Чаша Торна - Дмитрий Воронин

Когда они наконец погрузились в лодку и отошли от причала, он все же решил выяснить:

— Тьюрин, позволь спросить, как уцелела пристань? Неужели и на это у вас есть магия?

— Это эльфийское дерево, — неохотно ответил гном, провожая взглядом медленно уплывающие в темноту клочья истлевшей мягкой рухляди.

— Эльфийское? — удивился Рон. — Вы же, помнится, почти всегда с эльфами враждовали. Это что, трофей?

— Война войной, а торговля — торговлей. Ты два разных дела в одно не мешай…

— Интересно получается, значит, одной рукой вы друг с другом воюете, а другой торгуете? И оружие небось продавали?

— А чего ж нет. Тоже товар, — буркнул Тьюрин. — Это вы, люди, зверствуете. А у нас войны благородные были. Повоюем, потом помиримся, потом снова повоюем. Приятно, благородно, и повод всегда найдется песни слагать. А вырезать детей, что доросли до оси тележной, это, кстати, люди придумали, не мы. И песни о ваших войнах петь — язык не повернется.

— Угу… помнится, гномы при осаде Сорша, двести с небольшим лет назад, действительно про ось тележную и не вспоминали. Всех вырезали поголовно, детей в люльках…

— А когда вы нефть в пещеры наши лили и факелы в нее бросали, вы о наших детях думали? Секирой сплеча — это быстро… А гореть заживо тебе не приходилось, рыцарь?

— Эй, ладно вам! — встрял Брик, заметив, что тон беседы начинает становиться угрожающим. — Что было, то быльем поросло. Все хороши… Давайте вспомним еще про фраш… Не знаете? Это хорошо, что не знаете. Яд такой, эльфы придумали. Чтобы человек сразу не умирал — через недельку, а то и полторы… Ну а жив пока, он этой отравой всех, кого коснется, заражает… Да в общем-то и не яд то был, скорее зараза, просто пошло так — всякую эльфийскую дрянь ядом называть. А на гномов он, кстати, не действовал, специально для нас придумали, суки ушастые… И ведь смотри: пролетела стрела мимо, щеку оцарапала… И тебя же всякий друг норовит по плечу похлопать, мол, везет же тебе, парень, в рубашке родился… А через пару недель, глядишь, и ты, и друг твой, и его друзья, и жена твоя, и дети…

— Эльфы всегда были мерзкими тварями, — хмуро пробормотал гном, играя желваками. — Мерзкими, злобными, мстительными…

— Это война, почтенный Тьюрин. А на войне все средства хороши… Не бывает благородных войн, бывают только выигранные или проигранные. Победителей, как известно, не судят, — серьезно сказал Рон. — Брик прав, все хороши. Люди ли, эльфы, гномы или орки с троллями… Война сама по себе дерьмо, независимо от того, кто с кем воюет… И хватит об этом, лады?

— Лады, — вздохнул гном и надолго замолчал.

* * *

Рон уже около часа сидел на веслах, разгоняя лодку, когда гном, сидевший на корме у руля, внезапно вскинул руку, указывая факелом на стену. На камне отчетливо проступала нарисованная копотью кривобокая стрела, возле которой громоздилась такая же наспех сделанная буква «А»…

— А может, это старая надпись… — начал было Брик, но тут же осекся.

— Нет, это просто копоть… Здесь воздух сырой, она через неделю-две исчезнет, сольется со скалой… Это нарисовала Айрин, я уверен. Значит, она жива!

— Почему же она просто не взяла весла в руки и не поплыла назад, к причалу? — растерянно спросил Брик. — Нам бы и искать ее не пришлось.

— Откуда я знаю? — Рон пожал плечами и еще энергичнее принялся грести, вспенивая воду неудобными, коротковатыми для него веслами. — Может, у нее весел нет, да и сам прикинь, выгрести против течения кому под силу? Мужчине… А она же еще девчонка!

— Чего гадать… — Гном всмотрелся вперед, свет факела довольно неплохо разгонял мглу. — Потише греби, милорд, пещера сужается… И, мне кажется, я слышу шум… который мне не нравится…

Шум, действительно, был, и вскоре услышали его уже все — он не предвещал ничего хорошего, поскольку и Рон, и гном подумали об одном и том же — впереди были пороги.

Тоннель сужался все больше и больше, Рон был вынужден убрать весла — теперь он царапал ими стены. Все трое вцепились руками в борта лодки, ожидая неизбежного. Спустя несколько минут лодка вылетела из тоннеля в огромную подземную пещеру и тут же днище проскрежетало по камням. Хотя и готовившийся к этому Тьюрин все же не удержался и кубарем полетел вперед, в последний момент удержанный от падения в воду железной рукой Рона.

А еще через пару минут лодка, ничуть не пострадавшая от удара о камни, мирно качалась посреди озера, а гном сидел понурившись и мысленно проклинал все на свете. В момент удара мешок, где находилась еда и его, от отца доставшийся, шлем, вылетел из лодки и камнем ушел на дно. Рон пытался его утешать, потом замолчал.

Внезапно Брик вскочил так резко, что ладья закачалась. Юноша вытянул руку и закричал во все горло:

— Смотрите! Там свет! Я вижу свет!!!

* * *

Они сидели на деревянном брусе, явно приспособленном под сиденье. Обе лодки мирно покачивались на темной воде, привязанные к крохотной пристани. Впереди темнел вход в тоннель — отблески огня от факела гнома туда почти не проникали.

Здесь было на удивление тепло — во всяком случае, гораздо теплее, чем снаружи, и все-таки Айрин куталась в накидку и не могла унять дрожь. Гномьи пещеры, особенно покинутые обитателями, всегда действовали на человека несколько удручающе… К тому же и обстановка не располагала к хорошему настроению, поскольку никто не знал, что делать дальше.

Положение было незавидным. Хотя гном и утверждал, что вместе они смогут выгрести против течения, но Рон рассматривал это заявление как пустое бахвальство. Поток, выбросивший их в озеро, был довольно быстр и не давал ни малейшей возможности прорваться к узкому отверстию — там, дальше, было бы уже легче, в конце концов можно от стен отталкиваться.

— В любом случае другой дороги у нас нет, — вздохнул Рон, не особенно веря в успех. — Рано или поздно, но придется попытаться.

— Другая дорога есть, — хмуро обронил гном.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Рон. — Не хочешь же ты заставить нас лезть в тот тоннель…

— Если ваша милость не хочет мочить штаны, — ехидно ответил Тьюрин, всем своим тоном давая понять, какого мнения он придерживается об «их милостях» в целом и каждом в отдельности, — то, возможно, подумаете вот о чем. Гномы ведь ушли из этих мест, верно?

— Ну.

— Так не думаете же вы, сэр, что они тащили весь свой скарб через ту дыру… да еще по лестнице?

— Ладно, убедил… Стало быть, выход здесь есть, а вот найдешь ли ты его?

Последние слова Рона сразу сбили с гнома спесь — Тьюрин вспомнил о том, что его неосторожность отправила на дно подземного озера мешок с продовольствием. А уж кому-кому, как не гному, следовало бы знать — тоннели подземных строителей тянулись, бывало, на огромные расстояния, и отправляться в неизвестность, да еще не имея ни крошки еды, было по меньшей мере самоубийством. И знание Песни ему здесь не поможет — в ее стихах не содержались планы тоннелей, для этого существовали более удобные в обращении карты и схемы. Но в высшей степени сомнительно, чтобы давно ушедшие строители этих катакомб позаботились бы о ком-то и предоставили в распоряжение свои карты — самый большой секрет после самой Песни.