Зимние сказки.Дилогия. (СИ) - Алексей Глушановский

Договорить ей помешал звонок сотового телефона в кармане у Квашенникова.

– Что такое? – сказал в трубку подполковник.– Я же предупредил, чтобы меня не беспокоили! Что?!! – Окружающие обширную лысину короткие седые волосы фээсбэшника встали дыбом.– Повтори!!!

– Ястребова захвачена. Похоже на действия какой‑то из чеченских группировок,– тяжело прохрипел в трубку его заместитель.– Осипов и Юрченко, которые были в бригаде непосредственного наблюдения,– убиты. Также в ходе перестрелки с группой прикрытия похитителей убиты Аркадьев, Полевой и Синякин из силовой поддержки. Кроме того, еще трое трехсотых – Булатов, Синицкий и Буревой. Пострадали мирные граждане, бывшие свидетелями похищения… Убито девять бандитов силовой поддержки. Троих удалось захватить еще живыми. Идет допрос…

– Так. Где Найденов?

– В школе. У него урок химии.

– НЕМЕДЛЕННО связаться с объектом. Кто там за ним присматривает? Игнатьев? Вот пусть и устанавливает контакт. Объяснить ситуацию. Предпринять все меры по перехвату похитителей. Я сейчас подъеду. Приношу свои извинения, София Владимировна. У нас ЧП. Я должен немедленно ехать.

– Не трудитесь объясняться. Я все слышала. Куда мы едем?

– МЫ?

– А как же! – весело усмехнулась девушка.– Папа так интересно рассказывал о своем участии в освобождениях заложников, что мне даже стало немного завидно. Неужели вы считаете, что я откажусь от такого захватывающего приключения? Да и вам, по‑моему, моя помощь лишней не будет…– Она многозначительно прикоснулась к своему браслету, и на мгновение Квашенникову почудилось, что небольшие рубины в глазах змеек вспыхнули злым, предвкушающим огнем.

– Но…

– Никаких «но», Петр Иванович,– улыбнулась девушка.– Надеюсь, вы не думаете, что мне может грозить какая‑то опасность? – Она весело улыбнулась.– Да. Говорят, в бою некогда долго болтать. Так что при нужде можете обращаться ко мне «София». Ну или если совсем нет времени, то просто «Фи».

Прекрасно знающий ее пунктик в отношении имен Квашенников тяжело вздохнул. Полученное им сейчас предложение дружбы стоило многого. Очень многого, если вспомнить, чьей сестрой была эта девушка и что за браслет сверкал на ее запястье. Да и ее помощь действительно могла быть очень кстати.

– Ладно. Согласен. Только… В ходе операции вы должны будете слушаться меня беспрекословно. Вам…

– Тебе. Обращайтесь ко мне на «ты». И пойдем уже скорее! – София гибко выскользнула из‑за стола.

– Тебе, возможно, опасность и впрямь не грозит. В отличие от остальных…

– Да понимаю я! И что такое дисциплина, как ни странно, представляю! – притопнула ногой София.– Мы идем или так и будем разговоры разговаривать?

– Идем,– решительно встал из‑за стола Квашенников и, расплатившись по счету, накинул куртку, быстрым шагом выходя из кафе.

Глава 8Война не по правилам

Франкфуртский аэропорт, небо загружено до предела, самолеты взлетают и садятся с 5‑минутным интервалом, диспетчеры потные. На посадку заходит один из первых рейсов Аэрофлота в ФРГ. Промахивается по полосе и уходит на второй круг, ломая весь график. Диспетчер раздраженно орет в микрофон рации:

– Вы что, раньше никогда не летали во Франкфурт?!

Из динамика спокойный ответ пилота:

– Почему же, летал... Но это было в сорок третьем, и мы тогда не садились...

Анекдот советского времени

Похищение начиналось совершенно спокойно и обыденно. Стоило отпросившейся сегодня немного пораньше с работы Ольге показаться во дворе дома, как сидевшая на скамейке напротив подъезда и распивавшая пиво пара мужчин, по виду типичных работяг‑гастарбайтеров, снялась со своего места и, набрав на домофоне код, вошла в подъезд. При этом на трех старух, сидящих на своей обычной лавочке, и их традиционный вопрос: «А вы к кому?» – вошедшие не обратили ровным счетом никакого внимания. Как показывали установленные в подъезде скрытые камеры, вошли эти люди со вполне обоснованным после выпитого пива желанием избавиться от излишней жидкости, которое и принялись немедленно удовлетворять, зайдя в густую тень под лестницей.

Одновременно с этим из‑за угла дома вынырнула еще одна пара прилично одетых людей с кавказской внешностью. Быстрым шагом пройдя мимо старой и сильно поцарапанной синей «шестерки», они как‑то синхронно дернули опущенными в карманы руками. Тихого выдоха задушенных глушителями выстрелов на шумной улице никто не услышал, и внимания на осевших в своих креслах пассажиров машины никто не обратил.

Сделав свое дело, убийцы, не останавливаясь, проследовали дальше по улице и сели в припаркованный метрах в пятидесяти густо затонированный джип.

Приняв пассажиров, машина мягко тронулась с места и, пересекши сплошную разметку, въехала во двор дома как раз в тот момент, когда Ольга, обменявшись с Семеновной традиционным «здравствуйте», зашла в подъезд.

– Это что вы тут…– возмущенно воскликнула она, заметив вытекающую из‑под лестницы желтоватую лужицу, но договорить не успела. В бедро прямо сквозь джинсы вонзилась игла шприца, и последнее, что девушка успела заметить, перед тем как потеряла сознание, были радостно блеснувшие черные глаза одного из похитителей.

Схватив Ольгу под мышки, напавшие стремительно бросились из подъезда к подъехавшей машине, но были остановлены требовательным голосом Николаевны:

– Это что происходит?

А разглядевшая закрытые глаза Ольги Семеновна громко закричала:

– Помогите!!! Похищение!!!

Сергеевна придвинула к себе свою неизменную сумку, быстро расстегивая замок.

Похитители переглянулись.

– Свидетели,– тихо, одними губами произнес поддерживающий Ольгу слева молодой парень со слегка искривленным после перелома носом.

Согласно кивнув, находящийся справа быстро шагнул в сторону, оставив бессознательную девушку висеть на напарнике. В руке его словно по волшебству возник пистолет с длинным, будто распухшим от глушителя дулом и трижды тихо кашлянул, выплевывая кусочки смертоносного свинца.

Оборвавшая на полуслове свой призыв о помощи Семеновна завалилась вперед, уткнувшись замотанной в простенькую мохеровую шаль головой в стремительно краснеющий снег.

Николаевна, охнув, недоуменно посмотрела на аккуратную дырочку, возникшую на ее стареньком, но опрятном зимнем пальто, пошитом еще в годы советской власти легендарной фабрикой «Большевик».

– Это как же так? – изумленно прошептала она, глядя на стремительно пропитывающийся кровью драп, и тихо откинулась на спинку скамьи.

Третья пуля с визгом отрикошетила от бетонного поребрика. Каким‑то неуловимо легким, молодым движением Сергеевна ушла от направленного на нее дула. Древняя, потрепанная сумка отлетела в сторону, а морщинистые руки старой партизанки сноровисто передернули затвор извлеченного из нее немецкого пистолета‑пулемета.

– А ведь чуяла я, старая, что доведется нам, друг, еще повоевать,– прошептала она, нажимая на спусковой крючок. Короткая, экономная очередь МР‑38 прорезала тишину двора, выбив фонтанчики крови из груди убийцы.– Так вам, так, фашисты недобитые! – Ветер раздул седые волосы старухи, когда длинные очереди полоснули по выскочившим из джипа чеченцам.– Это вам за Николавну! – прошептала она, и высокий черноволосый кавказец, крепко сжимающий в руке «макаров» с навинченным глушителем, ткнулся простреленной головой в снег.– Это вам – за Семеновну…– Пара молодых, похожих друг на друга парней, видимо два брата, бросившихся к стоящей неподалеку песочнице в поисках укрытия, упали, срезанные очередью.– Это – за Кольку из второго подъезда, который домой с Кавказа не вернулся…– Девятимиллиметровые парабеллумовские пули со стальным сердечником легко прошили машину, за которой пытался укрыться один из бандитов.– А это вам…– Сергеевна не договорила. Взвизгнули тормоза ворвавшейся на полной скорости во двор «газели», и длинная очередь из автомата Калашникова перечеркнула сгорбленную от старости фигуру. Группа поддержки, оставленная предусмотрительным Ахмадом «на всякий случай», заслышав выстрелы, поспешила на помощь избиваемым братьям.

– Ну вот и все…– тихо прошептала, падая на снег, бывшая санитарка партизанского отряда «Искра» Фаина Сергеевна Щербакова… хотя… Почему бывшая? Почему Фаина Сергеевна? Фая... просто Фая… А снег… Он так мягок и почему‑то совсем не холоден… как тогда... Много‑много лет назад... И она бежит навстречу выходящим к ней из тумана усталым бойцам с обветренными лицами, бежит, не чуя ног, и застарелый артрит почему‑то совсем не мешает ее стремительному бегу. Какой артрит, о чем вы? Откуда у молодой, едва‑едва отметившей семнадцатилетие девчонки, Файки‑фейки, как звал ее отец, может быть артрит?