Каиново семя - Варвара Клюева

- Не переживай. - Марина слабо улыбнулась. - Приятель Кати тоже не профессионал. То есть он хороший электронщик, но в том, что касается слежки, полный профан. Кроме того, ты права. Привлекать малознакомого человека к решению моих проблем, скорее всего, опасно. Ну что же, значит, из моей затеи ничего не вышло...

- Погоди, Марина, не торопись сдаваться. Во-первых, ты права: похоже, Виталий и твоя мать действительно затевают какую-то гадость. Во всяком случае, Виталий вчера здорово всполошился, когда я потребовала, чтобы он отвез меня к Кате. Наговорил про нее кучу гадостей, обозвал болтушкой, сорокой, обвинил в патологическом недержании речи и чужих тайн. Кстати, ты в курсе, что твоя подруга называет его Крысенышем? По-моему, очень удачное прозвище. Потом, уже после Кати, Крысеныш долго выпытывал, что я ей сказала, да не проговорилась ли о подмене и его участии в деле. А эта ругань сегодня утром - я все-таки расслышала, что они ругались - доказывает, что твоя мать имеет самое непосредственное отношение к интригам Крысеныша.

- Не обязательно, - меланхолично возразила Марина. - С тех пор как мама убедилась, что ее связь с Виталием меня не задевает, она обращается с ним, как Салтычиха со своими холопами.

- Да? Но все равно я уверена, что тут она приложила руку. По своей инициативе Виталий ни за что не решился бы тебе напакостить - он же боится твоей маман до диареи. И вот еще что: мне кажется, что бы они ни задумали, сам Крысеныш этим заниматься не станет - слишком труслив. Значит, постарается найти пособников. И будет с ними контактировать. Тут-то я его и подловлю. В смысле подслушаю. Надеюсь, место их встречи не будет охраняться, как засекреченный объект или эта чертова клиника.

- Ну что же, если тебя не пугают все эти сложности и неудобства... попробуй. - Марина улыбнулась. - А ты, оказывается, авантюристка, да?

- Выходит, так, - согласилась Яна. - Азарт меня точно разобрал.

- Я тебе очень благодарна. Жаль только, не имею возможности доказать, как высоко ценю твое участие. Кстати, Виталий выплатил тебе аванс?

- Да. Правда, со скрипом. И знаешь, что интересно? Он без особого нажима согласился заплатить мне за услуги десять тысяч, но, когда я потребовала половину вперед, уперся рогом. Мне пришлось пригрозить ему, что я выйду из дела, только тогда удалось договориться. И это наводит на размышления. Похоже, он думал, что мне вообще не придется платить.

Марина помрачнела.

- Ты будь осторожнее, Яна. Я совсем не хочу, чтобы это приключение плохо для тебя кончилось. Конечно, вряд ли нам что-то угрожает до тех пор, пока ты меня не подменишь, иначе для чего им все это? Но все равно будь начеку.

- Можешь мне поверить, я вовсе не собираюсь пропасть ни за грош по вине какого-то придурка, - сказала Яна.

- Хорошо. Все, хватит об этом. Ты хотела меня о чем-то спросить, и у нас мало времени. Спрашивай.

Яна замялась, потом нервно хохотнула.

- Это не так просто. Вопросы-то у меня деликатные. Только, ради бога, не обижайся. Ты уверена, что... словом, что ты - дочь своих родителей?

Марина к ее вопросу отнеслась на удивление спокойно.

- Я уже думала об этом. Допускаю, что мать у меня не родная. Я совсем на нее не похожа. Это, кстати, могло бы объяснить ее ненависть. Но насчет папы сомнений нет. Наше с ним сходство, может быть, не слишком убедительно, зато я - почти точная копия его матери, моей бабушки. Здесь у меня нет ее фото, но в следующий раз я постараюсь его раздобыть. Как мне представляется, история моего рождения выглядит так: мать очень хотела иметь детей, но врачи категорически запрещали из-за почечной недостаточности. И тогда отец - с согласия жены, конечно, - нашел женщину, которая согласилась родить от него ребенка и отдать его моим родителям. Не знаю, почему она на это пошла... Может быть, очень нуждалась, а может быть - пожалела их. Но так или иначе родила. Только не одного ребенка, а двойню - двух девочек. Одну отдала моим родителям, а другую оставила себе. Подруга матери - она тогда была заведующей родильным отделением - оформила все документы так, как будто одну из девочек родила моя... гм... жена отца. Им не пришлось меня удочерять. Словом, все закончилось ко всеобщему удовольствию. Только вот приемная мать так и не смогла меня принять. - Марина посмотрела на Яну, и двойная морщинка меж ее бровями разгладилась. - Если я права, то мы, наверное, сестры. Близняшки. Ты рада?

Марьяна встряхнулась.

- Ох! В принципе рада. Да нет, правда рада. Всю жизнь мечтала иметь сестру-близнеца. Только... даже не знаю, как сказать. Я тоже думала, что мы - двойняшки. Да и теперь, наверное, думаю. Такое сходство просто не может быть случайным. Но дело в том, что я знаю своего отца. Можешь мне поверить, он не представляет из себя ровным счетом ничего. Брехливый потасканный шоферюга, мнящий себя роковым красавцем и любимцем баб. Захолустный казанова с непомерным самомнением, убогим интеллектом и начесом над плешивым темечком. Мелкий подлец - бросил мою маму с пузом и ни разу не оглянулся. Короче говоря, я с великой радостью поставила бы под сомнение его отцовство. Но не получится. Я не храню его фотокарточек, и тебе придется поверить мне на слово: наши с тобой губы один в один повторяют рисунок его губ. А он не такой уж заурядный, верно? Прибавь к этому форму подбородка, массивный нос, характерную манеру дергать правым плечом... Короче, у меня нет сомнений в том, что именно ему я обязана своим появлением на свет.

Марина долго молчала. Казалось, ей стоило большого труда расстаться со своей версией.

- А твоя мама? - тихо спросила она наконец. - Ты на нее похожа?

- Ее фото я как раз могу тебе показать.

Яна расстегнула халат и достала из-под майки заранее припрятанную на теле фотокарточку. Кто-то из знакомых снял мать с дочерью во время пикника. Марьяна очень любила этот снимок. Они обе получились на диво хорошо. Сидят под деревом на большом покрывале со следами недавнего пиршества. Мама, смеясь, откидывает назад пряди волос, брошенные ветром в лицо, а Марьяна смотрит на нее и улыбается загадочной полуулыбкой Моны Лизы. Глядя на них, трудно было поверить, что это мать и дочь, - слишком ничтожной казалась разница в возрасте. С другой стороны, никому бы не пришло в голову усомниться в их близком родстве.

Марина изучала снимок целую вечность. Потом сказала задумчиво:

- Да... Если бы я не знала точно, что никогда там не была, решила бы, что это я... А твоя мама... Какая она у тебя молодая! А может быть?..

- Нет. - Яна покачала головой. - Я уже думала об этом. Допустим, она мне не мама, а сестра или тетка. Допустим, наша общая мать отказалась от нас... или умерла. Но как тогда быть с отцами? Ты же понимаешь, что два папаши - это перебор. Можно было бы решить, что мы не близнецы, а единоутробные сестры, но ведь мы обе похожи на отцов. На разных отцов, заметь! И это при том, что отличить нас с тобой практически невозможно. Ты, случайно, не знаешь, у твоего папы нет брата, какой-нибудь паршивой овцы в семейном стаде?

- Паршивой овцы нет, а брат, представь себе, был. Младший брат, намного моложе папы. Сын бабушки от второго брака. Он погиб очень нелепо в семнадцать лет. Парился в бане с друзьями отца, потом полез в прорубь, ударился головой об лед, потерял сознание и то ли захлебнулся, то ли замерз насмерть. Только ни твоим, ни моим отцом он быть не мог, поскольку умер за девять лет до нашего с тобой рождения.

- Кстати! - Яна хлопнула себя по лбу. - Самое главное-то мы и не выяснили! Ты когда и где родилась?

- Седьмого июня восемьдесят четвертого года, здесь, в Старграде. А ты?

- Тоже в восемьдесят четвертом году... - медленно, как под гипнозом, произнесла Яна. - Но только первого июля и в Москве. Что же это выходит? Получается, мы даже сестрами не можем быть?

- Выходит, так. Разве только по отцу.

- Ничего не понимаю... Слушай, а ты на все сто процентов уверена, что губернатор - твой родной отец?

- Да. Я обязательно покажу тебе бабушкин портрет. Кстати, твоя мама на нее тоже похожа, но не так, как я... как мы с тобой. И у моего папы проглядывают бабушкины черты, но тоже не так явно, как у нас. Может быть, твоя мама и мой папа - брат и сестра? Нет... невозможно. Бабушка никогда бы не отказалась от родной дочери, не так она была воспитана.

Яна в раздумье опустила голову и вдруг подскочила - ее взгляд случайно упал на часы.

- Черт! Мы уже пять минут сверх нормы пересидели. Не хватало еще, чтобы твои гвардейцы что-нибудь заподозрили! Господи, неужели нельзя от них как-нибудь избавиться? И как ты только существуешь в таких условиях?

Марина печально улыбнулась.

- Обычно я существую в еще худших условиях. Сейчас, пока мать в больнице, у меня, можно сказать, каникулы. Благодаря тебе довольно интересные. Ладно, беги. Надеюсь, завтра увидимся. Если нет, я позвоню массажистке, отменю сеанс. Она вас предупредит.

На этот раз возвращение в Ковыли было куда более приятным. "Жучков" на смену старым, подсевшим, Яна "оживила" заранее, на вопрос Виталия, о чем они с Мариной беседовали, почти не лукавя, ответила, что Марина рассказывала ей семейные предания. Когда он потребовал подробностей, не утруждая себя выдумками, рассказала историю несчастного брата губернатора, погибшего на заре юности. Наверное, Крысеныш хотел продолжить допрос, но Яна совершенно непритворно начала клевать носом и вскоре заснула.