Соседкины проблемы в наследство - Наталья Ботина

— Рассказывай, рассказывай! Не томи!

— Он отличный актер, — выдохнула я почти с восхищением, — ни единым жестом не выдал того, что знаком с Артемом. Если бы я не знала, что он сам лично дважды звонил парню, легко поверила бы ему.

Я пересказала в подробностях и очень красочно всю беседу с нотариусом.

— Это хорошо, что ты не накинулась на него с разоблачениями, — похвалил Андрей, — пусть теряется в догадках, откуда ты взялась и что тебе на самом деле от него надо было. А что за документ он выбросил.

Пока я отчитывалась, смятая бумага до сих пор была у меня в кармане. Пришло время заглянуть в нее. Ни я, ни Андрей не возлагали особых надежд на «мусор», но все же, чтобы изучить ее, Андрей остановил машину, припарковавшись на стоянке возле небольшого магазина. Я аккуратно расправила добычу, старательно разгладила ее рукой и, придвинувшись ближе к Андрею, так, чтобы и ему было видно текст, стала читать:

— «Договор дарения» — прочитала я и вопросительно посмотрела на Андрея.

— Читай дальше, — воздержался он от комментария.

— «…Тихомиров Артем Александрович, одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения, паспорт…, выданный…, проживающий…, с одной стороны и Куляпова Юлия Ивановна, одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения, паспорт…, выданный…, проживающая…, с другой стороны заключили настоящий договор о нижеследующем…».

Когда я закончила читать, с минуту мы оба молчали, не в силах выразить свое отношение к тому, что только что узнали.

— Это что же получается? — первая заговорила я, — Артем еще при жизни бабы Фаи умудрился передарить ее квартиру своей любовнице? У меня не укладывается в голове, как такое может быть?!

— Ты чересчур наивная, — возразил Андрей, — видишь, на этой бумаге пока нет подписи одаряемой, но зато имеется подпись дарителя. О чем это говорит? О том, что документ составлялся совсем недавно, хоть на нем и стоит дата месячной давности. Помнишь, позавчера, мы видели, как Юля выходила от нотариуса. Как думаешь, если бы уже тогда дарственная существовала, захотела бы Юля в ней расписаться?

— Хочешь сказать, что в прошлый раз Юля приходила «заказать» нотариусу эту дарственную. Вот отчего он так любезничал с ней и ручку целовал. Видимо, эта ручка щедро расплатилась или собиралась расплатиться с ним за поддельный документ. Вот это да! — я была просто ошарашена открытием.

— Вот тебе и Юленька, — Андрей был поражен не меньше. Он и раньше не очень-то верил в безупречность девушки, хоть я всячески защищала ее. Но такого коварства, похоже, даже он не ожидал, — Она видимо еще та штучка! Не думаю, будто она не понимала всей серьезности затеи. Ведь в случае обнаружения подобного документа ей пришлось бы объясняться с родителями Артема.

— Вот черт! — расстроено воскликнула я, — Мы спугнули преступников. Сейчас Седой непременно сообщит Юле о моем визите и скажет ей о провале идеи. Представляю, как Юля разозлится.

Мы замолчали, каждый обдумывал прочитанное.

— Так, хватит сидеть. Утром я сказал тебе, что у меня есть еще одна идея, если визит к нотариусу не принесет успеха. Теперь эту идею тем более придется реализовывать. Но сначала звони Наташе, узнай как там старик.

— Это как-то связано с твоей идеей? — уточнила я, послушно доставая телефон и набирая Наткин номер.

— Еще не знаю, — задумчиво ответил Андрей, — звони.

Как только прошел первый вызов, Натка тут же отозвалась и взволнованно затараторила:

— Таня, наконец! Я тебе уже звонила! Ты где пропала? У меня тут такое…!

Я приготовилась услышать очередную жалобу Натки на равнодушие Юли к умирающему отцу. На сей раз, я не собиралась журить подругу за предвзятое отношение к Юле. Мне самой хотелось высказать все негодование относительно подлости этой девахи.

— Можешь не жаловаться на Юлю, я полностью с тобой согласна, — вставила я, пока Натка переводила дух.

— Что значит — жаловаться?! — возмутилась подруга, но ответа дожидаться не стала, а тут же продолжила, — Я тут такое узнала…, — она выдержала паузу, а потом выдала новость, — Иван Степанович вовсе не отец Юле, он ей вообще никто. Представляешь?!

— Старик пришел в себя?

— Нет, он все так же.

— Как же ты узнала? — усомнилась я.

— Я паспорт его видела.

— Где? — изумилась я.

— Он у него на тумбочке лежал. Я вечером зашла к нему в палату, уж больно жалко старика: никто к нему не приходит, не навещает. Смотрю, паспорт лежит, ну, я и заглянула.

— Ты, наверное, увидела, что у старика фамилия другая, не такая, как у Юлии и сделала вывод, — все еще не верила я в Наткино открытие.

— Причем тут фамилия? — с жаром возразила Натка, — я вообще не знаю, как фамилия у Юли, к тому же я ведь не совсем тупая, догадалась бы, что дочь могла сменить девичью фамилию выходя замуж, — резонно заметила она, — просто у старика вообще нет детей. Понимаешь?!

— Как так? — вконец растерялась я.

— А так! В графе «дети» — пусто. Худорожков Иван Степанович один одинешенек на этом свете: ни жены, ни детей.

— Но…, — я пыталась собраться с мыслями, — Юля могла быть дочерью его умершей жены, — слабо возразила я, но тут вдруг как будто кто-то толкнул меня и, сама не ожидая от себя, я задала вопрос:

— Как фамилия старика?

— Худорожков Иван Степанович, — с готовностью повторила Натка.

Наткин ответ сразил меня наповал. Рука с телефоном невольно опустилась, Я безмолвно уставилась на Андрея не в силах повторить услышанное. Из трубки доносился недовольный голос Натки. Она недоумевала, почему вдруг не стало слышно подругу. Решив, что это неполадки сотовой связи, она отключилась. Некоторое время я не могла вымолвить и слова.

— Что стряслось? — не выдержал Андрей.

Я собралась с мыслями и повернулась к нему:

— Помнишь, вчера, выпроваживая плачущую девушку из кабинета, Изольда сказала, что ей еще нужно в больницу позвонить и узнать, как чувствует себя какой-то мужчина?

— Помню, — предчувствуя неприятность, ответил он.

— Вспомни, какую фамилию она называла?

— Сейчас, — с готовностью отозвался он, — у меня память на фамилии отличная. Сейчас вспомню…: Художкин…, Дорожкин…, — стал он перебирать фамилии, — нет не то. Худорожкин…. Точно! Вспомнил — Худорожкин! В чем дело? — очень серьезно спросил он.

Я поведала ему о Наткином открытии. Тревога закралась в душу и никак не отпускала. Андрей тоже отнесся к новости очень серьезно. Некоторое время он молча размышлял, а потом, включил зажигание и поехал.

— Эх, дурак! — ругал он сам себя, разворачивая машину, — надо было сразу туда ехать! Ведь думал об этом, а потом думаю: «нет, сначала съездим к нотариусу».

Тревога в моей душе усилилась.

— Куда мы едем? — озабоченно поинтересовалась я.

— К твоему дому, — решительно заявил Андрей.

— Зачем? — опешила я, — Ты хочешь попасть в квартиру бабы Фаи?

Андрей отрицательно покачал головой.

— С квартирой бабы Фаи и так все ясно. Сейчас надо выяснить какую роль играл Иван Степанович Худорожков. Если…, — он не смог вразумительно выразить свою мысль и сумбурно закончил фразу, — похоже, все гораздо сложнее, чем мы себе представляли.

После короткой паузы, Андрей вновь попросил меня набрать номер Натки. Он сам разговаривал с ней. Андрей дал Натке задание: выяснить у врача кем назвалась Юля, когда приходила в больницу к старику.

Натка с огромным удовольствием согласилась, заметив, что она и сама собиралась это сделать, а уж теперь все выполнит в лучшем виде.

— Будь осторожна, — предостерег ее Андрей.

— Буду, — заверила Натка, — у меня же Виктор, личная охрана — в обиду не даст.

Глава 27

— Как же мы попадем в его квартиру? — я озабоченно посматривала на своего спутника и ждала ответ.

Мы уже поднимались по лестнице на шестой этаж. Номер квартиры Худорожкова нам подсказала Натка, по просьбе Андрея еще раз заглянув в паспорт старика. От волнения я никак не могла вспомнить этот номер, а ведь словоохотливая старушка у подъезда в свое время называла его. Еще в машине Андрей дал мне две подушечки Дирола. Я решила, что он желает освежить дыхание, и чуть было не возмутилась несвоевременности этого занятия. Но с трудом удержалась от замечания, и послушно стала жевать, невольно вспомнив, что сегодня мы только и успели позавтракать, а в пору было ужинать.

На лестничной клетке нужного этажа Андрей протянул ко мне развернутую ладонь и коротко сказал:

— Давай.

— Что? — отшатнулась я в недоумении.

— Жевачку, — поторопил он.

Автоматически я подчинилась, выплюнув ему на руку белый резиновый комок. Точно такой же Андрей достал у себя. Быстрым движением он слепил их вместе, а потом разделил на три равных шарика и залепил все три «глазка» на соседних квартирах. Я, затаив дыхание, наблюдала за ним. Сердце от волнения колотилось так, что я боялась, как бы соседи не услышали этот стук.