Посох для чародея - Сергей Джевага

Я залюбовался: небо безоблачное, черное поле светится яркими цветками звезд. Вот ведь странно, подумалось мне, мы так много знаем о себе, об окружающем мире, но до сих пор никто не сказал, что же такое звезды. Большинство верит, что это глаза богов или духов смотрят на нас из черной мглы безвременья. Маги откровенно плюют на этот вопрос, им и на земле проблем хватает. В небо смотреть некогда. И только один знакомый астроном уверял меня, что звезды — другие миры, возможно обитаемые. Я склонен верить в это. Не знаю почему, но мне нравится думать, что где-то далеко, в ином мире и в ином времени, живет такой же парень, как я. Точно так же работает, любит, ненавидит. И тоже хочет вырваться из оков серой повседневности, жить, дышать полной грудью.

Хотя я-то сейчас дышу, и еще как, только бы не передышаться. Приключение на приключении. Может, сходить в храм, богам жертвы принести? И шепнуть, что желания так буквально понимать нельзя. Эх, было б все так просто.

Центральные улицы остались позади. Я свернул в переулок: через десяток шагов мой дом. Заберусь в постель, забаррикадирую дверь, чтоб никакая тварь не потревожила, допью холодный чай и постараюсь уснуть.

Мечты имеют обыкновение сбываться. Но не всегда. Чьи-то крепкие руки схватили меня за шиворот, и в тот же миг я почувствовал у горла холодный металл.

— Не дергайся! — прошипели мне на ухо. — А то порежу.

И почему я не удивился? Закон подлости какой-то.

Я послушно застыл, даже дышать перестал. Геройствовать глупо, перережут горло, и делу конец. Страшно? Еще бы. Умирать не хочется. Но я так привык бояться, что уже и не замечаю этого чувства.

В голове промелькнули варианты действия. Так, бьем по ноге шипуна, красиво выворачиваемся и бежим прочь… Или нет, бросаю плетение, разрушающее металл, опять-таки бью по ноге, или даже в пах, там больнее, все мужчины знают, и бегу, бегу-у-у… Опять глупости, заклятию нужно время, чтобы разрушить металл, а ночной гуляка успеет почуять неладное, воткнет уже наполовину рассыпавшийся нож в яремную вену. Да и кто может поручиться, что эта железка у него единственная? Даже если удастся вырваться, не получу ли я метательный нож в спину? Звать на помощь тоже глупо, геройствовать никто ради меня не будет. Что же делать? А ничего. Узнаю, что хочет этот… нехороший человек, а дальше как получится.

— Что… что нужно? — прохрипел я полузадушенно.

— Заткнись! — попросил меня все тот же человек. Голос холодный, угрожающий. — Цыпа, хватит ворон ловить, иди сюда!

Рядом завозились, послышался шум шагов. В тусклом свете звезд увидел темный силуэт. На меня пахнуло мощной смесью ароматов: перегар, чеснок и гнилые зубы.

— Що такэ, Ледыжко?

— Цыплак, не тупи! — зарычал тот, что меня держал. — Мы работаем или дурку валяем?

— Працюемо, Ледыжко, звистно працюемо…

— Ну так хорош сопли жевать! — разъярился Ледышка. — Гляди, тот или не тот?..

Я мысленно присвистнул. Надо ж так попасть! Цыплак и Ледышка — довольно известные в Генте наемные убийцы. Профессионалы. Я их никогда не видел, но слава, как говорится, летит впереди. Ледышка — в прошлом простой разбойник, но со временем ушел с большой дороги и стал зарабатывать на жизнь, выполняя деликатные поручения сильных мира сего. Благодаря своей жестокости и цепкому уму смог выбиться на вершину душегубской лестницы. Цыплак — окранский иммигрант, приехал в Гент в поисках легкого заработка лет пять назад. Но батрачить в шахтах или быть литейщиком не захотел, стал потихоньку приворовывать, а потом и убивать. Убежать от таких у меня не получится.

Зарежут в любом случае. Но что за разговоры — тот, не тот? Ищут, что ли, кого?

Цыплак завозился, тихо заматерился на жутком для слуха окранском диалекте, но наконец что-то щелкнуло, и мне в лицо ударил узкий сноп неяркого красноватого света. Потайной фонарь! Такие в основном воры используют. Маленький, и света со стороны почти не видно.

Я заморгал, ослепленный, и в который раз пожалел, что не ликантроп: у тех глаза мгновенно приспосабливаются к любому освещению.

— Ну что, Цыпа? — занервничал Ледышка. Рука чуть дрогнула. У меня внутри все похолодело: одно неверное движение убийцы — и завтра меня будут оплакивать. Или ие будут. Но мне, в общем-то, будет уже все равно.

Фонарь дернулся из стороны в сторону, осветил мне грудь и руки.

— Нэ знаю, Ледыжко, — задумчиво сказал второй злодей. — Вроде бы тот, но не зовсим…

— Вот придурок! — разозлился Ледышка. — Тебе ж описание давали. Ты что, запомнить не мог?

— Нам на мага заказ давалы, — плаксиво сообщил Цыплак, — а цэй якысь… нэ похож на мага. Мантии нэ-мае, ты же знаешь, що маги уси в мантиях та балахонах ходють. А цэй не маг, видразу видно.

— Ну хоть морда похожа? — зарычал Ледышка.

Его напарник долго светил мне в лицо, цокал языком, что-то бормотал себе под нос. А я в который раз возблагодарил свою привычку не носить дурацкие балахоны. Эти ребята ищут какого-то чародея, насолившего их заказчику. А я не очень-то и похож на мага. В душе шевельнулась робкая надежда — вдруг отпустят? Может, обойдется все?

— Нууу… у прынципи похож, — задумчиво пробормотал Цыплак. Нож у моего горла опасно натянул кожу. — А з иншого боку и не похож…

Нож немного отодвинулся, но все еще неприятно давил.

— Цыплак, ты определись, — ласково попросил Ледышка. — Я в первый раз доверил тебе такое, а ты тупишь!

— Я нэ туплю, Ледыжко, — заныл горе-убийца. — Но мантии ж нэмае, значить, не маг цэ… Да и по описанию у того мага должен посох быть…

Посох? Вот это уже интересно! Кому мой посох уже приглянулся? А ведь и дня не прошло, как он у меня.

— Тьфу, придурок! — сплюнул Ледышка. — Попомни мои слова, сменю напарника, будешь знать. А сам на первом же деле проколешься. Мозгов совсем нет.

— Ну Ледыжечко! — обиженно заголосил картавый. — Я знаю, ты умный! Мэни до тэбэ ого-го, як…

— Ладно, заткнись! — резко оборвал напарника убийца. — Потом разберемся. Сейчас надо решить, что делать с этим.

— А що… — глупо хихикнул Цыплак. — Чик по горлянци, и в канаву!

— Тебе бы все по «горлянци», — передразнил Ледышка. — И так за нами след тянется. Помнишь, что мастер в гильдии говорил? Без нужды не убивать!

— А щэ вин казал, що свидкив оставляты нэ мож-на! — возразил Цыплак. — Так що чик по горлянци…

— Ты когда-нибудь заткнешься? — устало пробурчал Ледышка. — Я думаю.

— Усэ-усэ, молчу-молчу.

Нож немного отодвинулся от моего горла. Лишь тогда я понял, что все это время не дышал. Я захрипел, протолкнул в легкие неожиданно твердый, как камень, воздух, закашлялся.