Женщина на одну ночь - Джулия Джеймс

Когда девушке исполнился двадцать один год, ему наконец удалось затащить ее в постель. Однако он не пришел в особый восторг, когда обнаружил, что она девственница. По его мнению, с опытными женщинами гораздо интересней. Тем не менее он не спешил расставаться с ней. Когда ему предложили должность управляющего выставочным залом компании в Мидленде, он предложил ей поехать с ним. Он даже сделал ей предложение руки и сердца, потому что, по его мнению, она принадлежит к типу именно тех женщин, которые подходят на роль жены и хранительницы очага. Откровенно говоря, Барри был рад, что у него появилась возможность переехать в Мидленд. Ему хотелось увезти Розалинду подальше от ее матери, которая казалась ему занудливой, противной старухой.

Но Розалинда не успела ответить на его предложение. Как раз в это время ее мать сильно заболела. Диагноз, который поставили врачи, оказался неутешительным. Девушка чувствовала себя виноватой из-за того, что слишком увлеклась романом с Барри и не заметила, что ее мать чувствует себя не совсем хорошо. Если бы она не витала в облаках и не бегала на свидания с этим парнем, то наверняка бы поняла, что ее мать пытается скрыть свою болезнь, и заставила бы ее обратиться к врачу намного раньше.

Химиотерапия оказалась страшным испытанием. Процедуры длились несколько месяцев. Мама сильно похудела. А однажды врач сообщил Розалинде, что жить ее матери осталось год, не больше.

В тот момент Розалинда и приняла решение, которое повлияло на всю ее дальнейшую жизнь.

Девушка оставила работу секретаря и разработала подробный план дальнейших действий. Ее подруга Сандра стала ее единственной помощницей.

Ей удалось продать всю мебель и собрать довольно приличную сумму. Кроме того, Розалинда сняла со своего банковского счета все сбережения и обзавелась кредитной карточкой.

Когда мать выписалась из больницы, у Розалинды все было готово – куплены билеты на перелет первым классом в Испанию, забронированы номера люкс в пятизвездочном отеле в Марбелье.

Ее бедная мамочка должна провести свои последние дни в самой лучшей обстановке и не нуждаться ни в чем.

Пусть последние месяцы жизни она проживет в роскоши и комфорте. И неважно, во сколько это обойдется.

В те дни Розалинда особенно нуждалась в поддержке Барри. Но, к сожалению, он не оправдал ее надежд. Этот парень заявил, что она окончательно лишилась рассудка, раз выбрасывает столько денег на умирающую старуху, которая все равно долго не протянет.

Но, несмотря на все его протесты, Розалинда влезала в долги и брала ссуды в банке, ни о чем не жалея. В те дни они действительно вели роскошный образ жизни, делали покупки в дорогих бутиках, останавливались в лучших отелях, обедали и ужинали в самых лучших ресторанах. За несколько месяцев они объехали все южное побережье Испании, побывали во всех местах, которые всегда мечтала увидеть ее мать.

Альгамбра стала последним местом, которое они посетили. Местом, с которым связаны воспоминания о тех днях, что они провели вместе прежде, чем наступил конец.

Она умерла на руках дочери, в монастырском хосписе, где провела последние несколько недель перед кончиной.

Воспоминания давно минувших дней всплывали в памяти Розалинды, словно все эти страшные события произошли только вчера.

После рождения дочери у Розалинды появился новый смысл жизни. Она прекрасно понимала, что впереди ее ждет много трудностей, в том числе и материальных, но это ее не волновало. Она сумеет все преодолеть ради этого крошечного существа, которое любила больше всего на свете. И не важно, что у ее дочурки не будет отца, ведь она сама выросла без отца.

Единственное, о чем сожалела Розалинда, – это то, что с ней рядом не было матери. Она так и не увидела внучку, не смогла подарить ей свою любовь и нежность.

– Я назвала ее Мишель. В честь мамы.

Сезар внимательно выслушал рассказ Розалинды, и когда она закончила, у него в глазах стояли слезы. Ему потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки.

– Когда я проверил регистрации смертей, то нашел запись о твоей матери, – сказал он. – Тогда я поехал в тот хоспис, где она умерла. Сестры хорошо помнят твою мать. Тебя они тоже не забыли. Помнят, с какой любовью и преданностью ты ухаживала за больной, помнят твое горе. Я заказал по ней панихиду. Надеюсь, что ты не стала бы возражать.

Я восхищаюсь тобой, Розалинда. Ты поставила на карту свою жизнь ради умирающей матери.

Тяжелый ком сдавил ее горло.

Сезар подошел ближе и склонился над ребенком.

– Можно мне на нее посмотреть?

Его длинные пальцы осторожно прикоснулись к крошечной головке, покрытой темными шелковистыми волосиками. Розалинде показалось, что его рука слегка дрожит.

При виде этого осторожного и нежного прикосновения Розалинда напряглась. Она отчаянно старалась воздвигать все новые и новые преграды на пути к своему сердцу, но все ее усилия пропадали даром. Одним своим прикосновением, одним нежным взглядом Сезар уничтожал все препятствия и вновь завоевывал ее сердце.

Сезар не сводил с нее пристального взгляда, в то время как его сердце сжималось от боли.

Моя дочь...

На него нахлынули чувства: боль, радость, гордость – все сразу.

Что-то капнуло ему на руку. Он поднял взгляд.

– О боже! Розалинда...

Сезар обнял ее и крепко прижал к себе.

– Не плачь. Только не это! Прошу тебя, не надо плакать.

Но Розалинда не могла остановиться. Стремительный непрекращающийся поток слез, которые ей приходилось сдерживать целый год, хлынул из ее зеленых глаз. Сезар прижимал Розалинду к себе и шептал на ухо нежные слова по-испански. А слезы все лились и лились.

– Милая моя, – сказал Сезар по-испански, – кажется, наша дочка наелась.

Мишель, кончив сосать, уставилась на мать.

Потом ее голубые глаза устремились на другое лицо, склоненное над ней. Несколько секунд она внимательно смотрела на отца, а затем протянула ручонку.

Сезар положил палец в ее ладошку, и крошечные пальчики ухватились за него. На его лице застыли удивление и восторг.

– Привет, чикита, – поздоровался он с ней по-испански.

Мишель продолжала внимательно разглядывать отца. Потом притянула его палец к своему ротику и начала сосать его. Но, поняв, что он вовсе не такой вкусный, как материнская грудь, она отпустила палец.

Розалинда не удержалась от смеха.

– Я должна дать ей другую грудь. Если она не получит своей нормы, то может откусить тебе палец.

Сезар отстранился, позволяя Розалинде освободить другую грудь. Розалинда перевернула Мишель и возобновила кормление. Ребенок завозился, и наконец крошечный ротик поймал сосок.