Оскар за убойную роль - Анна и Сергей Литвиновы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ничего им не обломится! – твердо сказала Таня. – Шантажисту сколько ни заплати – все равно не отвяжется! Я все равно решила: лучше во всем признаюсь.
– Во всем признаваться тоже не обязательно.
– Это как же?..
– А вот послушай. У охранников, шакалов этих, есть начальник. Отставной майор, кремень, они при нем курить – и то боятся, не то что пикнуть. А уж развести за его спиной самодеятельность и вовсе исключено.
– Все равно не понимаю, – призналась Таня.
– Что тут понимать? – беззаботно улыбнулся Кирилл. – Он, начальник охраны, – мой хороший дружбан. Я ему еще вчера позвонил, изложил ситуацию. Зато теперь заявляю со всей ответственностью: с этой стороны тебе бояться нечего. Никакой «Тойоты» не было. И никакой девушки за рулем. Раненый в больницу поступил самотеком, а дальше пусть уж менты сами разбираются.
– А ты авантюрист, доктор… – задумчиво проговорила Таня.
Врач ее реплики будто не расслышал:
– И вот еще что. Я уже составил на этого Воронцова медицинское заключение. В нем много непонятных тебе терминов, но одну строчку могу процитировать: «Установить точное происхождение полученных травм не представляется возможным».
– Но… – Таня снова замялась, покраснела… Слова благодарности, уже вертевшиеся на языке, куда-то подевались. Вроде и радостно на душе, нужно улыбаться и говорить спасибо – а Таня вдруг почувствовала: еще минута – и она просто грохнется в обморок. До чего же тяжелая голова, язык – непослушный, а в желудке – настоящая революция: одновременно и тошнит, и крутит…
Кирилл внимательно взглянул ей в лицо:
– Танюша, ты хорошо себя чувствуешь?
– Нет, – честно призналась она. – Голова кружится, и в ногах какая-то дрожь. Уже второй день. Раньше сроду такого не было. Может, давление?
– Рано тебе страдать от давления, – отмахнулся доктор. – Просто перенервничала, я думаю. Ладно, пойдем ко мне. Так и быть. Напою тебя кофе.
– Пила уже, с утра, – пожаловалась Таня. – Мне он таким горьким показался!
Кирилл еще раз окинул ее цепким взглядом. Теперь на нее смотрел не симпатичный мужчина, а строгий, въедливый врач.
– Понос, рвота есть?
– Первый раз я с мужчиной про понос разговариваю… – слабо улыбнулась она.
Доктор нетерпеливо нахмурился, и Таня покорно ответила:
– Нет, никакого поноса. И рвоты тоже. Только тошнит и еда горькой кажется.
– Болей в желудке нет?
– Нет. Одна тяжесть. И расперло его.
– Что? – не понял доктор.
– Ну, живот расперло. Отек это называется, что ли? В общем, толще стал. Хотя, правда, в последние дни я лопаю, как троглодит.
– Ага. А задержки у тебя нет? – неожиданно спросил врач.
– Чего?
Он терпеливо спросил:
– Месячные последние когда были?
Таня почувствовала, что краснеет. Нет, это, конечно, нормальный вопрос. Его все врачи задают. Но только… только ей почему-то казалось, что Кирилл Евгеньевич для нее не врач, а просто мужчина. Который пока малознаком, но все равно симпатичен. А она никогда не разговаривала с мужчинами о задержках и месячных…
– Не помню… – промямлила Таня.
– И тест ты, конечно, не делала, – констатировал Кирилл – сейчас, увы, опять не мужчина, а врач.
– Тест?
Таня даже не поняла – подобных историй в ее жизни просто еще не бывало.
– Тест на беременность, – пояснил доктор.
– Н-нет. Нет. А зачем?
– А что, у тебя не может быть беременности? – усмехнулся врач.
– Да нет, теоретически может, конечно, – Таня совсем смутилась, – но я… но мы… мы всегда принимали меры… (Слово «презерватив» она произнести не смогла и потому употребила эвфемизм.) Те меры, что со стопроцентной гарантией…
– Стопроцентную гарантию дает только полное воздержание, – усмехнулся врач.
А Таня вдруг почувствовала, как рушится, распадается на волокна та незримая связь, возникшая еще позавчера ночью, едва они увидели друг друга…
«Да что я выдумываю?! – ругала она себя. – Какая, к черту, незримая связь? Я – свободная девушка, он – свободный мужчина. Чего я вдруг засмущалась, как гимназистка? Что такого, что врач спросил про задержку?!»
Но ведь Кирилл Евгеньевич для нее не просто абстрактный врач… Хотя сейчас он выступал именно доктором и продолжал докапываться:
– Ты медицинский календарь ведешь?
– Чего?
– Дни цикла отмечаешь? – терпеливо повторил он.
– Нет, а зачем? У меня с этим никаких проблем.
– Все-таки вспомни, когда были последние месячные?
Действительно: когда? Кажется, давно. Таня припомнила: тогда дождь еще шел, даже со снегом, а они с Родионом ломали голову над концепцией рекламы для нового сорта водки, сидели в офисе допоздна, и было ужасно обидно: живот болит, светлых идей не появляется, а по окну ползут ледяные брызги… Но, позвольте, сейчас-то на дворе уже лето! И новый сорт водки (рекламу для нее они все-таки придумали) уже давно в продаже!
– Боже мой… – тихо произнесла Татьяна и жалобно взглянула на Кирилла Евгеньевича.
Но тот на нее не смотрел. Сухо сказал:
– В общем, придешь домой – сделай тест. Думаю, он многое прояснит. А дальше поступай по обстоятельствам. Ну, давай по кофейку?
– Не хочу я кофейку… – потерянно проговорила Таня.
Как в тумане, она встала и побрела прочь из ординаторской.
– Таня! Подожди! – Кирилл Евгеньевич тоже вскочил.
Вот сейчас он уже не врач, а мужчина… только… только… почему же ей так стыдно? И почему совсем не хочется его видеть?! Ни его, ни вообще кого-либо из мужчин?!
– Я… я позвоню тебе, – промямлила она.
– Так запиши мой телефон!
Нет, она не выдержит: доставать ручку, искать бумажку, записывать… Быстрее вон отсюда! А почему так хочется поскорее сбежать – и самой непонятно. Может быть, для того, чтобы Кирилл побежал за ней?
Она скороговоркой произнесла:
– Да ладно, что записывать, звони мне сам, если хочешь!
И поспешно захлопнула за собой дверь кабинета.
Почему-то не сомневалась: Кирилл обязательно бросится ей вслед. Но он не бросился…
Таня прошла по коридору реанимации и очутилась в предбаннике. С отвращением скинула халат и шапочку – сейчас она совсем не ощущала себя врачом – молодым, но уже с мировым именем. Наоборот: чувствовала себя старой, но дьявольски глупой развалиной.
Таня – благо в предбанничке по-прежнему никого не было – задрала футболку и внимательно осмотрела живот. Нет, вроде пока не толстый… Она легонько щелкнула по нему пальцами: «Эй, есть здесь кто-нибудь или нет?»
Прислушалась к себе: вроде ребенок еще не шевелится. Хотя шевелиться он начинает гораздо позже. Вот влипла!
«Черт, что же делать?! Макс, конечно, обрадуется и тут же позовет замуж, а я… Я не хочу за него! Не хочу, и все! А ребенка от него – тем более не хочу!!!»
Таня медленно – очень медленно! – поправила перед карманным зеркальцем прическу, подкрасила губы, разгладила невидимую складку на кофточке. На самом деле ей очень хотелось, чтобы дверь, ведущая в реанимацию, вдруг распахнулась. И на пороге появился бы Кирилл Евгеньевич. Положил бы руку ей на плечо, и ласково обнял, и сказал бы: «Не переживай, Танечка. Мы с тобой со всем справимся!»
Но он так и не вышел. Таня его понимала: он и без того много сил положил, чтобы вытащить совершенно незнакомую девицу из передряги. На должностное преступление пошел, медицинское заключение подделал, с ушлыми охранниками разобрался… Не по доброте же душевной старался – явно хотел, чтобы она им восхитилась. Чтобы оценила его. Чтобы у них что-то получилось. Да и сама Таня этого хотела! Искорка-то между ними с первого взгляда вспыхнула! Не зря же казалось, что она знает этого Кирилла с самого детства… И доктор, видно, тоже что-то похожее почувствовал – хотя, говорят, мужики во внезапное явление прекрасных принцесс не верят… Но Кирилл совершенно точно решил, что она – его девушка. И тут такой облом: потенциальная принцесса, похоже, оказалась в интересном положении. Разумеется, от другого…
«Да подожди ты паниковать! – пыталась успокоить себя Таня. – Ничего же еще не ясно. Мало ли почему я лопаю, как слон. И тошнить может по миллиону причин! Куплю сейчас тест – а он отрицательный! Вот тогда приду к Кириллу и скажу: «Хирург ты, конечно, классный, а гинеколог – никакой!» И тогда я… и тогда мы с ним…»
Она постаралась выгнать из головы греховные мысли. Последний раз взглянула в зеркальце, спрятала его в сумочку и бодрым шагом вышла из реанимации. Хорошо бы выбраться из этой больницы, как и вошла, – без проблем. В девять, наверно, будет даже полегче проскочить, чем ранним утром, – кругом суета, обходы, комиссии, студенты, родственники пациентов, в нетерпении ждущие врачей…
На лестничной площадке, куда выходила дверь из реанимационного предбанника, оказалось полно народа. Группка молодняка в белых халатах, с испуганными глазами и сигаретками, заплаканная кавказская женщина – кажется, дагестанка – в черном платке, двое озабоченных мужчин в легких куртках… Все они встретили Таню тревожными взглядами – видно, ждали, когда из реанимации выйдет врач.
