Военно-морской шпионаж. История противостояния - Питер Хухтхаузен

За исключением тех случаев, когда А.П.В. Норси обедал вместе с советскими руководителями, он питался в кают-компании вместе со своим советским сопровождающим и другими старшими офицерами, от которых оп надеялся узнать больше, чем он дал им, рассказав о системе питания в британских королевских ВМС: «Мое общее впечатление от поездки таково: чтобы они ни делали, они делали очень хорошо, однако им не довелось делать что-то чересчур трудное». Весь корабль был исключительно чист, хотя его никоим образом нельзя было назвать «опрятным».

В своем докладе кэптен А.П.В. Норси описал отношения по командной линии, указав, что управление кораблями чересчур централизовано и большинство решений принимаются адмиралом. Он познакомился с командиром корабля, который оказался «приятным, но удивительно молодым офицером». Офицерский состав корабля показался ему «чистым, красивым, остроумным, очень энергичным, очень уверенным и опять же — очень молодым». «Самым поразительным впечатлением» кэптена А.П.В. Норси была «уверенность, как в себе, так и в своем деле», которую демонстрировали офицеры и матросы. А.П.В. Норси увидел в этом характерную коммунистическую черту и естественный результат многолетнего прослушивания пропаганды. Он нашел дисциплину очень строгой, однако, опять же, был под впечатлением способности офицеров и матросов расслабляться в условиях этой дисциплины и становиться всем вместе «почти товарищами». Что касается комиссара, то «он был говнюком, и никакое другое слово к нему не подходит». Кэптен А.П.В. Норси писал в заключение о своей поездке: «Я попробовал приподнять уголок этого особого «железного занавеса» и взглянуть на то, как действует российский ВМФ и на его возможные недостатки».

Кэптен А.П.В. Норси обратил внимание, что сигналы управления передавались световым семафором, а команды на маневрирование — с помощью сигнальных вымпелов. И действительно, советская эскадра все три дня похода до Портсмута двигалась в режиме строгого радиомолчания и не включала бортовые РЛС. Станции радио и радиотехнической разведки НАТО не обнаружили никакого электромагнитного излучения, исходящего от советских кораблей. В обычных условиях перехват радио и других электромагнитных излучений позволяет береговым станциям определять местоположение кораблей путем пеленгования.

Государственный визит Н. Булганина и Н. Хрущева прошел чрезвычайно успешно. Советские руководители были приняты королевой и премьер-министром Энтони Иденом и в ходе своего десятидневного визита совершили длительную поездку по стране. Первый лорд Адмиралтейства пригласил их на прием в военно-морской колледж в Гринвиче. Хрущев открыто излагал свои военно-морские взгляды: «Я выступил с речью, в которой категорически высказался в пользу ядерных ракетных сил и подчеркнул превосходство ракет и самолетов, оснащенных ракетами, над надводным флотом... Я воспользовался выражением «плавучие гробы».

БОЛЬШЕ ДЕЛ, МЕНЬШЕ СЛОВ

 В  половине восьмого утра 19 апреля трое советских матросов заметили пловца, плывущего между находящимися с визитом кораблями, пришвартованными у пристани Саут Ривер. Пловец был в легководолазном костюме и в ластах; он пробыл па поверхности 1—2 минуты, после чего снова нырнул под эсминец «Смотрящий». Командующий советской эскадрой проинформировал об этом начальника штаба ВМБ Портсмут. Последний категорически опроверг вероятность нахождения любого водолаза вблизи советских кораблей и заявил, что на тот момент не проводится никаких подводных операций. 29 апреля Адмиралтейство заявило, что во время испытаний секретного подводного аппарата в бухте Стоукс в Портсмуте пропал коммандер Крэгг. Британская пресса писала тогда, что на самом деле британское военно-морское командование проводило в Портсмуте секретные испытания, связанные с нырянием, вблизи стоявших на якоре советских кораблей.

4 мая советское посольство в Лондоне потребовало у британского МИДа разъяснений. Через четыре дня британский МИД признал, что «пловцом, предположительно, был коммандер Крэбб» и что «его приближение к эсминцам было абсолютно несанкционированным». МИД добавил в заключение, что «правительство её Величества намеревалось выразить сожаление по поводу данного инцидента».

9 мая в палате общин премьер-министру задали несколько вопросов в лоб, на которые он ответил следующим образом: «Раскрытие обстоятельств, при которых коммандер Крэбб, вероятно, встретил свою смерть, будет не в общественных интересах». Он предположил, что несанкционированная акция была организована секретными службами, и добавил, что «обычной практикой для министров является ответственность, и я считаю необходимым разъяснить, учитывая особые обстоятельства этого случая, что то, что случилось, произошло без ведома или без согласия министров её Величества. Принимаются надлежащие административные меры».

10 мая британский МИД запросил своего посла в Москве, желательно ли организовывать его личную беседу с Булганиным или же предпринять какие-то другие действия. Посол не одобрил эту идею, отметив, что со дня возвращения из Англии как Булганин, так и Хрущев были чрезвычайно вежливы с ним: «Не далее как вчера вечером Булганин в своей короткой речи в посольстве Чехословакии одобрительно отозвался о своем визите в Соединенное королевство. Это замечание, вкупе с молчанием советской прессы, заставляет меня думать, что они, кажется, не собираются раздувать скандал с пловцом, поэтому нашим девизом должно быть «больше дел, меньше слов».

Советское правительство через прессу все же отреагировало на инцидент. 13 мая в газете «Правда» появилось заявление адмирала Котова о том, что «определенные круги в Великобритании предприняли некоторые действия против советских кораблей, находившихся в Великобритании с визитом доброй воли, что идет вразрез с элементарными нормами гостеприимства».

Посол Англии заметил по поводу статьи, что «отношение было беспристрастным, а комментарий, учитывая обстоятельства и обычные советские стандарты, мягким». Двумя днями позже во время беседы с английским послом ни Булганин, ни ГК ВМФ Н. Кузнецов, все еще занимавший эту должность, не коснулись этого случая. Лондону оставалось только радоваться, что Москва, похоже, желала замолчать инцидент.

ПО СЛЕДАМ КРЭББА

 4 июля 1956 г. некий мистер Р. Ламберт в порядке личной инициативы направил в посольство СССР в Лондоне письмо следующего содержания:

«Уважаемый сэр,

В сегодняшнем выпуске «Ивнинг ньюс» сообщили, что коммандер Крэбб находится в России в заключении. Если это правда, могу ли я предложить вам немедленно вернуть его в Англию и поспособствовать тем самым укреплению доброй воли, возникшей в ходе недавнего визита российской делегации.

Если ваша следующая делегация доброй воли прибудет сюда на обычном пассажирском лайнере, вы сможете пригласить всех водолазов и секретных агентов Великобритании тщательно осмотреть его, что снимет завесу секретности и еще больше укрепит добрую волю.

Они смогут даже снять очки, если таковые будут, и отметить это событие водкой — или, что даже лучше, апельсиновым сквошем.

Да восторжествует истина,

Искренне Ваш,

P.M. Ламберт

Копии: премьер-министру, МВД, архиепископу Кентерберийскому, посольству США».

Вот уже больше полувека, прошедшего с того случая, ходят рассказы о том, что пловец-герой Второй мировой войны был насильно доставлен в Советский Союз. Власти заявляли, что обезглавленное тело, найденное в 1957 г. близ Чичестера, что к юго-востоку от Портсмута, было останками Крэбба по прозвищу Здоровяк. Врач-патологоанатом констатировал, что тело пробыло в воде от шести до четырнадцати месяцев. Но не все в это верят. В 1960 г. вышла книга, которая, возможно, основана на советских источниках; в ней говорится, что после «промывки мозгов» Крэбб под именем Льва Кораблева стал работать на советский Красный флот инструктором по подводному плаванию.

В том же году коммандер Д.С. Керанс, член парламента от Харт-пула, вновь поднял этот вопрос, заявив: «Я убежден, что коммандер Лайонел Крэбб жив и находится в руках русских — правительство должно опять заняться этим случаем». В 1964 г. Маркус Липтон, тоже член парламента, обращался по этому поводу к премьер-министру Гарольду Вильсону, но напрасно. В 1967 г. всплыло сообщение, что Крэбба видели в санатории в Чехословакии.

Ближе к нашим дням, в 1990 г., израильский журналист Игал Серена беседовал с эмигрантом из России по имени Иосиф Цверкин, который заявил, что работал на советскую военно-морскую разведку и в 1950-х годах нелегально проживал в Англии. Иосиф Цверкин дает такую интерпретацию того случая:

«Вахтенный, находившийся на высоте 20 метров от воды, заметил Крэбба, когда тот плыл в воде рядом с кораблем. Был отдан приказ обследовать воду, а двум человекам на палубе выдали малокалиберные снайперские винтовки. Один из них был простым матросом, а второй офицером в лейтенантском звании, который командовал артиллерийским расчетом на корабле и был отличным стрелком. Крэбб нырнул рядом с катером, потом выскочил на поверхность и поплыл — возможно, из-за отравления воздухом. Лейтенант выстрелил ему в голову и убил его. Он утонул. Все рассказы о том, что мы его поймали или что он был русским разведчиком, не соответствуют истине».