Астарта: Корабль Чокнутых Трупов - Марк Романов

Он занял свое кресло в рубке управления, и оглядел индикаторы на панели. Аннабель была в медотсеке у Травкина, Кацман и Ульрих — в моторном отсеке. Искин услужливо вякнул во встроенный в череп капитана лингафон: «Все в порядке. Заправка закончена, жду приказов», и отключился. Все было спокойно…

Но на душе у Ричарда упорно скребли альфа-кошки.

ГЛАВА 24 КОПЫТО ДЬЯВОЛА. РИК МОРГАН. ПРИБЫТИЕ

  For my dreams I hold my life  For wishes I behold my night  The truth at the end of time  Losing faith makes a crime

Над расколотой надвое планетой всходило злое белое солнце. С орбиты это выглядело еще более яростно и тревожно, чем снизу, с поверхности — огромный шар неугасимого ядерного пламени, в ожерелье протуберанцев, казалось, рывком выдирался из-за сумрачного диска, рассеченного вдоль чернеющим даже сквозь синюю дымку атмосферы гигантским шрамом Разлома… Говорят, что Разлом доходит до самого ядра планеты, но проверять этот факт Ричард не собирался.

Перед ним на экране во всей своей чуждой красе было Копыто Дьявола. Единственная в обитаемом космосе расколотая планета, на которой, тем не менее, можно было жить. Если бы не два «но», весьма портивших удовольствие возможным посетителям: в настоящем времени ее не существовало, а добраться сюда на попутном корабле было практически нереально.

Согласно записям в лоциях, Копыто Дьявола было мифической планетой и тайным убежищем антисоциальных элементов. Координаты ее были неизвестны, а за их раскрытие полиция и Гильдия Навигаторов Протектората предлагали награду в полтора миллиарда кредитов.

«Если бы они знали, уроды, всю правду… — подумал Рик, — то поразрывали бы себе задницы от злости».

Копыто находилось глубоко в прошлом системы Омикрон Индейца, в пределах минус четырех миллиардов лет… Допрыгнуть сюда без тайм-привода, установленного на корабль, было просто нереально. Тем более что при попытке совершить переход непосредственно из самой планетной системы незадачливых космогаторов разрывало в мелкий тахионный хлам из-за интерференции множественных темпоблокираторов, установленных когда-то неизвестной расой. Приходилось запрыгивать по странному курсу, от звезд, лежащих в пяти световых годах… В общем, ад для навигатора. При небольшом отклонении в калибровке двигателей — яркая вспышка, и следующая инкарнация. Для тех, кто в нее верил, разумеется…

Именно здесь, в жарком и негостеприимном странном мире, с кислородно-гелиевой атмосферой, и находилось сердце пиратской империи. Не подчиняющиеся никому, кроме самих себя, пиратские кланы секторов Протектората и некоторых близлежащих конгломераций звездных государств заложили здесь базу четыреста стандартолет назад, в эпоху Великого Расселения человечества. Как здесь оказался космический корабль будущих пиратов, и через что пришлось пройти его экипажу, вряд ли станет известно кому-нибудь кроме этих «рыцарей космоса», а они ребята малоразговорчивые. Особенно, когда дело касается величайшего их секрета.

Планетарные верфи, доки, обогатительные фабрики — Копыто было на редкость богатой тяжелыми металлами и делящимися веществами планетой, а глубокий Разлом облегчал их добычу непосредственно из мантии и ядра… И ни одной орбитальной крепости. Защищаться здесь было не от кого. Предтечи, по легендам, обживавшие в это время Галактику, в этом регионе не появлялись, выйти за пределы системы было сложно из-за возмущений гиперполя. Да и не нужно, в общем-то.

«Единственное безопасное место во вселенной», — думал капитан, — «Здесь некого бояться, кроме пиратов».

Да и их бояться не стоило — при таких влиятельных друзьях и поручителях перед местным Советом, как Эрик Рыжий.

Ричард встряхнулся, и усилием воли загнал тягу к рефлексии поглубже в подсознание. Сейчас нужны были максимальные собранность и холодность. Предстояла встреча с Советом. Он мысленно перекрестился, как привык делать, пока был на Суздале, трижды сплюнул через левое плечо, и очистил свой разум от всего лишнего. Теперь его сосредоточению мог позавидовать бы и док Травкин — перед обзорным экраном стояла холодная машина, чьим единственным предназначением был объективный анализ и вынесение решения. Перед экраном стоял Судья.

ГЛАВА 25 АННА. ТЕСТ НА АДРЕНАЛИН

  Посмотри и сделай шаги  туда где мы и где мы не были.  Поцелуй и руку возьми  и посмотри что мы наделали

Команда собралась в кают-компании, откуда боцман давно уже вынес все, что не являлось первой необходимостью для жизни. Джек и Гай, не сговариваясь, держались настороже, как-то незаметно умудряясь находиться везде и нигде.

Ульрих стал неоспоримым героем дня, на время даже позабыв о мучительной депрессии. Травкин загрузил показания телеметрии фон Цепеша в свой комм, в котором еще битый час изучал рефлексы вампира, вычислял коэффициент зависимости физических возможностей от стрессовой ситуации, а заодно и отыскал тюбик с универсальным регенератором для Анны.

Андроид, конечно, не была человеком, но живые ткани на искусственном скелете реагировали на воздействие физической силы в соответствии с заданным регламентом.

Иначе говоря, на лице Уискер цвела прекрасная, фиолетово-синяя опухоль, заметно затрудняющая возможность говорить. Переломов не было, да и быть не могло. Для того, чтобы сломать кости Анны, требовалось что-то гораздо большее, чем даже самый сильный дар по лицу.

Андроид сидела в углу, непривычно молчаливая и сосредоточенная, посверкивая в лучах ламп толстым слоем розоватой регенерирующей маски, желеобразно трепещущей на бледной коже.

Рик не заходил. Он отправился на мостик вместе с Рыжим Эриком, им было, о чем поговорить, да и Копыто Дьявола должно было вот-вот показаться в зоне видимости.

— А ты совсем ничего не чувствуешь? — помявшись, спросил Ульрих, присев рядом с Анной. Его аристократическое воспитание серьезно конфликтовало с банальной логикой. Умом вампир понимал, что вряд ли андроид нуждается в его участии, но смотреть на девушку с разбитым лицом он просто так не мог.

— Чувствую, — старательно выговаривая слова, кивнула Анна. — Холод, тепло, боль, ожог, давление, и еще некоторые внутренние процессы в организме.

Ульрих снова замялся, пошевелил губами, будто проговаривая что-то для себя, а потом все-таки решился:

— Извини, я немного знаю о твоей модели, но разве ты сейчас не чувствуешь боли? У тебя лицо не болит?

— Сейчас — нет, — андроид попыталась улыбнуться, но маска превратила улыбку в страшную гримасу. — Я отключила болевые рецепторы. Но если тебя интересует, чувствую ли я боль во время ударов, то — да, чувствую. Гораздо слабее человека, просто как информативный сигнал. Если я полностью отключу восприятие внешних раздражителей, я не смогу контролировать критические повреждения, что может привести к моему частичному или полному выходу из строя.

Фон Цепеш сосредоточенно кивнул, поджав тонкие бескровные губы. Он помедлил, а потом протянул руку Анне.

— Я рад быть с тобой в одной команде, — сказал он. Андроид пожала его сухую прохладную ладонь, стараясь не очень сильно сдавливать тонкие кости.

— А я рада, что ты помог нам сегодня, — неожиданно сказала она, глядя на смутившегося Ульриха. Тот нервно улыбнулся, убрав руку.

Наблюдающий за этой сценой Гай, сощурился, не подавая вида, что что-то заметил. Конечно, выражения андроида становились богаче день ото дня. Одно только боцманское «ебать-колотить» он слышал от Анны уже два раза, а уж научиться правильно вставлять русский мат в речь не могли даже люди из других народов, не говоря уже про электронную душу Уискер. Холодная логика и система исчислений не позволяла прочувствовать нужность момента, в одном слове «блядь» отразив весь набор эмоций, от восхищения до описания полного проигрыша.

— Мы скоро будем на месте, — возникнув рядом с Анной, вежливо произнес Травкин. — Давай, я удалю остатки мази, уже можно.

Анна послушно развернулась лицом к Доку. Кожа приобрела некоторую желтизну, но, в целом, была совершенно в порядке. От удара не осталось и следа.

Гавриил аккуратно стер вязкую маску со щеки андроида, ловко свернув одноразовую салфетку и сунув ее в карман.

В этот момент по короткой связи пришел приказ всем членам команды проследовать на мостик. Джек выразительно посмотрел на брата. Боцману был знаком этот взгляд Гая, когда голубые глаза Травкина смотрят в никуда, а тонкие длинные пальцы врача перебирают края одежды, будто наигрывая незримую мелодию.

Таким задумчивым Гай выглядел только тогда, когда его посещала очередная идея сотворения нового мира. Мира красоты, свободы и наркотического транса.