сказка - Катарина Валентэ

Сентябрь попыталась вытереть заплаканные глаза запястьем руки, но увидела, что оно уже наполовину обросло серебристым мягким мхом.

-Так. Ладно. – коротко произнесла она. – Ладно. Прямо сейчас я отправляюсь в лес. Надо покончить с этим гнусным заданием, а то я завязну тут крепко.

-Ну я бы сказал, что ты больше похожа на вишневое дерево, а не на вяз, - задумчиво пробормотал Доктор Восенев.

-Если бы это что-то меняло! – фыркнул Дол. – Вот если бы у вас были какие-нибудь лекарства, в этой , - он резко кивнул головой в сторону высоченного здания, - вашей ужасной странной башне.

-Но мы не занимаемся медициной, - сказала Цитринита с ноткой печали в голосе, - Для нас изменение – это благословение Осени. Определенно, ее осенила большая удача.

Сентябрь поразилась тому, как Дол отреагировал на эти слова. Он пыхнул тоненькой струйкой огня и подпалил волосы Цитриниты, - такое случилось с ним впервые. И пока она, подпрыгивая и визжа, пыталась затушить пламя, Вивертека пододвинулся ближе к Сентябрь и заботливо огородил ее от дальнейших нападок.

-Как бы вам не хотелось, но это исключительно ее задание. Миссия рыцаря без оруженосца или соратника. – произнес Доктор Восенев. – Так что брызгать огнём здесь совершенно ни к чему.

-Тогда она останется здесь! Одну, без сопровождения кого-либо огромного, вдвое-чем-она умного и огнедышащего я отпустить её в этот лес не могу. А так как среди вас троих я подходящей кандидатуры не вижу, значит ваши варианты рассматривать бессмысленно!

-Дол, - кротко сказала Сентябрь, - если выход единственный, и он таков, значит бессмысленно разглагольствовать о другом варианте.

Она поднялась и, круто накренившись вперед, смогла сделать несколько шагов. Каждый оставлял след из пылавших золотом волос.

-Давай тогда я! – не унимался Дол.

-Нет, я пойду одна. В самом деле, я ведь изначально думала, что никто из вас не отправится со мной в этот путь. Я обещаю, что быстро управлюсь. Главное, без меня никуда не уходите, - дождитесь меня, и ты и Суббота. Я хочу выйти из леса и увидеть улыбки на красном лице и на синем!

Едва не плача от страха крупными бирюзовыми слезами, Дол замахал крылышками так, что бронзовая цепь пронзительно зазвенела. Суббота, не произнося ни слова, наклонился и оторвал от одной из штанин неширокий кусок материи. Словно браслет, он нацепил его на руку девочки – и она увидела, что несмотря на рваный вид, на нем нет ни единой капли лисапедной смазки. Тут же зеленый жакет в вежливом тоне свел с браслетом знакомство; вежливо, однако надменно, четко обозначая старшинство в их союзе.

-Что это? –смущенно спросила Сентябрь.

-В общем… покровительство. – ответил Марид. – Моё покровительство. В бой…рыцарю не пристало вступать без этого.

Сентябрь, как жест благодарности, нежно коснулась рукой его лица. Но пальцы, уже высохшие, истончившиеся и скрючившиеся, словно веточки, оцарапали щеку мальчика.

Ощущение одиночества сразу же поглотило Сентябрь, как только она прошла несколько шагов. Стараясь не думать о том, во что превратились ее руки, она вдруг осознала, что практически всё время путешествовала в компании, - и теперь ей очень не хватало Дола,(который мог бы рассказать ей разных историй, лишь бы уберечь от паники или угнетения) и Субботы, (который наоборот, молчанием и твердостью внушал ей чувство нежности и надежности).

-Багаж, батискаф, барометр, благодать, бандит, - бормотала про себя девочка, тщетно пытаясь унять дрожь.

Ночь была холодная и мглистая, ярко светили звезды. Вот уже лес стал редеть, - но постепенно прояснилось, что листья и стволы перестали быть его содержанием, и вместо этого глазу представало что-то очень странное: Высокие черные ручные прялки кружились вокруг своих осей, распуская нити шерсти, шелка, и чего-то еще, что Сентябрь затруднялась определить. Как и принято в осеннем лесу, эти нити были красными, золотыми, коричневыми и сероватыми, - и опутывали всё. Толстые и прочные, плотно прилегая друг к другу, они создавали силуэт и форму нескольких растущих вместе сосновых деревьев, - Сентябрь даже умудрилась разглядеть острые кромки прялки, торчащей поверх красной кроны одного из древообразных чудищ.

«Так вот откуда взялся материал для строительства Пандемониума!» - внезапно догадалась девочка. – «Вместо того, чтобы вырубать лес, они его расплели!»

Словно стесняясь показать себя всю, из-за облаков выглянула луна. Тусклый свет пролился на лес, и Сентябрь увидела, что долгий кропотливый путь привел ее на маленькую полянку, усеянную остатками пряжи, словно сосновыми иголками. Тут же были и несколько прялок, цветом напоминавших пергамент. И еще, почти с самого края, сидела женщина; от удивления и испуга Сентябрь широко раскрыла рот и попыталась прикрыть его рукой, совсем забыв, что пальцы ее теперь были тонкие и растопыренные в разные стороны ветки.

Женщина восседала на троне, сложенном из шампиньонов и моховиков. За ее спиной вымахали лисички, рыжики и сыроежки с разноцветными шляпками, малиновыми рядом с устричными, - они покачивались в такт над ее головой, подобно большому вееру. Да и сама женщина оказалась грибной природы: сливочно-желтоватые опята большой гроздью пригибали головки возле ее коричневого выпуклого лица, образуя воротник платья, а пальцы рук и ног оканчивались кружевными рыже-серыми древесными чагами. Взгляд ее был отрешенный и направлялся куда-то вдаль; понять, о чем она думает по выражению пары трюфелей, бывших её глазами, было невозможно.

-Доброй ночи, почтенная леди, - вежливо (однако очень угловато) кланяясь, произнесла Сентябрь.

Грибная королева ничего не ответила.

-Я пришла за ларцом, который находится в этом лесу.

Грибы шиитаке у ног королевы колыхнулись из стороны в сторону, взъерошенные слабым порывом ветра.

-Надеюсь, моя просьба Вас не обидела, а то у меня катастрофически мало времени и в добавок я вот-вот превращусь в дерево.

Королева открыла рот довольно резко, и из него вывалилось что-то маленькое, похожее на грязь.

-Не обращай на неё внимание, - еще более неожиданно за спиной раздался писклявый голосок.

Сентябрь повернулась. Крохотное коричневое создание, ростом не выше пальца, находилось возле ее ног. Ярко красные губы выделялись на лице, напоминавшем кору орешника. Её длинные волосы закрывали тело почти до самых пяток. В целом она выглядела весьма юной, даже носила шляпку от желудя как кепку.

-Она здесь только для видимости, - сказала малютка.

-А ты кто?

-Смерть. Прям сложно было догадаться.

-Но ты ведь такая малюсенькая!

-Потому что ты сама еще маленькая. Тебе далеко до своей Смерти, Сентябрь, поэтому ты и видишь меня как любой предмет, находящийся на большом расстоянии: и я кажусь маленькой и безобидной. Но это видимость. Потому что на самом деле я гораздо ближе. Я буду расти вместе с тобою, а когда придет мое время, я нависну над твоей кроватью огромным темным телом, так что ты станешь закрывать глаза и прятать лицо в подушку, лишь бы не видеть меня.

-А она тогда кто?

-Она… - Смерть внимательно посмотрела на грибной трон. – Нечто вроде карнавального костюма на случай, если мне захочется произвести впечатление на высокопоставленных посетителей. Например, для твоей подружки Бетси я наряжаюсь в Громоздкий Двигатель. Мне тоже время от времени хочется, чтобы при виде меня трепетали. Но мы с тобой, я думаю, можем обойтись без вызывающих одежд.

-Но если между нами такой долгий путь, почему тогда ты здесь?

-Потому что мои владения начинаются в Осени. И потому еще, что очень-очень невелика вероятность того, что ты умрешь вопреки моим ожиданиям, и мне не придется поспешно вырастать до громадных размеров.

Смерть многозначительно посмотрела на руку Сентябрь, которая теперь, хоть и была укрыта рукавом жакета, стала прямой, шишковатой, точно ветка, и несгибаемой от плеча до кончиков пальцев.

-Значит поэтому запрещено ходить в Пряженный Лес? Потому что это место обжито Смертью?

-Не забывай про гамадриад. Ох как утомительно их слушать.

-Получается Маркиза послала меня сюда умирать.

-Ну, детка, вот так сразу осудить не в моих правилах. Я забираю только то, что предложено мне. Во тьме, в лесу.

Сентябрь повалилась на землю. Она разглядывала свою засохшую, высушенную зимою руку-ветку; голую макушку холодил легкий ветерок, который уносил последние опавшие желтые пряди. Ей хотелось плакать. Она шмыгала носом, - но слезы не текли, потому что ее глаза стали сухими, как прошлогодние семена.