Мстительница - Инга Берристер

Осторожность мсье Хауэлла была вознаграждена. Количество вызволенных из Парижа французов гарантировало ему на некоторое время постоянный приток денег. Правда, иногда ему не везло... Что ж, судьба не всегда благосклонна... Но провалы были редкими и с такой тщательностью спланированными, что никому и в голову не приходило, будто они зависели от кошелька дающего.

Едва Иаков набрел на эту золотую жилу, как сделал еще один шаг, благодаря своим семейным связям. Иаков Хауэлл был пятым ребенком в семье австрийского ростовщика, и его братья рассеялись по всей Европе. Освобожденные французы снабжали французскую и английскую секретные службы информацией, за которую тоже щедро платили.

Во Франции Фуше считал брата Иакова Хауэлла самым результативным источником информации, да и кто мог даже в своих самых смелых предположениях соединить яростного защитника революции Рауля Лебруна, например, с Феликсом Левотицем из Австрии или Иаковом Хауэллом в Англии? Братья недаром выросли в гетто и умели прятать концы в воду. .

Уильям Питт в Англии был в высшей степени почтителен с Иаковом Хауэллом, ведь войны — дело дорогое, и банкиры, выказывающие готовность поддерживать своим капиталом приютившие их страны, особенно богатые банкиры типа Иакова Хауэлла, люди нужные.

Ни один человек не подозревал, что вместе с письмами, которые он контрабандой ввозил в страну, Иаков ввозил более существенные ценности в виде французского шелка и французского бренди.

Благодаря связям с другими банкирами того же происхождения, например с Ротшильдами, Иаков Хауэлл узнал о победе англичан при Ватерлоо раньше правительства... И ему хватило времени сделать практические выводы и увеличить свой капитал едва ли не вчетверо, благодаря тем, кто глупо распорядился своей собственностью из страха перед предполагаемой победой французов.

В 1818 году Иаков Хауэлл купил себе пэрство и женился на единственной дочери богатого лондонского купца. У него были один сын и три дочери, и в своем завещании он оставлял банк сыну, а дочерям — ничего. Таким образом, была установлена традиция наследования в семье Хауэллов.

Дед Ричарда не был таким крутым, как его предшественник, но у него родились два сына, причем близнецы, из которых первый появился на свет на десять минут раньше второго. Отец всегда больше любил Иакова, хотя он оказался более эмоциональным и менее рациональным, чем его брат.

И все же семейная традиция есть семейная традиция. Умирая, он поделил владение банком между сыновьями, но все же контрольный пакет акций достался Давиду по праву рождения.

Все могло бы закончиться неплохо, не сглупи Иаков, который всегда завидовал своему брату. Давид точно последовал семейной традиции и взял в жены девушку из богатой респектабельной семьи, кстати, единственную дочь и наследницу. А Иаков не нашел ничего лучшего, как безрассудно влюбиться в девицу не только не хорошенькую, но и небогатую. Упрямо стоя на своем, он женился на Фил-лис, не получив согласия семьи, однако, как казалось Ричарду, всегда жалел об этом. Став игроком и пьяницей, он не мог больше ни о чем думать, кроме как о своем удачливом брате.

Крах наступил тогда, когда обнаружилось, что Иаков задолжал больше, чем у него было. Давид вызвал его в банк и сказал, что ничего не заплатит, если тот не отдаст ему большую часть своих акций и не согласится покинуть совет. У Иакова не было выбора.

Через месяц он застрелился, оставив сыну в наследству обиду, которую Ричард старательно прятал от окружающих. Он вырос в сознании, что если бы не десять минут, то банк унаследовал бы он, а не его кузен Моррис.

Кстати, Моррис был на три года младше Ричарда.

Дядя обещал Ричарду, что если он будет хорошо учиться в Оксфорде, то получит работу в банке, и хотя Ричард хотел эту работу, он мечтал о большем... гораздо большем.

Ему легко было заметить впечатление, которое произвело на его дядю якобы случайное упоминание имени Тима Уилдинга, а уж когда он поставит дядю в известность, что приглашен в Марчингтон... Правда, он не собирается говорить ему. Зачем?

То, что посвящение состоится в марчингтонской часовне, прибавляло ему радости.

 Все участники действа должны были приехать в Марчингтон на уик-энд. Ричард специально пошел в библиотеку, чтобы почитать о знаменитом поместье. В отличие от владений Френсиса Дэшвуда, в Марчингтоне не было пещер, в которых можно было бы отправлять тайные ритуалы. Но Тим уже сообщил всем, что семейство будет в отъезде, после чего Ричард честно признался себе, что предпочитает роскошные спальни Марчингтона каким бы то ни было пещерам.

Больше недели Тим каждый вечер встречал Рашель после работы. Поначалу она держалась с ним недоверчиво, ожидая, что он потащит ее в постель. Но Тим не намекнул на это ни в первый, ни во второй день, и она успокоилась.

Он был первым юношей, с которым Рашель беседовала, ведь если Тим хотел, он мог быть замечательным рассказчиком. У него в памяти хранилось множество историй о семье и о друзьях, а его манера рассказывать очаровывала куда более искушенных слушателей, чем Рашель.

Другая девушка, будь она ее возраста и привлекательности, непременно задалась бы вопросом, почему Тим не пытается ее соблазнить, однако Рашель была не такой, как все. Она научилась бояться тех, кто посягает на ее тело, и Тим, будучи искусным охотником, тотчас учуял ее страх. Забавно было смотреть, как далеко он может зайти, не пугая ее. Стоило ему коснуться Рашели, якобы случайно, как она замирала и смотрела на него недоверчиво. Ну и находка! Мыслями она была так же чиста, как и телом. Что ж, тем лучше для задуманного. Тим чувствовал руку дьявола в неожиданном появлении Рашель на его пути и именно тогда, когда он больше всего в ней нуждался.

После первого вечера он старательно выбирал места, где их не могли увидеть знакомые, предпочитая долгие прогулки по берегу реки или поездки на машине в окрестностях Оксфорда.

Когда Тим сообщил Симону, что собирается пригласить Рашель в Марчингтон, тот пришел в ярость.

— Дурак! Ты не можешь!

— Почему же? В конце концов, дорогой, это — мой дом.

— Ей там не место. Твои сестры...

— Сестры стерпят ее, как они терпят всех моих друзей, включая тебя. Кстати, их там не будет.

Тим мог быть злым и опасным, если ему хотелось, и теперь он с удовольствием смотрел, как Симон багровеет.

— Ты был слишком откровенен, — поддразнил он Симона. — Отец никогда не отдаст за тебя Дебору, даже если ты сделаешь ей предложение. У него другие планы на нее.

Симон в изумлении смотрел на него.

Иногда, несмотря на свою неискоренимую страсть, ему хотелось убить Тима. Весьма чувствительный ко всему, что задевало его гордость, он скрипнул зубами, но не сказал, что и не посмотрел бы в сторону Деборы, не будь она дочерью богатого лорда. К тому же она и не красавица, как и остальные сестры Тима... Родители отдали свои дары Тиму, ничего не оставив для остальных детей.