Браслет - Владимир Плахотин

       - Нет, вы на них только посмотрите! Разговоры они разговаривают! Завтрак на сегодня, как я понимаю, отменяется?

       - Ой, и вправду! - встрепенулась Настя. - Что же это я? Садись к столу, а я сейчас. Ты, наверное, сегодня и не ел ещё?

       - Да всё как-то недосуг...

       - Я так и подумала! - улыбнулась она. - И вчера ушёл, не поевши... Ну, тут я сама виновата, - вздохнула она. - Ты, поди, и ночь не спал? - спросила она полуутвердительно.

       - Да какое там! - рассмеялся я, припомнив свои ночные странствия. - Труба звала!

       Настя понимающе повела бровью и, мельком взглянув на розы, выпорхнула на кухню.

       "Ну, сейчас начнётся!" - подумал я, когда мы с Лори остались вдвоём. Но, неожиданно для меня, он лихо подмигнул и, вскарабкавшись на кресло, где только что сидела Настя, спросил:

       - Полетал?

       Я изумился:

       - А ты почём знаешь?

       Он развёл лапками:

       - Написано!

       - Где написано?

       - Да на твоей физиономии!

       Я провёл рукой по лицу:

       - Да нет, вроде...

       Но он иронии не оценил:

       - Не придуривайся. Расскажи лучше, где был?

       Я отмахнулся:

       - Всему своё время.

       - И банк, небось, грабанул? А? - Лори буквально давил на меня, вытаращив свои глазищи.

       Я смешался:

       - За кого ты меня принимаешь?!

       - Так я тебе и поверил! - заявил он, взял со стола конфету и, запустив её в рот, сказал: - Такая возможность! Глупо не воспользоваться! Уж я бы ушами точно не хлопал! - Потешно было слышать такое от обладателя ушей, чуть ли не вдвое превосходивших по размеру его самого. - Прежде всего о себе надо думать! - назидательно произнёс он. - А всё, что там дед плёл про благотворительность, фигня это всё для недалёких идиотов!

       - Вот как? Тогда я уже подумал.

       - И в какой же форме? - с живостью подался он ко мне.

       - Конфеты спёр из магазина и сам всё слопал! Тебе не оставил! - Мне так и хотелось щёлкнуть этого маленького хама по его любопытному носу, но я удержался, помня, что дед называл его Настиным любимчиком. Обидится ещё.

       - А веник-то откуда? - Он и ухом не повёл, когда я ему отпел про конфеты. - Тоже, что ль, из магазина?

       - А разве это преступление? - продолжал я неуклюже обороняться, с тоской посматривая на дверь кухни. Будто услышав мои призывы, Настя вошла в комнату, неся перед собой поднос, от которого исходил изумительный запах.

       Лори моментально потерял ко мне интерес и пискнул:

       - Мне первому!

       Настя бережно поставила поднос перед нами и сказала:

       - От скромности ты точно не умрёшь!

       - От вежливости тоже, - добавил я, облегчённо вздохнув.

       - Уже успели поцапаться? - удивилась она, разливая суп по тарелкам.

       - Долго ли умеючи?.. - Лори зачарованно следил за её манипуляциями. Как только тарелка оказалась перед его носом, он выхватил из ложек ту, что побольше, и, громко чавкая и обжигаясь, стал жадно поедать её содержимое.

       - Лори! - возмутилась Настя. - Ну сколько тебя учить?

       - А что? - не отрываясь от своего занятия, спросил тот.

       - Свинья ты, вот что! - не выдержала она. - Не чавкай!

       Он скорчил обиженную мордочку и заявил:

       - Я буду жаловаться!

       - Кому?

       Лори повёл глазами в мою сторону:

       - А вот ему!

       Мы с Настей изумлённо переглянулись и расхохотались.

       - Вот штучка!

       Поняв, что инцидент исчерпан, Лори, довольный своей выходкой, вновь вернулся к прерванному занятию. Правда, критика подействовала, и он занимался чревоугодием уже не столь "музыкально". Я, кстати, тоже недалеко ушёл от Лори в смысле оценки вкусовых качеств угощения. Блюдо оказалось настолько великолепным, что увлёкшись им, я не сразу заметил, что хозяйка сидит, подперев голову руками и, не отрываясь, смотрит на розы.

       Я положил ложку на стол и ласково окликнул её:

       - Настенька, что с тобой?

       - Ты знаешь... - сказала она, томно прикрыв глаза. - Мне никто никогда не дарил цветов... Я и не думала, что это так приятно...

       - А как же... - Я боялся нарушить очарование момента. - Ты сама?..

       - Что?.. - Взгляд её прояснился.

       - Ты это сама готовила? - тут же нашёлся я.

       - А... Да. Может, тебе ещё?

       - Не откажусь! - с готовностью отозвался я. - А ты почему не ешь? Такая вещь!

       Видимо, похвала ей была приятна. Наливая мне вторую порцию, она лукаво заметила:

       - Я же говорила, что вы с Лори - сладкоежки!

       Лори возразил, вытирая лапой мордочку:

       - А это и не сладкое! - Тут он "отмочил" очередную свою выходку: стал вытирать испачканные супом лапы о свои мохнатые уши!

       Настя нахмурилась:

       - Это что ещё такое?

       Но тот только отмахнулся:

       - У нас без церемоний! Да и вообще, - добавил он, тяжело сползая с кресла и направляясь в свою резиденцию, - уши надо периодически смазывать, чтоб хорошо слышали!

       - А сказать-то что надо?

       Лори всем телом повернулся к нам и, осеняя нас крестным знамением, назидательно прошелестел:

       - Ешьте на здоровье, дети мои!

       И мигом исчез за дверью.

       Я прыснул в тарелку:

       - Юмор у него, конечно, своеобразный!

       Настя покачала головой:

       - Нахал он своеобразный!

       Из-за двери послышался шум: стрельба, крики, визг тормозов. Я насторожился:

       - Телевизор?

       - Видик, - поморщилась она, делая небрежный жест. - Любимая его форма времяпрепровождения. Безвылазно сидит и целыми днями крутит кассету за кассетой.

       - Да ну? - поразился я. - У вас и видео есть? - Надо заметить, что в то время это было большой редкостью.

       - Это не у меня. У Лори. Лично я к нему равнодушна. Я люблю книги читать, вязать, шить, готовить. А это, - она опять пренебрежительно кивнула на дверь, откуда раздавались истошные вопли, - зряшная потеря времени. Так ведь за уши не оттянешь!

       Я улыбнулся, вспомнив слова Игоря об осле и рае.

       - Поесть, однако, он не забывает!

       - Уж чего-чего, а поесть-то он любит. Правда на сладкое больше налегает. Даже не знаю, вредит ли он этим себе? Животное ведь не наше, не земное, так и не разобрать. Но уверяет, что без конфет и, вообще, без сладостей жить не может.

       - Животное? - удивился я. - А я так и понял, что это представитель цивилизации... этой, как её?.. Биэлы?