Договор на сто дней - Кира Черри

и все еще дрожащую. – Я во всем разберусь. Директриса уже в курсе?

– Тебе какое дело? Уходи! – оттолкнула я его. Глаза предательски заблестели от подступающих слез.

– Я хочу помочь.

– Помочь с чем?! Из-за тебя у меня одни неприятности! А теперь еще и отца вызовут в школу!

– Успокойся! Я пойду к директрисе и обо всем разузнаю.

– Скажи ей, я не хочу, чтобы отец был в курсе. Не хочу, чтобы он расстраивался из-за меня. Пусть ему не звонят! – практически всхлипнула я.

– Хорошо, – сказал Лукас, поднимаясь с кровати. – Я скоро вернусь. Заодно возьму для тебя новую рубашку.

Он вернулся спустя минут двадцать вместе с директрисой школы – приятной на вид женщиной лет сорока, одетой в строгий брючный костюм. Это был второй раз, когда я ее видела. Обычно она не покидала своего кабинета.

– Как ты себя чувствуешь, Лилли? – участливо спросила она.

– Не очень, – честно призналась. Плечо и лодыжка по-прежнему болели.

– Лукас сказал, что это Кристалл Смитт подкараулила тебя в коридоре?

– С ней были еще две девушки.

– Ты знаешь их имена?

– Нет.

– Мы обязательно разберемся, кто это был. Не волнуйся, больше они не причинят тебе вреда. Виновных мы исключим за неподобающее поведение. Я уже оповестила школьный совет.

– Я бы не хотела, чтобы об этом узнал мой отец. Не хочу, чтобы он переживал за меня.

– Я понимаю. Я пыталась с ним связаться, но он не отвечал на звонки. По правилам мы обязаны сообщить твоим родителям и уполномоченным органам о данном происшествии. Но если ты не намерена выдвигать обвинения и распространяться о случившемся, то думаю, в этом нет нужны, – мягко улыбнулась деректриса.

– Я хотела бы поскорее обо всем забыть.

Вся эта ситуация такая унизительная. Меня обзывают, унижают и даже бьют. Ненавижу себя за то, что такая жалкая. Меньше всего мне хотелось, чтобы остальные узнали об этом. Папа наверняка очень расстроится, что его единственную и любимую дочь обижают в школе.

– Хорошо. Мы обязательно подумаем над компенсацией вместе с советом директоров. Завтра я лично проведу собрание и напомню ученикам о правилах поведения в школе.

Я так и не поняла, про какую компенсацию идет речь, но перебивать не стала. Мне хотелось, чтобы разговор побыстрее закончился.

– Медсестра сказала, что у тебя всего несколько ушибов и нет серьезных повреждений. И все же я освобождаю тебя от занятий на несколько дней. Отдыхай дома и возвращайся в школу, когда тебе станет лучше, Лилли.

Я лишь кивнула в ответ. Хороший отдых мне бы не помешал.

– Раз мы не будем ставить твоих родителей в известность, сможешь добраться до дома сама?

– Я отвезу ее, – сказал Лукас. Я уже и забыла, что он здесь. Все это время он молча стоял с другой стороны кровати, у окна.

– Хорошо. Что ж, мне пора. Родители Кристалл скоро будут здесь.

После этих слов директриса развернулась и зашагала прочь. Лукас тут же подошел ко мне и протянул что-то в прозрачной упаковке.

– Я принес новую рубашку. Взял в администрации. И захватил твои вещи, – он указал на рюкзак, лежавший на соседней кровати. А я и не заметила, все внимание уделяя директрисе.

– Спасибо.

Лукас тактично отвернулся и отошел к окну. Я тем временем медленно расстегивала пуговки на рубашке.

– Знаешь, ты могла бы подать в суд и получить нехилую компенсацию. Родители Кристалл откупились бы большой суммой. Купили бы твое молчание.

– Мне не нужны их деньги.

Хотя на миг я все же задумалась, правильно ли поступала. Возможно за их счет можно было бы покрыть наши долги.

– Уверена? Еще можно передумать. Не слушай директрису, она заботится только о репутации школы. Ей плевать на тебя.

– А тебе не плевать? – усмехнулась, кинув на него мимолетный взгляд. Лукас все так же стоял ко мне спиной.

Я, наконец, расстегнула рубашку и попыталась снять ее, как вдруг ощутила сильную боль в левом плече. Ахнула поморщившись.

– Что с тобой?

Лукас резко развернулся и подошел ближе. Я тут же запахнула рубашку, прикрываясь руками.

– Ты снова за свое?! – рявкнула я.

– Я думал, тебе нужна помощь, – растерялся он. Его глаза бегали от моего лица к груди и обратно.

– Отвернись!

Лукас недовольно фыркнул и отвернулся, но не отошел.

– Я все равно все видел! Как долго ты еще будешь стесняться? – пробубнил он.

Игнорируя его слова, вновь попыталась скинуть с себя рубашку, но как только шевелила рукой, плечо начинало сильно болеть. Стиснув зубы, кое-как сняла ее, тяжело выдохнув.

– Нужна помощь? – спросил Лукас, слегка повернув голову, чтобы достать меня боковым зрением.

– Нет!

– Как только закончишь приводить себя в порядок, я отвезу тебя домой, – снова начал он болтать.

Я тем временем взяла новую рубашку и вдела правую руку. Вдеть левую оказалось сложнее: плечо ужасно болело, и я невольно застонала. Лукас обернулся и застал меня в нелепой позе.

– Давай помогу, – он обошел кровать и встал слева, аккуратно беря меня за руку.

Не успела я и слово сказать, как он осторожно просунул мою руку в рукав, натянул рубашку на плечи и поправил воротник. Он не смотрел мне в глаза, и я все гадала: пялился ли он на мою грудь?

Увлекшись процессом, Лукас стал застегивать пуговицы. Я затаила дыхание, когда его пальцы коснулись моей кожи чуть выше груди. Наконец он застегнул рубашку и отстранился.

– Надо тебя расчесать, – сказал, окидывая меня мрачным взглядом.

Лукас наклонился к тумбочке и достал оттуда расческу в запечатанном целлофановом пакетике. Похоже, здесь имелись одноразовые средства гигиены на всякий случай. Он протянул мне расческу, и я взяла ее правой рукой. Без зеркала я не видела, насколько все плохо, но смогла представить, когда мне попался первый колтун. Одной рукой расчесать его было нереально, и я беспомощно посмотрела на Лукаса.

Он все прочитал по моим слезящимся глазам. Молча взял расческу