Пристанище - Дмитрий Леонидович Охотин

Технический прогресс не достиг разнообразных мест заключения и все так же, как и в средневековье, типичные камеры имеют минимум мебели и максимум неудобств. Жесткая деревянная полка, служившая ему кроватью не имела никаких признаков постельного белья. Сверху располагалась еще одна, у противоположной стены стоял такой же комплекс из двух спаренных деревянных лавок одна над другой. В углу завывая от боли сидел человек. Видимо крепко досталось.

Другой обнаружился чуть поодаль, разбегаясь для удара ногой по лежащему Антону. Но не тут то было. Натиск увеличил все его физические характеристика в два раза. Мгновенно пропустив ногу чуть выше, Антон уклонился от контакта и что есть мочи врезал в солнечное сплетение. Человек почти сразу отлетел к стенке с жалобным ревом.

– А я говорила, что это плохая идея! – раздалось сверху. Антон в ступоре даже остановился, хотя хотел добить обоих нападавших. Голос был женским! Подумав, что ему показалось, он вгляделся в лицо на нарах, находившихся над ним. Девушка, лет 30-35, под ником Алиса, восемнадцатого уровня, каста Мастер. Она смотрела в глаза Антона невозмутимо, даже с некоторой весёлостью.

– Все должно быть по согласию, – уверенно произнесла она. Двое нападавших оказались тоже женщинами. Как это так? Бюрократическая ошибка? Или может специальный прием психического давления на подозреваемого? Антон не знал! Он даже резко тряхнул головой, будто сбрасывая наваждение. Да, нет! Это три бабы. Отчетливо видно выпирающую из одежды грудь, длинные волосы, широкие бедра.

– Спокойно! – прикрикнула Алиса на женщину, получившую под дых, но решившую напасть на Антона со спины, пока тот находится в оторопи. – Успокоились все!

Её властный голос, со стальными нотками уверенного в себе человека подействовал на нападавших как ушат холодной воды. Медленно и грациозно, словно пантера в тени джунглей Алиса соскочила с верхних нар.

– Беспредела не потерплю! – бросила она двум любвеобильным женщинам и, повернувшись к Антону, протянула руку. – Алиса!

– Антон! – все так же находясь в смятении мыслей на автомате протянул свою ладонь Антон.

– Я думала ему понравиться! – сказала женщина разбившая ему нос. Звали её Диана. Было ей лет около сорока. Спрятавшаяся в углу женщина получившая ногой от Антона была двадцатипятилетней Афродитой. Такие шикарные имена в таком месте. Ну просто улыбка системы.

– Ты это извини, если че, – нерешительно протянула Диана. – Мы тут второй месяц чалимся, со скуки дохнем, на стены лезем.

Антон, по жизни не злой человек, сам ощутил какую то вину за то, что поднял руку на женщин. Никогда прежде он не совершал даже намека на применение силы к слабому полу. Разрыв привычных шаблонов подействовал успокаивающе и примиряюще на обе стороны конфликта.

– Да ладно. Это вы уж не обессудьте, – сказал он.– В темноте, спросонья, принял вас за мужиков. Как я тут оказался? В смысле в женской камере?

– Похоже, ты кому-то крупно насолил и тебя хотят морально раздавить, – пояснила Алиса.

– Это как?

– Ну представь что будет с девушкой, отправь её в мужскую тюрьму… Представил? Картина ужасная. От одной угрозы этого любая женщина согласиться подписать признание во всех преступлениях. То же самое произойдет, если мужика отправить в женскую тюрьму. С двоими ты справился, да и то, будь они немного порасторопнее – связали или вырубили бы тебя. А если девушек в камере будет десять… или 200. В лагерях бывает и до пятисот живут в одном бараке. Даже если ты будешь сильнее всех, ты все равно захочешь спать. А ночью очень легко справиться со спящим человеком. Но совладать даже с пятью женщинами, тем более заключенными, без оружия это уже из области фантастики. Ты станешь вещью у самой матёрой самки. Тебя будут проигрывать в карты, отдавать в аренду на ночь, менять на сигареты и тушёнку, заставлять делать унизительные вещи. Ты будешь переходить в качестве трофея при разборках. Тебя рано или поздно сломают. Уверенность в себе и самооценка у тебя снизится настолько, что ты будешь считать себя грязью. И тогда придет тот, кому ты крепко насолил, а ты будешь на коленях умолять его перевести тебя в мужскую тюрьму. Видимо, тот, кто тебя сюда поместил рассчитывал на то, что мы все втроем захотим мужской ласки и в два счета скрутим тебя.

Антон сделал шаг назад, настолько его поразила представшая перед глазами картина его возможного будущего. Но более всего его ужаснуло коварство и жестокость мучителей.

– А если слить жизнь. Повеситься, вскрыть вены? – спросил он.

– Кто же тебе даст это сделать. Тебя будут охранять как игрушку из секс-шопа. Да и к тому же у вертухаев есть навыки изменения привязки арестованных к камере, после оглашения приговора суда. Система наделила их таким правом, чтоб осужденные не убегали, совершив преступление и будучи пойманными. Ты будешь воскресать снова и снова в камере. Но можно сбежать физически, придумав способ как это сделать. Тогда привязка спадет. Получится что ты своим умом или физическими качествами превзошел охрану тюрьмы. Система игры очень реалистична, это практически наша жизнь.

– Но мужчина ведь может и не захотеть вступать… в контакт… чисто физиологически, – застеснявшись, сказал Антон.

– Опытные женщины подберут ключик. Тактильные прикосновения и акупунктура творят чудеса… воскрешения, – Алиса улыбнулась.

Антон сел на свою шконку, расслабляясь после действия Натиска и произошедшего в последние минуты. Диана и Афродита с некоторой боязнью присели за маленький стол, где стояла стеклянная банка с чифирем и самодельным кипятильником.

В первую очередь он попытался связаться по чатам с товарищами, но система глушения тюрьмы гасила все игровые переписки. Но то, что они были живы и находились в одном здании немного успокаивало.

Алиса изящно запрыгнула на свой ярус.

– А ты как здесь оказалась? – спросил Антон.

– Я политическая!

– За Гомеса топила?

– Нет. Наше движение борется за свободу и равноправие.

– Схоже с лозунгами Гомеса

– Гомес – популист. Он и тебя использовал как вещь. Я видела, шоу и ролики с твоим участием. Только профессионал заметит, что это грамотная компьютерная подделка. Нашему братству не нужно власти. Нам нужно уважение прав и свобод каждого гражданина.

– Звучит как-то наивно.

– Идеалы всегда слишком наивны. В процессе их достижения они все более приземляются, а когда осуществляются, то становятся совсем непохожими на то, за что боролись. Но в жизни должна быть какая-то цель. Жизнь без цели не имеет смысла. Я выбрала себе вот такую.

– А что ты совершила?

– Помогала бедным. Вскрыла транспортный канал продовольственного склада и брала оттуда консервы, разнося их по семьям трущоб нулевого уровня. Через три дня меня схватили на