Рисую нашу любовь (СИ) - Геша Югова

подписывать контракт в том виде, в котором он был все эти годы. Основные требования членов группы сводятся к тому, что они просят позволить им иметь личную жизнь и установить четкие границы рабочего и личного времени.

Требования не безосновательны, ведь ребята практически не имеют свободного времени, 24/7 находясь в доступе, почти всё своё время проводя под камерами: интервью, концерты, веб-сериал, прямые трансляции, которые устраивают менеджеры и которые должны устраивать сами ребята.

Участникам группы сейчас от 27 до 30 лет и, наверняка, некоторые из них уже задумываются о семье, детях. По крайней мере общественность видит в их требованиях именно такие причины.

А что вы думаете по этому поводу? Оставляйте свои комментарии и не забывайте ставить сердечки.»

Сердце билось, как заведенное, но я волевым усилием закрыла статью и пошла собираться в универ. Я буду плыть по течению. Вряд ли он до сих помнит обо мне. А если помнит, то сомневаюсь, что простит. Ведь в его глазах я просто бросила его, пренебрегла его чувствами…

— Алиска, привет! — на парту рядом со мной плюхнулся Мин. — У меня мага новости! Но я хочу дождаться Машку, это катается работы. — загадочно проговорил он.

— Решил подержать интригу? — обиженно спросила я.

— Да сейчас она уже подойдёт, я ей писал из такси. — отмахнулся парень.

И действительно, только он это сказал, как в аудиторию всплыла Маша. Подруга за последний год приобрела настоящий лоск, стала эдакой акулой бизнеса. Но при этом осталась все той же весёлой и доброй Машкой.

— Ну-с, добрый день. — чинно поздоровалась подруга и совсем неэстетично плюхнулась по другую сторону от меня. — Выкладывай, Мин Су. Я мучаюсь от любопытства уже час! — проворчала она.

— Нас предложили поучаствовать в крупном проекте. Проект называется «Голос поколения», программа очень обширная, работы предстоит много, но это огромные деньги! Это проект с госучастием, там такие инвестиции крутятся… — парень много значительно показал пальцем куда-то вверх. Судя по всему, этим жестом он хотел показать размер тех самых инвестиций.

— Так-так… — возбуждено пропела подруга. — Хочу подробности!

— Короче, нам предстоит провести выставки, семинары, мастер-классы в разных городах России. Потом ещё Алису хотят видеть в роли лектора на специальных факультативах в академиях и школах искусства. Конечно, мы вольны ограничиться только крупнейшими. — предупреждая наши вопросы сказал он. — Тур предстоит примерно такой Ростов-на-Дону — Москва — Санкт-Петербург — Казань — Екатеринбург — Красноярск — Иркутск — Хабаровск — Владивосток. Рассчитана программа в общей сложности на год. Ребят, это нереальная возможность… — восхищённо закончил друг.

— Обалдеть… — пробормотала я. — Лекции? Семинары? Я не справлюсь! — запаниковала я. — Я же вообще не профессионал! Чему я буду учить?

— Лис, успокойся. — тихо проговорила Маша. — Ты за год стала признанным художником. У тебя куча поклонников в мире искусства, критики от тебя без ума…

— Не все. — педантично уточнила я.

— О, не начинай, ты же знаешь, что Арваков ненавидит всех. — отмахнулась подруга. — Факт в том, что ты — художница. Модная, признанная всеми. Профессиональная или нет — мало кого интересует. Твои картины висят в домах миллионеров рядом с картинами эпохи Возрождения…

— Ни один человек в своём уме не смещает такие разные стили. — вставила я.

— Прекрати буквоедствовать! — вскипела Маша. — Заставить тебя мы не можем, но ты должна обдумать всё на холодную голову. Если бы я могла за тебя провести лекции — я бы это сделала. Но наше лицо — ты. Я могу проводить переговоры, решать деловые вопросы, но люди хотят видеть тебя, как главное действующее лицо. И Мина они тоже видеть не хотят.

— Вот уж спасибо! — ворчливо вставил друг.

— А ты молчи! — запальчиво прикрикнула Маша, и Мин Су изобразил расхожий жест с закрыванием рта на замок.

— Всю организацию мы с Мином возьмём на себя. А ты сможешь провести потрясные лекции. Ты не замечаешь, как интересно говоришь о своиъ картинах, технике. Ты думаешь откуда я понахваталась таких высказываний, чтобы писать крутые описания к твоим картинам?

Я задумалась. Смогу ли я? А с другой стороны — могу ли я подвести ребят? Они очень много сил вкладывают в наш бизнес. Если я упрусь, то они тоже потеряют в деньгах. Получается, что если я откажусь, то поведу двух своих самых лучших друзей. Они, конечно, простят меня, я знаю. Но хочу ли я этого?..

— Ребят, дайте мне, пожалуйста, ещё немного времени, чтобы подумать. Я не могу так сразу. Мне страшно… — призналась я.

— Не волнуйся, Лис. — мягко проговорил Мин. — На самом деле я тоже боюсь. Это другой уровень. Но мне кажется, что мы справимся. Решение за тобой. Если ты откажешься, то мы продолжим развиваться в том же направлении, что и сейчас.

— И я боюсь. — согласилась с нами Маша. — Но мне хочется бросить вызов самой себе. Я уверена в своих силах. В наших силах. Правда, Алис, думай. Мы примем любое твоё решение.

Эпизод 16

Этот разговор крутился в моей голове весь день. Потом весь вечер. Я еле дождалась родителей со дня рождения маминой сестры.

— Мам, пап. — я встречала их буквально на пороге. — Хочу поговорить с вами. Посоветоваться.

— Что-то случилось? — взволнованно спросила мама.

— Ничего плохого.

Сидя за столом с традиционными чаем, я рассказывала родителям всё, что знала о проекте. Мин Су по моей просьбе скинул мне ссылку на сам проект и письмо-приглашение.

— … вот так. И я не знаю что мне делать. — закончила я свой рассказ.

— Доченька… Ты в любом случае должна принять решение сама. — начала мама. — Но если тебе интересно моё мнение, то нужно попробовать. Деньги — очень важно, но не главное. А знаешь что главное? — спросила она и я вопросительно пожала плечами. — Главное — личностный рост, дочь. Ты только представь сколько неоценимого опыта, знаний, навыков ты получишь. Ты закалишь свой характер. Ты — умничка, и у тебя всё получится!

— А если нет? Если не получится? — спросила я.

— А чего конкретно ты боишься? — уточнил мой обычно молчаливый папа. — Что кто-то скажет, что ты — не профессионал и твои картины — шлак?

— Ну… Да, наверное. — неуверенно ответила.

— Ну и пусть! У тебя столько поклонников, что замечать каких-то единичных недоброжелателей было бы глупо. Ты думаешь, что у твоего любимого Ван Гога не было… как это сейчас можно говорить? — он пощелкал пальцами в воздухе, вспоминая, — Хейтеров?

— Ван Гог вообще был оценён только после смерти. При жизни его картины вовсе не продавались… — пробормотала я.

Действительно, почему я боюсь чьей-то критики? Кто из нас