Сокровище старой девы - Маргарита Южина

– А караулила под кустами – тоже она? – переспросил Фома.

– Нет, постойте! – оборвал их Матвей. – Но меня дожидалась вовсе не Любка! Ну я ж ее как облупленную знаю! Не она это! Неужели ж я голос ее не отличу! Я и сам за ней некоторое время ухлестывал, пока мне не сказали, что дядька Петро все равно наследство пока делить не будет. Не она это!

Неверовы переглянулись.

– Варь, я тебе один телефончик дам, – проявил активность Фома. – Позвонишь завтра, там тебе скажут – стоит ли Клуня на учете и какие у нее проблемы, ясно?

– Правильно! – поддержала Аллочка. – Я прямо завтра с утра сяду думать: кто же это у нас в клубе совсем стыд потерял, под кустами уже мужиков караулят!

– Аллочка! – одернула ее сестра. – Просто надо подумать: чего добивалась эта женщина? К чему был весь этот спектакль? Ведь не надеялась же она, что господа Гусевы вот так возьмут ее и послушаются! А вы, Матвей…

Матвей собачьими глазами взглянул на Гутиэру.

– Все ж таки плохо, что это не ваша подруга меня подкараулила, – тяжко вздохнул он. – Я уже думал, что это вы ее попросили, думаю, теперь приду и скажу, что, мол, если навязывалась, так собирайся и домой поедем! А теперь как мне уезжать-то?

– А куда это вы собрались? – насторожилась Аллочка. – Чего это вы сбегаете? Еще не всех девушек вниманием охватили, еще и не женились здесь ни разу, а уже – драть?!

Матвей теребил пуговицу на рукаве и вяло пожимал могучими печами:

– У нас уже отпуск кончается. Домой надо. У нас же как – на лесопилке платят хорошо, а другой работы в деревне нет. Вот поэтому нас в строгости и держат. Вместо нас сразу куча работников отыщется, а нам потом на что жить?.. Мы уж и билеты на поезд купили. В понедельник отъезжаем…

– Нет, ну обидно так! – разволновалась Аллочка. – Главное – так ни на ком и не женились!

– У себя женюсь, в деревне, – пообещал Гусев, чем окончательно ввел Аллочку в депрессию.

Зато Гутя расправила плечи и проговорила:

– Ну что ж… Проводим вас достойно. Аллочка! Звони всем членам клуба, что в субботу будем Гусевых провожать. Последний шанс… бал, так сказать. Варя, созвонись с Беллой Алексеевной, у нее дача пустует. Вот и устроим пикник на свежем воздухе, она давно предлагала…

Гусев не стал больше утомлять хозяев, поднялся и попрощался. Правда, уже на пороге печально посмотрел Гуте в глаза и пролепетал:

– Гутиэра Власовна… А может, вы со мной поедете, а? Вы как жена меня так устраиваете, прям так устраиваете! А природа там хорошая! Чисто, птички, свежий воздух, и никакого тебе города, даже автобус ходит не всегда…

– Матвей! – встрепенулся Фома. – А может, тебя, как жена, Аллочка устроит, а? Ну какая тебе разница? Главное – птички… и автобус не каждый день ходит. Ну? А мы тебе… я тебе! Лично! Ежемесячно буду высылать алименты, молоко, как за вредную работу, а?

– Не, – категорично помотал головой Матвей. – Еще бы вот на эту рыженькую я согласился, а вот эту здоровенную точно не прокормлю.

Аллочка только злобно затрепетала ноздрями и с силой захлопнула дверь. Ей предстояло сохранить хорошее настроение до субботы, потому что… да потому что, помимо этого Гусева, остаются еще два его брата, а это уже последний шанс.

Гутя прилипла к плите, заводила тесто на блины и что-то бубнила себе под нос, опять, наверное, сама с собой спорила. Фома с кем-то говорил по сотовому телефону, а Варька взяла было трубку, чтобы позвонить Белле Алексеевне, но вдруг подошла к матери.

– Мам, а ведь ко мне Дарья Викторовна обращалась, помнишь, я тебе рассказывала. Она тоже что-то такое хотела сказать, но удержалась. Быть может, Люба и в самом деле не здорова?

– Варя, мы во всем разберемся. У Беллы Алексеевны будет свободная, непринужденная обстановка, вот мы там и побеседуем с Дарьей, пусть расскажет.

Она вытерла руки о фартук. И вдруг сказала:

– Вот я и так думаю, и эдак… если это Люба, то все сходится… Смотри – Гусевых из деревни вызвала точно она, ну не верю я в такое совпадение, что какой-то доброжелатель случайно нашел таких красавцев в какой-то глуши! Ведь не в Интернет же Гусевы выходили! А она их знала, тем более – приезжала недавно. Вот и пригласила, чтобы любимую свекровь пристроить к хорошему человеку.

– Правильно, – поддержала Варька. – А чтоб на нее сразу не подумали – она еще и братьев его вызвала.

– Ну… во-первых, чтобы на нее не подумали, а во-вторых… Дарья Викторовна ведь у нас тоже дамочка с запросами, Люба и вызвала ей сразу троих, чтобы было из кого выбрать. И братьям вместе не так одиноко в городе.

Варька вспоминала:

– Все правильно, и детишек она в загс Аллочке созвала, чтобы расстроить свадьбу Зеваева. Ну не хотела, наверное, чтобы ее свекровь расстраивалась. Все сходится…

– Ага? Сходится? – пролезла в дверь Аллочка. – А зачем она тогда этого моего Геннадия Архиповича угробила? Тоже чтобы свекровь не расстраивать?

– Ну что ты хочешь?! Девушка же не здорова! – вскинулась Варька. – Она когда увидела, что ты его под венец тащишь любыми путями, да еще и бриллианты он тебе покупать собрался, сразу классику вспомнила: «Так не доставайся же ты никому!»

Гутя снова приступила к тесту.

– Ладно, девочки, не спорьте, завтра все узнаем. Кстати, Аллочка, постарайся не слишком вешаться на шею уезжающим Гусевым. И еще… Если ты после бутылки шампанского решишь, что ты мисс Марпл, я тебя сильно огорчу. Сильно, Аллочка, запомни!

Аллочка прошла в свою комнату и скорчила рожицу:

– Ме-е-е! Огорчит она… я, может быть, и сама огорчаюсь!

Глава 5

И в сиреневой дымке диван

Отметить отъезд Гусевых у Беллы Алексеевны на даче не получилось – решили, что женщины должны запомниться Гусевым красивыми, нарядными, на высоких каблуках, а на каблуках какая дача? Расстаралась Виктория Даниловна – с кем-то договорилась и устроила встречу в маленьком, но уютном кафе. И теперь, когда все собрались и уселись за столы, вместо первого прощального тоста она поднялась и громогласно заявила:

– Товарищи… Господа! Обратите внимание, собраться хотели все, а деньги сдали только четыре человека! Антон Андреевич! Я вам говорю! Вы сейчас опять будете просить льготу как интеллигентному пенсионеру, а сами выпьете две бутылки водки и еще с собой возьмете! Так что мне потом ваше пенсионное даже и не суйте! Лариса! Ты в прошлый раз тоже сдала не всю сумму, говорила, что тебе спиртное не надо, потому что ты не пьешь, а сама, между прочим, пила! Анна Никитична! Вы хоть и старейший член клуба, но вас это тоже касается! А то знаю я вас – у меня по-о-о-ст, по-о-о-ст, а сама, как мельница, прости господи, все смолотила!

Поднялся самый старший из Гусевых, робко что-то промычал, и все сразу поняли – хочет сказать. Замолчала даже Виктория.