Все Грани Мира - Олег Авраменко

Никаких проблем с общением у нас не возникло. Жители королевства Лион разговаривали на языке, имеющем в основе своей французский, точнее, старофранцузский, со значительной примесью слов и фонем скандинавского происхождения. Этот язык назывался галлийским и был широко распространён во всём Лемосском архипелаге — окраинной обитаемой области, в состав которой входил Агрис. Отправляясь в путешествие, мы с Инной рассчитывали обойтись в дороге коруальским и латынью, а также моим неплохим знанием родственного галлийскому французского языка. Однако при въезде в городок, когда я обратился с вопросом к первому встреченному нами раннему прохожему, мы обнаружили, что не только понимаем всё сказанное нам по-галлийски, но и сами можем свободно изъясняться на этом языке. Особых эмоций это открытие не вызвало, мы уже устали удивляться всему происходящему с нами и без долгих обсуждений списали всё на очередные штучки Леопольда. У нас были все основания так считать — ведь именно после нашего первого путешествия по «колодцу» мы заговорили по-коруальски и по-латыни…

От предложенного нам раннего завтрака мы вежливо отказались. Трактирщик провёл нас в самую лучшую комнату на втором этаже, а сонный слуга в два захода перенёс все наши вещи. Уже засыпая на ходу, я попросил хозяина позаботиться о котах и велел разбудить нас в полдень. Когда трактирщик, пожелав нам приятных снов, удалился, мы с трудом дотащились до кровати, кое-как разделись и немедленно нырнули в постель. Едва наши головы прикоснулись к подушке, мы тотчас заснули, как убитые.

Трактирщик был не только вежливым и предупредительным, но и на редкость пунктуальным — он разбудил нас ровно в полдень и справился, что мы будем есть на обед.

— Всё самое лучшее, — сказала Инна. — На ваше усмотрение.

— Обед будет готов через полчаса, ваши светлости. Принести его сюда или вы спуститесь в обеденный зал.

— Мы спустимся вниз, — ответил я, протирая заспанные глаза. — Если, конечно, там не слишком много людей.

— Нет, монсеньор, немного. Семеро загорских рыцарей да ещё странствующий монах — вот и все мои клиенты.

— Хорошо. Только стол накрывайте не через полчаса, а через три четверти, не раньше. Мы хотели бы помыться — это можно устроить?

— Ну, разумеется! — трактирщик указал на небольшую дверцу в углу комнаты. — Наш гостиный двор не какая-то задрипанная ночлежка. К услугам ваших светлостей мыльня с водопроводом… Гм, нижайше прошу прощения, но горячей воды у нас нет — опять что-то забарахлило в водопроводе. Никак не найду толкового ведуна, который бы навёл стойкие чары. Если пожелаете, я немедленно распоряжусь нагреть воду в котле.

— Не стоит, — небрежно отмахнулся я. — Мы с этим быстрее справимся.

Трактирщик с пониманием улыбнулся. Очевидно, он вспомнил, как я без всяких слов превратил лошадей в котов.

— Кстати, хозяин, — спросила Инна. — Что с нашими котами?

— С ними всё в порядке, мадам. Поспали, потом поели, а сейчас побежали гулять. Леопольд просил передать вам, чтобы о них не беспокоились.

— Хорошо, — кивнул я. — Без четверти… нет, ровно в час мы спустимся обедать.

— Будет сделано, ваши светлости. — Трактирщик поклонился и вышел.

Не мешкая, мы выбрались из постели и прошли в мыльню. Я наполнил на две трети большую, похожую на продолговатый чан, лохань и для разогрева воды применил один из 73 способов понижения энтропии, описанных в справочнике «Демоны Максвелла». А Инна по ходу дела выуживала из лохани и бросала в унитаз куски льда, за счёт образования которых нагревалась остальная вода.

Приготовив таким образом тёплую купель, мы всласть попарились, хорошенько вымылись и ровно в час, свежие, взбодрённые и одетые с иголочки, спустились вниз, где нас ожидал обед. На всякий случай я прихватил с собой меч, хоть и не думал, что он мне понадобится. Просто мне понравилось носить при себе оружие.

За время, прошедшее с момента нашего пробуждения, контингент посетителей трактира не изменился.

В углу за продолговатым столом сидело шестеро молодых людей в полном воинском облачении. Самому старшему из них было лет двадцать шесть, а остальным — от восемнадцати до двадцати двух. Они уже закончили обед и сейчас молча пили вино; их лица были хмурыми, а взгляды — утомлёнными и невесёлыми.

Седьмой рыцарь, усатый, но безбородый мужчина чуть старше тридцати, судя по богатой экипировке и властному виду — командир этого маленького отряда, сидел отдельно от своих подчинённых, за одним столом с худощавым, среднего роста человеком лет шестидесяти, в монашеской сутане с откинутым за спину капюшоном. Монах перебирал чётки и вполголоса что-то втолковывал своему молодому собеседнику. Тот внимательно слушал его и утвердительно кивал.

Трактирщик провёл нас к накрытому столу, по соседству с монахом и рыцарем. На вид и на запах все яства были восхитительными; у меня сразу потекли слюнки, и я еле удержался, чтобы тут же не наброситься на еду.

— Приятного аппетита, мадам, монсеньор, — сказал хозяин. — Ежели вам что-то понадобится, зовите меня. Я весь к вашим услугам.

С этими словами он отошёл, а мы устроились за столом и чинно, как подобает знатным господам, приступили к трапезе.

Какое-то время наши соседи молчали, с интересом поглядывая на нас. Наконец их разговор возобновился.

— Да уж, барон, — повёл монах ровным, бесцветным голосом, — смутные времена нынче настали. Теперь и на землях Империи дела обстоят из рук вон плохо. Прорывов, правда, ещё не случалось, Бог миловал, но в последнее время всё больше и больше нечисти стало проникать через тракты, несмотря на ужесточение их охраны. А уж о сатанистах и говорить не приходится. Даже в Вечном Городе можно встретить горе-пророков, предвещающих близкий Конец Света… И добро бы они проповедовали какую-то новую ересь или, хотя бы, маскировали свои взгляды под ересь. Но где там! Они прямо говорят: очень скоро грядёт царство Сатаны — так чтите же своего будущего повелителя.

— А что Инквизиция? — спросил тот, кого называли бароном. Как и монах, он говорил с акцентом, из чего я сделал вывод, что оба они чужестранцы.

— А что Инквизиция, — повторил монах, но уже с другой интонацией, будто бы говоря: «А что она может, эта Инквизиция?» — Сжигать ей дьявольских прихвостней, как в старые добрые времена, что ли?… А впрочем, если бы от этого был какой-то толк, можно не сомневаться, она возобновила бы практику аутодафе.

— Наш король, — заметил барон, — издал эдикт о немедленном аресте и допросе всех заподозренных в чернокнижии и поклонении дьяволу. У нас, в Загорье, с прислужниками Сатаны не церемонятся — сажают их на кол или четвертуют. А вот у вас, в Империи, слишком уж либеральные порядки.