Книга Ветра и Крови (СИ) - Котов Сергей

— Эти тюрвинги… это предметы… да чего уж там, это оружие. Их объединяет то, что мы ничего не знаем ни об их происхождении, ни об использованных при их создании технологиях. Так? Вот из-за этих свойств мы называем их одинаково и считаем, что они имеют что-то общее. По правде, я не сомневался, что остальные тюрвинги имеют такую же защиту, как тюрвинг перемещения. Но, выходит, это не так! Раз они легко добыли его и скрылись!

Мы с Катей переглянулись.

— Ну насчёт технологий это уже не совсем так… кое в чём я продвинулась. Блокирующий тюрвинг уже не такая уж непроницаемая загадка для меня… — Катя пожала плечами.

— За миллионы лет? Один из предметов? — вздохнул Кай, — извини, конечно, но это не очень впечатляет. Но самое главное: почему на колокольчике не было защиты?

— А, может, она была? — спросил я, — поэтому мы и не нашли беглецов?

— Да-а-а… тупик! — Макс почесал в затылке, — а о какой защите вы всё время говорите?

— Брать безопасно в руки некоторые тюрвинги могут только особые люди, — ответил я, — как определяется это особость — мы не знаем. Но если, например, мой тюрвинг перемещения возьмёт в руки другой человек, он прорастёт сквозь него.

— Забавно… — растерянно пробормотал Макс.

— Да уж, — я пожал плечами, — мне встречался ещё один тюрвинг, — продолжил я, — если он попадал в руки нежелательному человеку… или не совсем человеку. То с ним в скором времени происходило какое-нибудь несчастье.

— И что это за тюрвинг? — спросил Макс.

— О, ты хорошо его знаешь, — усмехнулся я.

Макс опустил глаза. Понял.

— Я думаю, Кай прав, — сказала Катя после короткой неловкой паузы, — скорее всего, происхождение тюрвингов — разное.

— Значит, они не являются орудием Считывателей? — спросил я, — у меня была интересная теория, что они специально внедряют тюрвинги, чтобы спровоцировать развитие общества определённым путём.

— Я считала этот вариант, — Катя пожала плечами, — это очень маловероятно. Да и бессмысленно. Думаю, что тюрвиги могут быть следами различных цивилизаций. А их разброс по временам и эпохам, возможно, объясняется тем, что они на самом деле более многомерные предметы, чем представляется нам.

— Вот сейчас реально не понял, — сказал Макс.

— Мы взаимодействуем только с их проекциями в нашем четырёхмерном мире, — ответила Гайя.

— Четырёхмерном с учётом времени, надо полагать? — уточнил я.

— Ну да, — Катя улыбнулась, — а рабочая начинка этих предметов находится на два-три измерения выше.

— То есть, они могут появляться… скажем так, в результате некоего условно-естественного течения событий? Допустим, если какая-то цивилизация в далёком будущем освоила технологию строительства многомерных технологических устройств, а потом часть этих устройств просто… забыла? Выбросила? Не утилизировала? И вот какими-то путями они оказываются в нашем… в нашей…

— В нашем континууме, — Катя подсказала нужное слово.

— Ага, — кивнул я, — континууме. Но это всё равно странно! Почему у некоторых из них привычная нам форма? Разве это не говорит о том, что их создавали специально для нас?

— Как я уже сказала, — ответила Катя, — мне кажется, Кай прав. Тюрвинги — это вовсе не однородный класс предметов. Некоторые были отправлены к нам намеренно. Некоторое вполне могли оказаться случайно. Более того, даже при внешнем сходстве, их источник происхождения может быть совершенно разным. Допустим, формируя трёхмерную проекцию, автомат может считать ожидаемую форму, записанную в разуме человека, который вдруг оказался рядом.

— Интересная теория, — согласился я, — но каким образом это может нам помочь в поиске беглецов? Скажу честно: идея просто сбежать мне тоже совсем не нравится.

— Она меняет наше отношение, — улыбнулась Катя, — случившееся — не катастрофа. А, скорее, рядовое событие, которое предполагала сама природа пропавшего тюрвинга.

Глава 12

Конечно, мне хотелось быть с Каем, Таис и Львом. Но Гайя сказала, что моё присутствие нежелательно скажется на замысле. Я слишком сильно влияю на Кая. Ему будет слишком сложно транслировать свои идеи. И, пожалуй, я был с этим согласен.

Кроме того, челнок со всем «расширенным экипажем» на борту не мог ждать так долго. Большинству нужно было уходить в стазис, чтобы сохранить до нашего времени хоть какие-то ресурсы.

Во время этой вылазки я не мог вернуться к Мойе и его народу. Горючего, несмотря на усилия Гайи, всё ещё было недостаточно для двойного перелёта туда и обратно. Она обещала присмотреть за людьми и не дать им умереть с голоду.

Поэтому в стазис мы ушли недалеко от места десанта группы Кая. На небольшом каменистом острове, отделённом от материка узким проливом, в укромной бухте.

Мы обговорили варианты экстренной остановки и эвакуации, если что-то вдруг пошло бы не так. Связь держали через Гайю; она же и остановила бы челнок. В смысле, та её часть, которая не была человеком. Потому что Катя неожиданно выразила желание перепрыгнуть через три года вместе с нами. Она сказала, что это ценный человеческий опыт — почувствовать на себе прерывистость времени.

Кай и его команда отправились на надувной лодке из запасов челнока. Очень удобно, что она была сделана на Марсе; до тех пор, пока сам Кай не проявит её, она будет оставаться совершенно невидимой для других людей.

Прощание вышло неожиданно тяжёлым. Я не мог скрыть тревоги и постоянно переспрашивал Кая, действительно ли он твёрдо решил. Ещё сложнее было убедить себя отпустить ребёнка, хотя едва ли в мире сыскался бы лучший защитник чем Кай и лучшая мать чем Таис. Но в конце концов, вмешалась Катя. Она подошла ко мне, положила руку на плечо. И просто помолчала. Но я всё понял.

Мы обнялись. После этого я отвернулся и пошёл на челнок, не оглядываясь.

Но, когда я активировал поле стазиса, их лодку всё ещё было видно в море. Они как раз готовились причалить к другому берегу.

8997 лет до Перехода

Лодка исчезла. Вместо неё в бухте возник довольно крупный деревянный корабль, украшенный причудливой росписью.

Корабль был пришвартован к деревянному пирсу. На него, по узким сходням с корабля спускались какие-то фигуры. Я напряг зрение. И не смог сдержать улыбку. Это, без сомнения, были Кай, Таис и Лев. Они были одеты в длинные серые туники. Кай отрастил бороду. А Лев из ребёнка превратился в подростка. Он подал руку Таис, чтобы помочь ей спуститься на пирс.

У меня гранитная глыба с плеч свалилась. С того самого момента, как у нас зашёл разговор с Каем об этом альтернативном проекте, меня одолевали дурные предчувствия. В глубине души я считал это заигрыванием с судьбой, хотя предпочитал не говорить об этом прямо. И вот, по крайней мере, все участники этого проекта живы.

До того, как были сказаны первые слова, мы обнялись.

Кай, кажется, стал ещё здоровее, массивнее. Впрочем, не удивительно: когда мы познакомились, ему ведь не было и двадцати по земному счислению. И борода придавала ему солидности. Теперь он был мало похож на подростка, каким я встретил его там, на Марсе, на спортивной площадке у госпиталя.

— Ну? Как прошло? — спросил я, наконец, отстраняясь.

— Лучше, чем я думал, — ответил Кай, улыбаясь, — эта земля рождена, чтобы чтить героев.

— Вмешательство было минимальным, — добавила Таис, — мы только задали направление. Остальное эти люди сделали сами. И продолжают делать.

— Я не стал пересказывать нашу «Книгу Ветра и Крови», — продолжал Кай, — они пишут свои книги. Но это правильные книги, Гриша.

Я оглянулся. Катя всё ещё спускалась по трапу. Мне совершенно не понравилось выражение лица.

— Всё в порядке? — спросил я.

Она посмотрела на меня растерянно. Потом улыбнулась Каю.

— Вы молодцы, ребят, — ответила она, обращаясь к троим участникам проекта, — но у нас проблемы.

Так уж получилось, что за всё время своего долгого путешествия сквозь времена и пространства, после той странной находки в лесу, я уже неоднократно видел различные проявления насилия. Один вырезанный тюрвингом лагерь чего стоил… но то, что сейчас было у меня перед глазами, поражало воображение.