Мельранский мезальянс - Ясмина Сапфир

— Звонил господин Рейгард Саркатта. Сказал, что вы поссорились, и вы наверняка приедете сюда. Просил подготовить все, накормить и застелить постель для дежурных посетителей. На случай если вы не захотите возвращаться этой ночью в замок.

Я изучала смущенное лицо Фаскрафа и странное оцепенение владело всем существом. Рей… Я узнала о нем все эти гадкие вещи! Но он продолжал заботиться, даже после того, как я четко дала понять, что между нами все кончено. Или он на что-то надеялся? Да какая к черту разница? Разве в этом дело? Дело в том, что он так хорошо изучил меня, сразу понял — куда подамся. Побеспокоился и… не стал преследовать. Дал все обдумать, прийти в себя… Я снова запуталась. Клубок эмоций — смешанных, противоречивых не давал сосредоточиться, лишал ясности мысли. А Фаскраф добавил «перчинки», словно нарочно, подзуживал.

— Господин Рейгард Саркатта просил меня вызвать его, если понадобится кровь. Но я заверил, что такой потребности уже нет…

Я замерла, слушая бешеный стук сердца в ушах, комкая карманы брюк и не в силах произнести ни слова.

В холле снова повисла неестественная тишина.

Пауза затягивалась. Фаскраф все еще изучал гладкий пол, словно залитый зеленым пластиком. Не выдержав напряженного ожидания, я первой нарушила молчание:

— А можно тогда проводить меня к Мелинде?

Врач просиял улыбкой облегчения, будто бы ждал чего-то намного хуже и сделал знак рукой.

Быстро набрал что-то на брошенном мной табло, и сверху спустилась серебристая кабинка лифта.

Встала прямо перед нами, посреди холла.

— Ага! — закивал Фаскраф, заметив мой потрясенный взгляд. — Что-то вроде лифта-телепорта. Прибывает прямо к пассажиру.

Кабинка оказалась просторной, зеленой, с травяного цвета пластиковыми стульями у стен и зеркалом.

Я быстро отвела глаза от своего потемневшего, смурного лица.

Факсраф внезапно тронул за плечо:

— Что-то случилось, Лиса? Еще рано утром господин Рейгард Саркатта говорил, что вы прибудете вместе. Во всех базах Мельраны, даже в полицейской, вы появились, как его невеста, госпожа Саркатта по титулу. Все ваши расходы списываются со счета господина Рейгарда Саркатта.

Я подняла на врача пораженный взгляд. Стоп! Так вот почему автопилот назвал меня госпожа Саркатта? Вот почему не сообщил о снятии денег с моего счета!

— Ну, тут такое дело, — замялся Фаскраф. — Невеста статусом почти как жена. В базы ее заносят, чтобы закрепить этот официальный статус.

Мда… для всей планеты я теперь госпожа Саркатта… Или для всего Галактического союза?

— А это только на Мельране или…

Факсраф пожал плечами:

— Середина наполовину. Где-то в Галактике чтят обычаи мельранцев, где-то нет. На Земле вы свободная женщина, на Юстиниане — нет.

Да… влипла… Или нет? Эмоции схлынули — резко и внезапно, как всегда исчезали эмоции, навязанные вспышкой аурной энергии. В душе была пустота… такая, что хотелось выть на Луну и стенать высшим силам на свои беды. Давненько я так себя не чувствовала. К горлу колючим комком подступали слезы, но я держалась, еще держалась.

Лифт остановился, и мы вышли в зеленый холл. Три белые пластиковые двери вели из него в отделения. Фаскраф предсказуемо пригласил в ту, на которой висела большая табличка: «Отделение акушерства и гинекологии».

Я ожидала длинный больничный коридор, с палатами по обе стороны, но очутилась в круглом зале, с дверями по периметру. В центре зала высился огромный плоский монитор, окруженный пухлыми диванами, обитыми серой ворсистой материей.

На них смотрели трехмерный фильм беременные и, видимо, просто пациентки в одинаковых голубых пижамах.

Пестрые языки света ползали по зеленому полу, но звуки до нас не долетали. Как и запахи. Все, как в приемном, только здесь, в присутствии многих существ, тишина и пустота окутывали умиротворением.

Мимо сновали врачи — каждый из них окидывал меня внимательным взглядом и, казалось, узнавал. Блассарт — брюнет с длинной черной косой и светло-фиолетовыми глазами приостановился напротив, кивнул Фаскрафу, словно передавал ему полномочия и заспешил дальше.

Медсестры и медбратья с каталками суетились неподалеку, не обращая на нас внимания.

Откуда-то из дальней комнаты, наверное, родильной, надсадно орала женщина. Мельранка, судя по тому, что я не понимала ни слова из ее резких, яростных выкриков.

Не успела я сориентироваться, как из какой-то палатной двери выскочила Мелинда, бросилась на шею, да так и повисла. Тепло разлилось в животе. Все пережитое недавно, да и вообще за последние дни показалось наносным и неважным, по сравнению с этим мгновением. Мелинда! Она жива! Она бегает! Она почти здорова!

Наконец-то разомкнув объятия, подруга потянула меня в палату.

Комната, больше всей моей квартиры, с холодильником, монитором компьютера во всю стену, с кроватью, где уместились бы три мельранки, поражала воображение.

Мелинда похвасталась — распахнула дверь в личную уборную, демонстрируя огромную ванную, как в замке Саркатта, с гелевыми подушками повсюду, для удобства и мягкости.

Фаскраф разместился в зеленом кожаном кресле, ближе к окну. А я — в таком же, рядом с кроватью Мелинды.

Она тут же подтянула зеленый столик на колесиках. Пухлый красный электрочайник работал, видимо, на портативном аккумуляторе, без провода и розетки. Мелинда сделала чай мне и себе, пододвинула песочное печенье, и затараторила, поглядывая на Фаскрафа.

— Они меня просто оживили! Тут такая аппаратура! Мертвого поднимет! А как тут кормят?! М-м-м! Пальчики оближешь. И все к твоим услугам. На мониторе можно играть в игры, моделировать разные пейзажи, места там… Хоть дискотеку пляжную устрой. Запахи, и даже вкус коктейлей как настоящие! А еще… — она замялась и вдруг расцвела, — Я видела на их аппаратуре ребенка. Он такой крошечный, такой… мой… — Мелинда замолчала и вдруг тихо-тихо произнесла. — Я рада, что все так вышло, Лиса. Я хочу этого малыша…

Когда мы с Мелиндой закончили болтать и, утомленная от переизбытка эмоций подруга уснула, за окном сгустились сумерки.

Фаскраф махнул рукой, привлекая мое внимание. Нажал на кнопку на подлокотнике кресла, и оно разложилось в диван.

Я сделала то же самое. Врач достал из высокого зеленого пластикового шкафа в углу подушку и одеяло. Я подложила ее под голову, укрылась и шепотом поблагодарила врача:

— Спасибо.

Он кивнул, вышел из палаты, и комната погрузилась во тьму.

Уснуть не получалось. Вскоре глаза привыкли к темноте, и я наблюдала за тем, как одна за другой загорались в ясном темно-синем небе желтые градины звезд, выстраиваясь в причудливые созвездия.