детектив бросает свою пассию. И вот теперь, спустя годы, Дуглас и Грир шантажируют его, побуждая совершить преступление. На самом деле это подстава, на него хотят навесить чужое убийство, о чем ему становится известно. Разворачивается сложная игра, в которой Митчум делает все, чтобы выскочить из капкана. В какой-то момент он возвращается в свой захолустный городок – рассказать Энн, что он невиновен, и заверить ее в своей любви. Но уже ничего не исправишь, и он это понимает. Ближе к концу он убеждает Дугласа сдать Грир – это на ней висит убийство, – но тут она неожиданно появляется и, спокойно вытащив пистолет, укладывает Дугласа на месте. Она убеждает Митчума, что они созданы друг для друга, и он, кажется, согласен с этим. Они решают покинуть страну, но, пока Грир собирает вещи, Митчум звонит в полицию. Они уезжают, но дорога уже перекрыта. Поняв, что ее переиграли, Грир разряжает пистолет в Митчума, а затем сама погибает в перестрелке с полицейскими. Последняя сцена разворачивается на следующее утро в захолустном Бриджпорте. На скамейке перед автозаправкой сидит глухонемой парнишка. Появляется Энн и садится рядом. Скажи мне одну вещь, Джимми, обращается она к мальчику, я должна знать: он ударился в бега вместе с ней? Парнишке надо сделать трудный выбор между правдой и состраданием. Что важнее: сохранить верность своему другу и патрону или пощадить чувства девушки? Все это происходит в считанные секунды. Глядя девушке в глаза, он кивает головой, словно говоря: да, он любил Грир. Энн, похлопав мальчика по руке, благодарит его за откровенность, теперь она готова вернуться к своему прежнему бойфренду, местному полицейскому, простому и прямолинейному парню, который откровенно презирал Митчума. А Джимми, отсалютовав автозаправке, на которой значится имя патрона, уходит прочь – единственный, кто знает всю правду, но никому ее не скажет.

Синькин снова и снова мысленно возвращается к этой истории. Хорошо, что картина так заканчивается. Тайна похоронена вместе с Митчумом, и даже после смерти его репутация останется незапятнанной. Он ведь хотел такой малости: поселиться в неприметном городке, жениться на обыкновенной девушке и зажить себе тихо и мирно. Кстати, вымышленное имя Митчума – Джефф Бейли – напомнило Синькину персонаж другого фильма, который он смотрел год назад вместе с будущей миссис Синькиной, – Джорджа Бейли в картине «Жизнь прекрасна». Тоже история про жизнь в маленьком американском городке, но с противоположным посылом: терзания человека, не чающего выбраться из провинциальной дыры. И все же к нему приходит понимание того, что жизнь прожита не зря и что он все делал правильно. Джефф Бейли, в некотором смысле, оказался на месте Джорджа Бейли, и псевдоним не помог, да и не мог помочь, поскольку нельзя выпрыгнуть из собственной шкуры. Если уж ты меченый, то прошлого не отменишь. То, что случилось однажды, будет преследовать тебя вновь и вновь. Причина приведет к следствию, и туг ничего не попишешь. Эти мысли преследуют Синькина. Для него они своего рода предупреждение, послание самому себе, и, как он ни старается отогнать эти мрачные мысли, они его не покидают.

Однажды Синькин решает наконец открыть «Уолдена». Давно пора. Книга оказывается крепким орешком. Он словно попал в другой мир. Продираясь через болота с зарослями ежевики, карабкаясь вверх по каменистым осыпям и предательским скалам, он кажется себе военнопленным на изнурительном марше, загнанным доходягой, мечтающим о побеге. Этот словесный поток нагоняет на него тоску, он не в состоянии сосредоточиться. Дойдя до конца очередной главы, он понимает, что в голове ничего не осталось. Зачем надо удаляться от мира и жить отшельником в лесу? К чему выращивать бобы и отказываться от мяса и кофе? И эти бесконечные описания птиц, зачем они? Синькин ждал истории или нечто похожее на историю, а получил словоизвержение, разглагольствования обо всем и ни о чем.