Повелитель Рун. Том 5 (СИ) - Сапунов Илья

«Даже не представляю, насколько необычным кажется мир для этого ребенка.»

Из тех обрывков фраз, что успел произнести Остин, Дорен понял, что дар мальчика был уникальным даже для других предсказателей. Если мальчуган мог видеть кармические связи… То в его руках был невероятно мощный инструмент. По этим связям прорицатель мог определить влияние других людей, мог найти недоброжелателей, и наоборот, союзников, причем в самых неожиданных местах.

'Вот, значит, почему Касиан ничего не знал про Хину. Её, так называемая линия не оказывала негативного влияния на линию короля. Ведь я вылечил её до того, как она сделала что-то непоправимое. Поэтому он и может безоговорочно доверять некоторым людям. Влияние их связей исключительно положительное, а значит, чтобы не случилось, ситуация в итоге окажется для Касиана благоприятной.

— Значит, ты и линию короля смотрел?

— Ты про дядю Касиана? Конечно, смотрел, — Остин тут же закивал. — Я часто смотрю на его линию. Она такая запутанная. На неё влияет столько других линий… — мальчик перешел на шепот. — Ему, наверное, очень грустно.

— Почему это? — Дорен подыграл и тоже перешел на шепот.

— Его хотят обидеть столько плохих людей… Их линии постоянно мешаются на его пути. А если убрать одну, тут же появляется другая. Он всегда сердится, когда я рассказываю про его линию.

— Да уж не повезло, — парень согласно кивнул. — И твоя семья никогда не говорила тебе ничего странного? Например, не рассказывать про некоторые линии?

— Зачем? — Остин искренне удивился. — я же оракул! Я должен рассказывать правильные линии. Жалко только, что мне не разрешают смотреть далеко.

— Почему?

— Чтобы я не уснул навсегда, — мальчик пожал плечами.

— Что ты имеешь ввиду? — Дорен нахмурился.

— Это… — Остин снова начал водить руками в воздухе. — Когда я смотрю на линии, мне хочется спать. Это трудно. Но если я посмотрю слишком далеко, то засну навсегда, как мой старший брат.

— А сколько было твоему брату лет? — юноша спросил упавшим голосом.

— Э… — Остин посмотрел на свои пальцы. — Десять! Он был уже совсем взрослый.

— Значит, твой брат тоже был оракулом?

— Конечно, — мальчик кивнул. — Только дети семьи Норат могут быть оракулами. Когда мой брат заснул, оракулом стал я. Мама сказала, что брат посмотрел на линию дяди Касиана далеко-далеко. Когда я стану старше, я тоже буду смотреть далеко. А когда засну, оракулом станет мой младший брат.

— И много у тебя младших братьев? — Дорен сжал зубы.

— Шесть! — Остин ответил сразу.

— А старших?

— Старшие уже спят, — мальчик вздохнул. — Жалко, что я не могу с ними больше играть.

Парень вздохнул, глядя на безмятежную водную гладь перед собой. Он всегда знал, что мир магов, и особенно магов-аристократов был жесток, но подобные эпизоды из жизни по-прежнему трогали его.

«Зачем ты хотел, чтобы я с ним поговорил?»

Слова Истинного не выходили у Дорена из головы. Он сжал кулаки.

— Хочешь, я посмотрю и на твою линию? — Остин улыбнулся.

— Нет! — парень ответил моментально, правда чуть резче, чем следовало. — Кхм, нет, спасибо, — во второй раз он ответил уже спокойнее. — Я и сам могу представить некоторые линии. А могу и оборвать, если их ответы мне не понравятся…

Глава 17

Любое предсказание по мнению Дорена всегда было палкой о двух концах. Зачастую, слишком размытые для однозначного толкования, они всегда ставили перед магами извечный вопрос: нужно ли вмешиваться, если ты случайно узнал часть возможного будущего?

Чем сильнее мистик, тем рьянее он стремится к контролю. Пусть подсознательно, но даже самый нейтральный и доброжелательный маг никогда не станет терпеть чужое вмешательство в собственную жизнь.

Поэтому предвидение будущего по мнению многих было чистейшим хаосом. Оно заставляло уравновешенных и рациональных людей вести себя совершенно противоестественно и совершать поступки, о которых в иных условиях они даже не помыслили бы.

— Я знаю о чем ты думаешь, — мальчик внимательно посмотрел на Дорена. — Дядя Касиан тоже постоянно спрашивает у меня не изменится ли его линия, если он узнает о ней больше, чем нужно. Но тебе не нужно переживать. Линии не настолько слабы, чтобы меняться от простого знания. Чтобы повлиять на них, нужно гораздо больше.

— Меня не слишком волнуют твои линии, — Дорен покачал головой. — Просто я не люблю магию с такой высокой ценой.

— Разве есть разница в том, кто использует инструмент? — голос Остина неуловимо изменился. — Цена все равно будет заплачена. Не сейчас, так после. Не для тебя, так для другого.

— Считай это лицемерием, но я не хочу быть к этому причастным, — парень негромко хмыкнул. — Ты ведь уже не Остин?

— Верно, — мальчик с улыбкой кивнул. — Не переживай, с ним все в порядке. Я его старший брат. Я обещал присматривать за ним, поэтому я здесь.

— Звучит довольно ответственно, для десятилетки, — Дорен подозрительно прищурился. Он не чувствовал опасности, но все равно, старался не расслабляться.

— После смерти мне открылось многое, — «Остин» пожал плечами. — Знаешь сколько оракулов семьи Норат сейчас со мной?

— Избавь меня от подробностей, — парень мрачно скривился. — Ваши родственнички те еще твари. Так что, у вас единая душа?

С самой первой секунды этой встречи Дорен заметил, что с мальчиком что-то не так. Но сейчас, картина стала потихоньку вырисовываться.

— Чем сильнее дух, тем дальше провидец способен заглянуть. Но разум человека вещь хрупкая. Взрослый ум не в состоянии ясно воспринимать те образы, которые можно увидеть на той стороне. Только незамутненное сознание ребенка способно выдержать вес Линий, — мальчик сложил руки за спиной. — Каждое новое поколение семьи Норат становится невольным заложником предыдущего. Слишком уж многое отдали их предки ради достижения великой цели.

— Да ну? И какая же великая цель была у твоих предков? — Дорен вздохнул.

— Совершенный оракул, способный наблюдать линии без последствий. Наша единая душа, как ты её назвал, передается от одного предсказателя к другому.

— Передается? Скорее насильно прививается. Подобная магия непростительна, — парень покачал головой. — Твоя семья перешла черту.

— Уж поверь, я первый в списке недовольных, — старший брат Остина грустно улыбнулся. — Но разве прошлое можно изменить? Или ты считаешь, что мою семью нужно уничтожить?

— А ты считаешь, что нет? — Дорен ответил вопросом на вопрос.

— Считай это блажью глупого ребенка, но я любил и люблю свою маму. И Остин тоже любит. А она любила и по-прежнему любит нас.

— С чего ты это взял? — парень не был убежден.

— Дети любопытны, — Остин пожал плечами. — И часто поступают по-своему, втайне от всех. Как думаешь, ребенок, которого разлучили в раннем детстве с матерью, не захотел бы узнать о ней хоть что-нибудь? А уж Линии могут ответить на многое.

— Разлучили? — юноша зацепился за брошенное слово.

— У моего отца десять жен. И столько же наложниц. Их чистота крови и родословная не имеют большого значения, ведь дар прорицания всегда передавался по мужской линии. Поэтому детей, несмотря на низкую плодовитость магов, у семьи Норат много, — мальчик был спокоен. — Мой отец никогда не посещал ни одного из нас.

— Чтобы не привязываться, — Дорен кивнул сам себе.

— Верно, — «Остин» продолжил. — но матери гораздо сложнее отказаться от ребенка, которого она выносила под сердцем. Обычно, женщины семьи Норат знают на что идут, у них и выбора как такового нет, но наша с Остином мать переживала расставание слишком мучительно. После нас она наотрез отказалась заводить третьего ребенка.

— Её не смогли заставить? — парень приподнял брови. Он вполне хорошо представлял, какие нравы могли царить в этой семье.

— Пока живы её дети, никто не станет причинять ей вред. Ведь это отразится на линиях, и Оракул обязательно узнает, что случилось с его мамой. А это чревато проблемами. Но как ты понимаешь, я уже мертв, а Остин… он тоже не протянет слишком долго. На королевство надвигается беда, и услугами прорицателя будут пользоваться много. Когда и он умрет… Нашу мать больше терпеть не станут.