Преистория Славяно - Русов - Юрий Миролюбов

"“Шпоры” тоже … "полностью совпадают с одновременными каролингскими шпорами, от которых, я полагаю, и произошли славянские, хотя для их обозначения у Славян существовал опять-таки свой специальный термин “острога”[296] (в болгарском языке “пенно”[297]). Славяне не могли «заимствовать» «шпоры» у соседних кочевников, потому что ни у Мадьяр, ни у Аваров шпор не было. В древних кочевнических погребениях нет также и русских шпор…" Так пишет Л. Нидерле о шпорах. Он не может доказать, что Славяне их «позаимствовали» у Немцев, а потому сообщает… о каролингских шпорах! Неужели он — славянский ученый? Славянин, сводящий все к немецкому, по крайней мере любопытен!

Но самое великолепное в его рассуждении это — "я полагаю"! То есть без малейшего доказательства, а только: "я полагаю"! Но за то, что "Славяне не могли “заимствовать” шпоры у кочевников", спасибо! Все-таки есть что-то и для славянского употребления.

"Что касается “подковы”, то тут я скажу кратко, что к Славянам проникли ее римские образцы через посредство Германцев…" Нам становится неловко за Славян! Где эти отсталые люди не могли «позаимствовать», там они подрядили на это Немцев, и те для них "позаимствовали"!

Конечно, настоящие Немцы, читая это у Л. Нидерле, восклицали: "Вундербар! Колоссаль!"[298] Мы тоже восклицаем… Правда, не в тон с Немцами.

С другой стороны, если Славяне "все переняли", то как же они могли уцелеть в жизни? Есть ведь надо было? Одеваться тоже? А как защищаться?

Ведь они ни своего оружия не имели, ни домов, ни одежды. По мнению таких ученых, как Л. Нидерле, Славяне «позаимствовали» даже шпоры! Основанием для такого заключения служит сходная форма последних со шпорами каролингов.[299] Но для чего же служит шпора или стремя? Для езды на коне. Значит, и то и другое должно было быть приспособлено к коню. Это заставляет выбирать форму приблизительно общую с иными формами. В этом и весь ответ на вопрос и, как видно, он обходится без того, чтобы Славяне «переняли» у кого-то.

Но, позвольте, как же так? Надо, чтобы они «перенимали», иначе тогда теория, что "Славяне ниже, а Немцы выше", не будет доказана! Неужели же Л. Нидерле был сам такого мнения о Славянах?

Мы думаем, что все выглядит совершенно по-другому. Каждый народ должен был найти свои материальные формы без того, чтобы «перенимать» их непременно у соседей. Одни этих форм достигли легко, другие труднее, но не было такого оседлого народа, например, который не имел бы рала. У Славян это была соха, а у Римлян — плоский плуг, режущий только верхнюю часть почвы. Соха забирала глубже и обеспечивала глубокую вспашку. Римский плуг Славянам не подходил. Но если бы подходил именно плоский плуг, то они бы его сделали без того, чтобы бегать на юг и смотреть, как он сделан у Римлян. Таким образом сами условия почвы, климата и орошения диктуют [в данном случае] ту или иную форму.

"Перенимать", таким образом, можно не все, а только нужное, но если оно нужно, то его сами люди уж как-нибудь добиваются в первую очередь. Для этого и «перенимать» не надо, а лишь хорошенько обдумать. Например, жилище на юге не так нужно человеку, как на севере. Там это — вопрос жизни и смерти! Так вот, будут люди сидеть в берестяном шалаше из прутиков и будут ждать, пока Иван к Немцу сбегает, чтобы «перенять» постройку «штубе»! А не проще ли для них обсудить сообща, как «издыбить» избу? Леса кругом много, бери, вали и строй!

Были в России немецкие колонии, были крепкие постройки, дворы, кирхи, дома, но мы нигде не видали, чтобы русские крестьяне строили что-либо по-немецки! Они у них ничего не перенимали! Ровным счетом ничего! На вопрос о колонистах мужики отвечали: "Немец живет хозяйственно. Ничего не скажешь. Однако ж нашему брату так жить неспособно!" Иначе говоря: материальная культура народа отвечает его характеру! «Перенимать», следовательно, не приходится. Тут надо поставить «точку», а всех непонимающих отослать в начальную школу.

Как можно ошибаться на этот счет? Славяне, если они даже жили в глухих лесах, должны были тяжко трудиться. Зимой шла охота, иной раз всю зиму, в глухом лесу в землянке еле-еле можно было согреться. И надо было вставать, идти за зверем, бить кабанов, лосей, медведя, разного пушного зверя, а потом, выморозив мясо, высушив его, возвращаться домой, где охотников ждали с нетерпением, потому что есть было нечего. Там солили, коптили мясо, сало, а главное — жгли дрова. Надо было дрова рубить. И только с дровами работа кончалась, как надо было к весенней рыбной ловле готовиться. Пошла рыба, а тут надо землю пахать, огороды садить, скотину на свежую траву гонять. Только кончили полевые работы, как надо дрова на зиму заготовлять. Надо и к весенним торгам готовиться, уплывать по реке. Только успели на торги уплыть, как уже огороды полоть надо, бортни идти выискивать, воск топить. Тем временем старики уголь жгут, деготь гонят, смолу. В поле уже ячмень время косить, а в огородах овощи поспели. Свезли сухое сено, заскирдовали, а уже ячмень молотить время, пшеницу, жито. Работают люди изо всех сил. Собрали урожай, а тут огороды готовы. Собрали овощи, капусту, тыкву, а тут еще отаву косить надо, осеннее сено. Сготовились, а тут — дрова рубить, возить, на зиму заготовлять, дикие плоды, грибы, ягоды впрок заготовлять. Кончили, как дожди пошли, осенняя рыбная ловля пришла. Кончили, глядь — снежок! На охоту идти пора!

Есть ли время «заимствовать» у Немцев или у каролингов? Думается, людям и отдохнуть некогда, а не то что "заимствовать".

Об уровне культуры надо судить по самобытности, а не по «заимствованиям». Народ, обладающий культурой, в «заимствованиях» не нуждается. Разве что подлинно новое, как автомобиль или пароход. Но такое заимствование показывает культурность людей. Видя полезное изобретение, они его применяют. Некультурные не поймут значения изобретения. Это весьма далеко от вульгарного "заимствования".

"Культура полей погребения" этнически еще не определена, но многие ее черты наводят на мысль, что все же, если не вся она, то в некоторой ее части — славянская (см. стр. 146 "Истории СССР с СССР с III по IX век", изд. АН СССР, 1958 г.) Автор (Рыбаков) склоняется к мысли, "что культура полей погребения" неоднородна (вытянутое и скорченное трупоположение, наличие в ряде могил деформированных черепов и, наконец, кремации, неизбежных только при разноплеменном характере носителей этой культуры.)". К сожалению, это не совсем верно. В то время была еще распространена "религия великой матери", требовавшая скорченного погребения, другая религия — славянское язычество требовала трупосожжения и, наконец, переходная форма религии требовала вытянутого трупоположения. При этом народ мог быть одним и тем же! Таким образом, это могли вызвать не разные этнии, а разные религии.

Кроме того, варьировали от рода к роду навыки и приемы. Это, в свою очередь, вызывало неоднородность жизни племен. В I-ом тысячелетии до Р.Хр. эта разница между родами одного и того же племени была значительной. Только позднейшее слияние родов вызвало нивелировку их культурного уровня и сглаживание различий. Однородности при тогдашней разнородности и многородности просто не могло быть!

Это ведь не то, чтобы Славяне сговорились: "Нам должно жить только вот так и не иначе!" На деле обычаи и приемы возникали в каждом роде свои. Скоро северные роды уже отличались обычаями от южных. Только двигаясь куда-то, они перемешивались и создавали новый, общий вид привычек и способов, из которых уже кристаллизуется большое общество или племя.

В точности, конечно, мы этого не знаем и, вероятно, никогда не будем знать, но восстановить обстоятельства можем и при их помощи увидеть настоящую картину первобытной жизни с некоторой приблизительной точностью.

Около V-го и VI-го веков Славяне уходили с юга под давлением Гуннов (хотя точно утверждать этого нельзя), из области среднего Днепра в северный и северо-восточный край (на Оку и Волгу). Проникновение Славян совершалось постепенно и мирным путем. Местные жители — Угро-финны[300] со Славянами мирно уживались. Помогало этому и то, что Угро-финны переживали распад родовых отношений.

На стр. 450 "Истории СССР с СССР с III по IX век" (Изд. АН, М., 1958 г.) сказано: "Археологи установили, что в наиболее ранних погребениях VI века количество трупосожжений не превышает 16 процентов, а в более поздних, датируемых IX–X в., 72 проц. Это указывает на то, что к Х-у веку край в основном был славянским. В более поздних могильниках количество сожжений резко падает, что в полной мере отвечает изменению обряда погребения на Руси, где сожжения господствуют только до X века, сменяясь позднее вытянутым трупоположением." Здесь как раз высказана наша мысль о религиозных переменах, но недостаточно подчеркнута, ибо изменение погребения всегда связано с изменениями религии. У Крупова есть даже указание, что сначала меняются формы жизни, и что религиозные обряды меняются последними. (См. "Древняя история Северного Кавказа", М., Изд. АН, 1960 г.)