Ежов. Биография - Алексей Павлюков

Два года спустя, уже отбывая наказание, Муханова рассказывала одному из заключенных:

«Мне грозили расстрелом, арестом всей семьи, не давали спать, кричали и ругались отборной площадной бранью. В конце концов я не выдержала и сдалась… Я потеряла власть над собой и стала подписывать все, что велят»{137}.

А подписывать ей пришлось, в частности, вот что:

«… Бенгсон высказывала злобные контрреволюционные настроения по всем вопросам политики советской власти… Она говорила мне, что во имя России надо быть готовым идти на все, вплоть до физического уничтожения врага… она считала наиболее действенным способом борьбы с советской властью — террор… Бенгсон говорила мне, что нужны смелые люди, которые могли бы пожертвовать собой, чтобы спасти Россию. Спасение России Бенгсон видела в убийстве Сталина…. Она меня расспрашивала, вижу ли я Сталина в Кремле, где он бывает, куда ездит…. Я выяснила, что Сталин живет либо в Кремле, либо на даче, что секретариат его находится в Кремле, что помещение, в котором работает Сталин, изолировано от всех прочих учреждений Кремля… Бенгсон интересовалась, есть ли у меня знакомые среди военных, несущих охрану Кремля…»

«Вопрос: Таким образом вашими показаниями сегодня и вашими показаниями от 10 февраля устанавливается, что вы по заданию сотрудницы английского консульства Бенгсон вели активную контрреволюционную деятельность и участвовали в подготовке террористического акта над тов. Сталиным. Признаете ли вы себя в этом виновной?

Ответ: Признаю себя виновной в том, что дала согласие на ведение контрреволюционной работы против Советской власти сотруднице английского консульства в Москве белогвардейке Нине Конрадовне Бенгсон, с которой я познакомилась в октябре 1933 г. в доме отдыха ГАБТ СССР в Макопсе. Я участвовала в подготовке Бенгсон террористического акта над Сталиным и выполняла задания Бенгсон по выяснению возможности осуществления теракта. Для этого я сама и через своих знакомых по Кремлю добывала ряд секретных сведений, в частности, об охране Кремля и личной охране Сталина и передавала эти сведения Бенгсон»{138}.

Тему подготовки покушения на Сталина по заданию английской разведки чекисты сохранят как резервную, но все же главных заговорщиков нужно было отыскать среди собственных граждан, ведь не по заданию же англичан по Кремлю распускались «контрреволюционные» слухи.

В ходе допросов Е. К. Мухановой следователи установили, что в период работы в правительственной библиотеке она была наиболее близка с библиотекаршей Ниной Розенфельд. Современному читателю это мало что говорит, а в те годы многим было известно, что Розенфельд — это настоящая фамилия одного из лидеров зиновьевской оппозиции Л. Б. Каменева. Нина Розенфельд была женой брата Каменева, точнее бывшей женой, поскольку супруги уже давно находились в разводе. Тем не менее с бывшим мужем она сохранила дружеские отношения, хорошо знакома была и с самим Л. Б. Каменевым. Фамилия же матери Нины Розенфельд — Бебутова — была для советского времени очень неблагозвучной, поскольку выдавала княжеское происхождение. Родственница репрессированного Каменева (который, напомним, только что был приговорен к пяти годам заключения по делу «Московского центра»), к тому же из рода князей Бебутовых — это была настоящая находка, и чекисты не упустили такой возможности.

27 февраля 1935-го Е. К. Муханова даст новые «более правдивые» показания о своей подруге и бывшей сослуживице:

«Она [Розенфельд] всю свою вражду и злобу направляла по адресу Сталина. Она мне несколько раз говорила, что надо устранить Сталина… Бенгсон — законченная белогвардейка… Розенфельд — ярая приверженка Зиновьева и Каменева. Однако и та и другая одинаково обосновывали необходимость убийства Сталина… Мне известно, что сын Розенфельд, Борис, был связан с сыном Троцкого в Москве[35]. Борис Розенфельд настроен враждебно антисоветски, полностью разделял взгляды матери»{139}.

Подтвердить террористические настроения Нины Розенфельд пришлось вслед за этим ее бывшему мужу и сыну, и под тяжестью всех этих «улик» она тоже «призналась» в приписываемых ей намерениях.

Работая с Е. К. Мухановой и Н. А. Розенфельд, чекисты не забывали и о других своих «подопечных», так что к началу апреля 1935 г. схема раскрытого «заговора» приобрела уже почти законченный вид и выглядела следующим образом.

Пять террористических групп занимались подготовкой убийства Сталина. Наиболее опасная из них сформировалась из работниц правительственной библиотеки — Н. А. Розенфельд, Е. К. Муханова и др. Н. А. Розенфельд, получая через своего бывшего мужа указания от Каменева о необходимости устранения Сталина, вместе со своей подругой Е. К. Мухановой, получавшей аналогичные рекомендации от своей знакомой, английской шпионки Н. К. Бенгсон, предпринимали активные попытки устроиться на работу в личную библиотеку Сталина, рассчитывая воспользоваться близостью к вождю для того, чтобы отравить его.

Еще одна группа заговорщиков, тесно связанная с первой, окопалась в комендатуре Кремля. Библиотекарши-убийцы, на случай, если их собственный план не сработает, рассчитывали на то, что один из работников комендатуры на каком-нибудь банкете с участием членов Политбюро сумеет подмешать им в пищу яд, и таким образом удастся избавиться не только от Сталина, но и от всей партийной верхушки.

От комендатуры Кремля ниточка тянулась еще к одной группе потенциальных террористов, возглавляемой работником Разведупра РККА М. К. Чернявским. В группу входили несколько сотрудников и слушателей одного из военных научно-исследовательских институтов, инженер-конструктор Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ) и др. Террористические настроения, как «выяснило» следствие, сформировались у них и сами по себе, а также под воздействием Чернявского, познакомившегося за границей с одним из агентов Троцкого и получившего от него соответствующее задание.

По версии чекистов произошло это так. В 1931—33 гг. Чернявский по линии Разведупра находился в служебной командировке в США, изучая достижения американцев в области взрывчатых веществ. В Бостоне, где он проживал и где для прикрытия своей разведывательной деятельности поступил в Массачусетский технологический институт, Чернявский познакомился с членом американской компартии, на поверку оказавшимся троцкистом, неким Ряскиным. Выяснив, что Чернявский тоже настроен протроцкистски, Ряскин поручил ему создать по возвращении в СССР боевую группу для организации убийства Сталина, что должно было помочь Троцкому вернуться к власти. Чернявский это задание выполнил, группу создал, и через свои связи в комендатуре Кремля заговорщики рассчитывали подобраться поближе к вождю и, воспользовавшись каким-нибудь благоприятным моментом, убить его. На стадии разработки этого замысла чекисты их и арестовали.

Четвертая («молодежная») группа была якобы создана сыном Нины Розенфельд Борисом и объединяла нескольких его знакомых (в том числе сына Троцкого С. Л. Седова), которые во исполнение установок Л. Б. Каменева тоже собирались как-нибудь при случае убить Сталина.

Ну и, наконец, последняя, пятая, группа состояла из проживающих в Москве знакомых Е. К. Мухановой по самарскому периоду ее жизни. В руководители этой группы чекисты определили бывшего белого офицера Г. Б. Синани-Скалова. Во время Гражданской войны тот примкнул к красным, вступил в партию, сделал неплохую карьеру по военной линии, а затем и в исполкоме Коминтерна, где он руководил Латиноамериканским лендерсекретариатом, курировавшим компартии Латинской Америки. Вокруг Синани-Скалова якобы объединились несколько таких же, как он, бывших белогвардейцев и других так называемых «бывших людей», которые, по версии чекистов, тоже намеревались покуситься на жизнь вождя.

К началу мая 1935-го следствие было завершено, и Ягода направил Сталину докладную записку с предложениями о мерах наказания, которые, в частности, предусматривали расстрел двадцати пяти человек, в том числе восьми женщин. Сталину такой вариант показался чересчур кровожадным, высшую меру он готов был ограничить одним только работником Разведупра РККА М. К. Чернявским, контактировавшим с зарубежными троцкистами. В конце концов после двух с половиной месяцев согласований сошлись на том, чтобы расстрелять двоих — Чернявского и секретаря для поручений коменданта Кремля А. И. Синелобова, которого террористически настроенные библиотекарши якобы собирались привлечь к осуществлению своих коварных замыслов. Л. Б. Каменеву решено было к его пяти годам заключения добавить еще пять, а остальных 107 человек осудить на срок от двух до десяти лет, что и было исполнено.