Отбор для чудовищ (СИ) - Белова Полина

— Я больше не буду! — глупо, совершенно по детски, но мне плевать, как это выглядит, лишь бы не присоски.

А Глазастый начинает цеплять их на меня.

Мои глаза наполняются слезами и я уже начинаю откровенно реветь и позорно просить пощады.

Император тяжело вздыхает и, наконец, говорит:

— Это просто обследование. Обещаю, тебе совсем не будет больно, хотя ты заслужила наказание своей выходкой, но я накажу тебя по другому. А сейчас мне просто нужно убедиться, что с твоим здоровьем все в порядке. Полежи немного спокойно.

Успокоенная, я притихла. Действительно, Глазастый провел, где-то даже привычное, обследование. Словно вернулась в те деньки, когда мы с девочками все вместе у него были. Надо же, Громилам явно пришлось волочь в мою спальню и устанавливать кучу аппаратуры. Почему бы меня в больницу не отвезти?

Я так и спросила у императора, но он просто проигнорировал мой вопрос. Он внимательно следил за Глазастым, а тот под его пристальным вниманием суетился и нервничал, когда занимался своим делом. Громилы вообще стояли истуканами и было впечатление, что они бы предпочли лечь в свои любимые, при Вечных, позы: на коленях с вытянутыми впереди себя руками.

Наконец, Глазастый закончил.

— Состояние удовлетворительное. Жизненные показатели матери и плода в переделах нормы, но все же некоторые требуют корректировки. Прежде всего, женщина нуждается в хорошем, сбалансированном питании и витаминных добавках. Еще… По поводу наказания… Считаю необходимым донести до Вас информацию, что когда Вы упомянули о нем, ее давление дало небольшой скачок. Видимо девочка чувствительна к психологическому давлению и, таким образом, нервные потрясения могут существенно ухудшить ее состояние здоровья. То есть, ее не желательно расстраивать или волновать.

Глава 4

Молодец, Глазастый! Вот хоть один раз нормально поступил. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Император, конечно, не соизволил ему ничего ответить, только рукой махнул, свободны, мол.

Глазастый, в свою очередь, сделал знак Громилам, и они все быстренько двинулись на выход. Уже у дверей Глазастый притормозил и тихо произнес:

— У Вас будет мальчик, — и скрылся за закрывающейся дверью.

Я подняла глаза на императора. А он смотрел на меня. Да о чем же он сейчас думает? По его лицу ничего невозможно понять! Прямо памятник какой-то! Я начинаю злиться. Хочется как-то растормошить его, вызвать на хоть какие-то эмоции и, еще, хочется кушать и… как обычно, в туалет.

Я начинаю подниматься с постели.

— Куда?

От резкого вопроса императора плюхаюсь обратно и, скорее, от неожиданности, а не от страха, чуть не уписываюсь.

— В туалет. Из-за беременности мне часто надо.

Он молчит, и я осторожно снова встаю и иду в нужном направлении.

Император не шевелится и пристально следит за мной.

Возвращаюсь я довольно быстро, а на столике у кровати уже ждет накрытый поднос. На нем есть все, что я люблю покушать. Оказывается, император за пару месяцев успел изучить мои вкусы.

Молча усаживаюсь и немедленно ем.

Второй раз после побега я наелась до отвала. Первый раз был в доме, где Ленку держат. Ой! Моя Ленка! Спокойно, Глазастый с Громилами был здесь, значит, ее, скорее всего, больше не мучили.

Теперь, на сытый желудок, мир показался не таким уж и злым. И император тоже ничего так.

Я вдруг поднялась и села к нему на колени, нежно поцеловала в гладкую щеку.

— Скучал? — мой голос грудной, нежный.

Ура-а-а! Я этого добилась. Какая ошарашенная мордочка! Не ожидал, страшилка местная? Почему-то, я его больше совсем не боялась. Страх, как отрезало. В какой момент? Что заметила? Не знаю даже. Их было много разных крошечных мелких и крупных, этих моментов, которые привели к пониманию — не обидит, могу наглеть и садиться на голову, как говорится.

И вдруг, почему-то жалко его стало, и соскучилась, и даже где-то глубоко, очень-очень глубоко, на самом донышке, малюсенькую такую вину почувствовала. Сама не знаю, почему.

Не жизнь, а сплошные непонятки.

Потянулась губами к его лицу и стала, едва касаясь, целовать, нежно, сухими губами. У него едва заметно задергалась щека. Мужчина замер, а я продолжала: Запустила растопыренную ладонь в волосы на его затылке, стала массировать легкими круговыми движениями голову кончиками пальцев. А мои губы, наконец, накрыли его, и мягко потерлись. Он ровно сидел, прикрыв глаза, и не шевелился.

Мои пальцы слегка сжали волосы, а к нежным губам пришел на помощь мой наглый язык, который забрался внутрь и усиленно ласкал язык императора. Моя вторая рука скользнула под его одежду и недолго помяв мощную грудь, легонько скользнула вниз, прочертив ноготками, которые в лесу стали обгрызенными коготками, полоску по животу.

Император сперва сильно вздрогнул всем телом, а после того как рука легла на ширинку стал просто дрожать — весь.

Я отстранилась было, но он словно очнулся и… дальше все было, как обычно бывало, когда он ко мне прилетал, с той только разницей, что мне тоже сильно хотелось и, в этот раз, именно я все начала.

После близости император вздумал вызвать Глазастого, чтобы тот проверил не навредил ли он мне чем-нибудь. Я еле смогла остановить его, заверив, что прекрасно себя чувствую.

— Как тебя зовут?

— Эрэн.

— Э-э-рэ-э-эн, — нежно протянула я его имя.

Он улыбнулся краешками губ, почти незаметно, но так приятно. Я положила ему голову на грудь, по-щенячьи заглядывая в глаза:

— Ты больше не будешь Лену мучить?

— Я ее не мучил.

Скептически хмыкнула.

— А нечеловеческий вой, это Лена просто спеть нам решила?

— Спеть? Что такое спеть? — император млел от моих нежных поглаживаний, как огромный котяра.

— Эрэн, пожалуйста…

— Да, не мучил я ее, — нехотя лениво отозвался он, — просто проводил процедуру внедрения возможности общения. Чтобы попытаться выяснить, где ты, правда по ускоренному методу. Это немного неприятнее.

Я вспомнила свои, неускоренные, весьма болезненные процедуры и передернулась.

Заметив это, император добавил:

— Едва ты появилась, процедуру прекратили. Девчонка пережила несколько неприятных минут, зато теперь сможет свободно понимать нас и разговаривать ей будет намного легче научиться.

— Что с ней будет дальше?

Император помолчал, потом, глядя на меня жестко прищурившись, так, что у меня не возникало сомнений в силе и правдивости его слов.

— Когда ты исчезла, как выяснилось чуть позже, с тремя земными женщинами и из-за них, я решил, что казню их едва найду, а тебя хорошенько изобью и запру на неделю одну, в темной комнате, без еды и воды.

Глава 5

По спине пробежал ледяной озноб.

Это что же получается? Если бы тогда, в старом дереве, нас клоны обнаружили, то я бы сейчас осталась совсем одна на этой совершенно чужой планете.

— Эрэн… — я хрипло произнесла его имя и осеклась, словно потеряв голос, губы сами задрожали и нос сморщился, глаза стали наполняться жгучими слезами.

Грозный Император разом потерял всю свою жесткость и растерянно заморгал. Потом ласково обнял меня и стал скороговоркой успокаивать:

— Тише, тише, маленькая моя, красивая, нежная девочка. Только не надо нам с тобой скачков давления, не расстраивайся из-за того, чего не случилось, кроха моя. Живы будут твои драгоценные девки. Ничего я им не сделаю. Ну, успокойся! Если не будешь плакать, я их даже не сильно накажу.

Я изо всех сил старалась сдержаться и спросила:

— А Марина где? Как это — не сильно? Совсем не надо никого наказывать!

Император нахмурился было, но зыркнув на меня, быстро исправился. Ответил неохотно только на первый вопрос:

— Марину твою ее мужчины спрятали от меня. Оберегают с риском для жизни свою беременную женщину. Совсем с ума сошли. Впрочем, мне ли их осуждать… Я собирался ей провести процедуру внедрения возможности общения. Твоя подруга немного научилась разговаривать, но совершенно не понимала о чем я ее спрашиваю и не могла толком объяснить мне, где тебя искать.