Среда обитания - Сергей Высоцкий

За спиной у капитана с громким стуком открылось окно.

— Позакрывала все окна! Не продохнуть! — донесся ворчливый бас, а потом Бугаев услышал приглушенную музыку. И голос популярного актера: «До чего точен этот плут! Приходится говорить осмотрительно, а не то мы погибнем от двусмысленности».

«Который раз показывают эту картину...» — мелькнула у капитана мысль, и тут же резкий женский голос заставил его вздрогнуть:

— Опять зарплату не принес! Пьянь несчастная. Что пялишься? Залил глаза водкой!

«Увы, бедный Йорик! Я знал его, Горацио», — прошептал артист. Потом его слова утонули в бубнящем голосе мужчины.

— Ты мне сердце не рви. Уймись! Хуже будет.

Заплакал ребенок, и тут Бугаев услышал шум приближающейся автомашины. Яркий свет фар высветил все колдобины и лужи на дороге. Недалеко от того места, где стоял капитан, машина остановилась. Хлопнули дверцы.

— Где-то здесь, — сказал мужской старческий голос. — Темно как... — мужчина выругался. — Не могли до утра подождать.

— Ничего, Петр Никитич, — успокоил молодой звонкий голос — Сейчас пройдемся, вы и вспомните.

Голос этот Бугаеву был хорошо знаком.

«Володька Лебедев, — удивился капитан. — Чего он тут делает?» — Семен перепрыгнул через канаву и кинулся к машине.

— Лебедев! — тихо позвал он.

— Я, — отозвался молодой голос — Кто здесь?

— Да не ори ты! — одернул Бугаев.

— Семен, ты? — узнал старший лейтенант.

Бугаев подошел к машине и сказал шоферу, выглядывавшему через опущенное стекло.

— Свет выруби.

Улица снова погрузилась во мрак.

— Вы чего приехали? — спросил Семен у Лебедева.

— Петр Никитич ключ опознал, — прошептал Лебедев. — От дома погибшего...

— Значит, сошлось. Платонов туда залез.

— Какой... — начал Лебедев.

— Аристарх. Ну что ж, теперь нам сам бог велел. Сажай своего Никитича в машину. Пусть сидит тихо и не вылазит, — скомандовал капитан.

— А дом? — удивился старик. — Дом будем искать?

— Садитесь и сидите молча. И не курить. — В голосе Бугаева старик почувствовал неоспоримую властность и, не проронив больше ни слова, полез в машину. Бугаев тихонько притворил за ним дверцу.

— Давай за мной, — сказал он Лебедеву, и, перескочив через канаву, они подошли к забору. Семен нашел лаз и нырнул в него.

В боковом окне щель между шторами была побольше. Схватившись руками за наличник, Бугаев влез на уступ фундамента. Лебедев поддерживал его сзади. Комната была большая, плохо освещенная. Скорее всего Платонов включил только настольную лампу. Сам он стоял около стены, завешанной иконами, и, держа в руках, рассматривал одну из них. Потом потянулся вверх и повесил ее на место. И тут же снял другую. Перевернув, он внимательно посмотрел на обратную сторону. Бугаеву даже показалось, что Платонов ласково провел по ней рукой. Эту икону Аристарх Антонович осторожно поставил на пол. Семен заметил, что так уже стоят, прислоненные к стене, несколько икон.

Аристарх Антонович между тем прошелся вдоль стены, внимательно разглядывая иконы. Наверное, он что-то искал и не мог найти, потому что, скрывшись на несколько секунд из поля зрения капитана, появился, держа в руке маленькую настольную лампу, и стал светить на иконы. Косые лучи прыгали по ним, и казалось, что святые ожили — выражения их лиц судорожно менялись в игре света и тени. Наконец Платонов снял еще одну икону и поставил лампу на место. Потом принес «дипломат» и стал складывать туда иконы.

«Сейчас выйдет, — подумал капитан. — Тут мы и возьмем его с поличным. Надо же — ведь самый настоящий ворище!» Он тронул Лебедева за плечо и осторожно слез на землю.

— Будем брать на выходе. А то скажет, что влез из чистого любопытства, — прошептал Семен старшему лейтенанту. — Он тут крупно прибарахлился.

Инспекторы затаились у крыльца, но в доме по-прежнему была тишина.

— Что он там, спать улегся? — сердито шепнул Бугаев и снова приладился к окну.

Аристарх Антонович, открыв дверцу бара, наливал в стакан коньяк. Налив половину, он посмотрел на стакан, смешно оттопырив губы, и долил еще.

«Вот живоглот! — подумал Семен, глядя, как Платонов с удовольствием пьет из стакана. — И коньяк-то марочный выбрал!» Платонов поставил пустой стакан на полочку, внимательно осмотрел бар, взял три пачки сигарет Бугаев не разглядел каких — и закрыл бар. Потом, словно спохватившись, снова открыл и, вынув из кармана носовой платок, тщательно вытер им бутылку, стакан, потом дверцу бара. Бугаев спрыгнул и подошел к Лебедеву, присевшему на крыльце.

— Что там? — спросил старший лейтенант.

— Цирк. Сейчас будет весь дом носовым платком обтирать.

Но огонь в окне погас, негромко стукнула дверь в глубине дома. Платонов, неслышно ступая, появился на крыльце. Со света он не заметил сотрудников и, повернувшись к ним спиной, прикрыл дверь и сунул ключ в замок...

— Гражданин Платонов! — строго сказал Бугаев.

— А-а-ай! — дернулся Аристарх Антонович, словно ужаленный, и, пригнувшись, кинулся от дверей, угодив Лебедеву головой в живот. Каким-то чудом Володя удержался, а Платонов свалился с крыльца, ломая кусты.

Понятыми пригласили старика Гулюкина и соседку, молодую женщину, которая и сообщила, что дом принадлежит Олегу Анатольевичу Барабанщикову. Лебедев сел писать протокол. Бугаев открыл на столе «дипломат» Платонова. Там лежали три небольшие иконы. Аристарх Антонович на вопросы отвечать отказался.

— В чемодане «дипломат», изъятом при задержании гражданина Платонова Аристарха Антоновича, обнаружены три иконы с изображением святых, продиктовал капитан Лебедеву.

Гулюкин, с любопытством разглядывавший иконы, сказал:

— «Георгий Победоносец», «Спас на престоле» и «Положение во гроб».

— Вы точно знаете? — спросил Бугаев.

— Точно, товарищ начальник.

— Так и запишите, товарищ Лебедев, — официальным тоном сказал капитан.

— Врет! — вдруг подал голос Аристарх Антонович, пришедший в себя после испуга и сидевший с каменным лицом. — Старый человек, а врет! Какой же тут «Спас на престоле»? Нечего приписывать мне чужие иконы.

— Немой заговорил, — тихо, себе под нос, буркнул капитан и, повернувшись к Аристарху Антоновичу, спросил: — А что же это за икона?

— Принадлежащая лично мне икона «Спас в силах».

Гулюкин смущенно махнул рукой — пишите, мол, что хотите.

Бугаев открыл второе отделение «дипломата» и вынул оттуда большой синий конверт. В конверте лежала старинная книга в бежевом, телячьей кожи, переплете.

— Библия, что ли? — Капитан раскрыл ее и увидел, что желтые, кое-где истлевшие страницы исписаны красивой старинной вязью, а заглавные буквы раскрашены.

— Библия толще, — вставил Гулюкин.

— Э-э... — Аристарх Антонович издал какой-то нечленораздельный звук.

— Вы хотите сделать заявление, гражданин Платонов? — поинтересовался Бугаев. У него никак не выходил из головы Платонов, пьющий чужой коньяк.

Аристарх Антонович не сводил глаз с книги.

— Нет, не хочу, — наконец выдавил он.

— Запишем: старинная книга. — Бугаев сунул руку в конверт и достал оттуда железнодорожный билет с фирменным посадочным талоном на «Стрелу».

— Поезд номер один, вагон шестой, место тринадцатое, — сказал он. — А поезд-то ушел, Аристарх Антонович! Билет-то вчерашний! Что же вы не уехали? Неотложные дела задержали?

Платонов молчал.

— По каким делам вы оказались в доме гражданина Барабанщикова? — спросил Бугаев. — И откуда у вас ключ от чужих дверей? — Он положил на стол длинный ключ с заковыристой бородкой — чудо кустарного производства. Точно такой же, что нашли в кармане погибшего хозяина дома.

— Мое изделие! — гордо сказал Гулюкин. — Точно. — И требовательно уставился на Аристарха Антоновича, словно хотел поскорее услышать, каким образом его произведение оказалось в руках Платонова.

Но Платонов больше не произнес ни слова. Он сидел с таким видом, словно все происходившее в доме совсем его не касалось. Лицо Аристарха Антоновича снова приобрело выражение значительности и превосходства.

Бугаев махнул рукой:

— Ладно. Еще наговоримся. Время будет.

Понятые подписали протокол, дверь опечатали.

В машине Гулюкин с сожалением, ни к кому не обращаясь, сказал:

— Время позднее, пивком уже не разжиться. Ну да ладно. Вижу, и без меня бы вы обошлись, соколики...

На следующий день утром Лебедев выяснил в домоуправлении, что Олег Анатольевич Барабанщиков работал на станции Ленинград-Товарный, в военизированной охране.

Начальник охраны, пожилой плотный мужчина, похожий на офицера-отставника, только что вскипятил чай и разложил на столе бутерброды, поэтому появление Лебедева его не слишком обрадовало. Он отвечал неохотно, хмурился, то и дело дотрагивался широкой загорелой ладонью до чайника, словно хотел намекнуть о необходимости поскорее закончить разговор.