Хз - характер землянина - Серафима Жук

      - Что заметить, - так же тихо посетовал Саид. - Я узнаю Симу глазами и сознанием. Я отрицаю её чем-то глубже сознания. Я без ума от неё и впервые слышу, что она тоже... только это не вариант с Симой. И значит... И еще лицо. Оно больше не одно, и я не хочу видеть все хари, но ты бы знала, сколько в ней понапрятано харь! В... этой.

      - Знаю, - горько усмехнулась Яхгль. - Она идянка. Если бы я решила для себя, что смерть предавшего меня оплатит боль обманутой влюблённости... циклов через десять-двадцать мои хари смотрелись бы так же. Старайся не допускать в себе оживления интереса к беседе. Она учует. Не эта жертва тотального морфинга, а вторая. Та гораздо опытнее. Слушай внимательно, Саид. Я опять содрала с тебя поле силы. Когда остаточное поле ничтожно, ей плохо видно оттенки и движения... души. Сейчас придет Бугз. Ты скажешь ему, что не ощущаешь в габе живого Тьюитя. Так и есть, ты слишком слаб. Она уцепится за правду, выгодную ей. Успокоится, уйдет. Я чую её страх, желание покинуть габ. Ты не представляешь себе, что может учудить подобная ей, загнанная в угол. У нас нет должных средств защиты, пока я здесь одна. Я с ними не справлюсь.

      - Телепаты дурно врут, если у них нет опыта.

      - Вот. Держи при себе, не далее вытянутой руки от тела.

      Яхгль качнулась вперед, движение опозналось по ее ощущениям. В комнате не пробежал ни малейший вздох ветра. Из пустоты возник рыжий цветок и опустился в ладонь, как лепесток пламени.

      - Энна, - улыбнулся Саид.

      Цветок уже год был у Симы, откуда взялся, она молчала. Но разве телепату это важно? Он знал с первого взгляда - подарок того, Тая. Нелюдя, на которого настоящая Сима однажды взглянула и улыбнулась... потому что ей было страшно одиноко, ведь кое-кто младенчески себя вел и нагородил глупостей выше всякой меры. Энна жил и не спешил обзаводиться разветвленными корнями, требующими посадки в почву. Он то пребывал у Павра в 'Зарослях сафы', то снова перебирался в каюту Симы, то доставался на день-два Тьюитю. В секторе науки стенали и ругались на самых разных наречиях, проклиная несговорчивость упрямейшего на весь универсум габла. Один цветок энна и есть на свете! Его бы исследовать. Осторожно, бездефектными методами. Но цветок принадлежит Симе. Она категорически против. Поэтому из всех уникальных свойств пока наблюдением установлены немногие, и они соответствуют легендам, памятным расе кэф. Рядом с энна не снятся кошмары. Положив его в изголовье, гуманоиды и негуманоиды отдыхают эффективнее в разы. По утрам счастливцев посещает безоблачное, немного щемящее состояние счастья, приятия бытия. В заведении Павра за весь год ни разу не ссорились те, кто занимал столик близ энна. Брыги - даже брыги! - задумчиво улыбались, гладили воздух над лепестками и отказывались от намерения затеять безобразный шум. Собственно, так Сима и победила их, когда все карательные меры были исчерпаны, но заведение напротив 'Зарослей сафы' не закрылось. Павр впал в депрессию и начал паковать вещи для отлёта из габа, именно тогда энна в вазе был установлен посреди заведения 'Дым сафы', издевательски названного в пику Павру.

      - Энна, - Саид сложил ладонь так, чтобы цветок помещался свободно.

      Дверь открыла и закрылась. Сознание проводило Яхгль. Не было в душе непокоя, беды утратили весомость. Цветок менял восприятие? Саид улыбнулся шире и поправил себя, вслушиваясь в трепет лепестков на ладони: энна тоже нуждался в близком соседстве надлежащего человека. Энна без Симы не выжил бы, не вырастил и первых робких воздушних корешков. Он не мог найти питательной среды там, где видят закаты и пропускают рассветы. Где стаканы наполовину пусты, хотя могли бы быть заполненными ровно на столько же. Энна созвучен душе Симы. В нем и теперь отражалась она - настоящая.

      - Саидка, - шепнули от приоткрытой двери. Существо с лицом Симы скользнуло в палату, замерло у стены и постаралось укутать жертву паутиной приязни. Наткнулось на рыжее пламя энна и насторожилось. - Тебя навещали?

      - Павр дохромал, наверное, я очнулся и - вот, - Саид прикрыл глаза, чувствуя в ладони теплоту энна и выговаривая без напряжения то, что в целом и не ложь, скорее догадка. - Позови Бугза. Я не могу отягощать новостями Рыга, он едва жив. Пусть... надеется.

      - Что-то плохое?

      Саид промолчал. Сима удалилась, чтобы скоро явиться в сопровождении мурвра. Бугз сокрушенно, молча слушал о неспособности ощутить сознание габмурга. На истерзанное темечко мурвра где-то возле свежего излома рога рухнул свод небес, не менее того... В буре эмоций растворялось все. Гнев сжигал до тла. Ярость удушала. Бугз слушал, будучи уверенным в подлинности сообщения. И тем подтвердил сказанное куда надежнее любых заверений. Сима зарыдала, растирая слезы по щекам и очень похоже шмыгая распухшим носом.

       Гав поучаствовал в драме: он тихонько, проникновенно подвывал со всхлипами, а сам норовил полнее свернуться вокруг ладони, стать подобием держателя для энна. Мех морфа переливался оттенками пламени, словно весь он - продолжение дивных лепестков, и только в глубине ворса, в тени, пряталась серость большой тревоги... Саид ждал, пока все уймутся и позволят ему выспаться. Очень трудно верить в живучесть, ощутив на себе темную сторону дара идян.

      Полудрема утомления обесцветила мир, чужие мысли улитками попрятались в раковины приватности. Вязкое время тянулось, не погружая сознание в сон и не отпуская в пробуждение. Наконец, пришла отчетливая мысль Рыга. Габрал испытывал полную, подтвержденную по ряду каналов, уверенность: та, кого желали выпроводить из Уги, покинула габ. Корабль в прыжке. Носительница внешности Симы, выйдя из палаты Саида, со всех ног помчалась к Павру, проверять, он ли принес энна. В 'Зарослях сафы' гостья выпила порцию золотистого гринского газа, обладающего пикантным послевкусием. Утомление навалилось, переросло в сон... или обморок?

      - Пусть отдыхает, - порадовался Саид тому, что в ближайшее время ему не придется по краю обходить правду.

      Заставить тело принять сидячее положение оказалось неимоверно трудно. Саид упрямо боролся со слабостью и проигрывал ей во второй или третий раз - он плохо помнил себя, снова и снова проваливаясь с обморок. Наконец, в палату скользнула Яхгль, без маскировки. За идянкой следовали два ошта при полном вооружении.

      - Не смей меня влюблять, - возмутился Саид, заметив первое движение ладоней идянки, сложенных лодочкой у груди. - Опять тебе станет хуже худшего.

      - Я сочувствую, - улыбнулась Яхгль, шире разводя ладони, чтобы накачать силой видимый лишь ей шар тепла, на сей раз - светлого, с перламутровым отливом. - Ты друг. Этого довольно. Если бы мы влюблялись во всех, кого лечим, было бы ужасно. Признаю, я легкомысленная, но я еще весьма молода. Когда мы становимся старше, мы тяготеем к традиционному укладу.

      - Какому? - жмурясь и согреваясь, без интереса спросил Саид.

      Здоровье возвращается, голова почти не кружится и сидеть можно без усилий. Скоро огненные мурашки, весьма болезненные, но одновременно приятные, спустятся по ногам до самых пальцев. Тогда Яхгль разрешит встать.

      - Ты не удосужился просмотреть справочник, открытый раздел? - недоумение крошечной морщинкой отметило лоб идянки. - Если верить старым расам, Ида попала под удар излучения. Вся система, а мы еще не умели позвать на помощь или эвакуироваться. Нас полагали мирной, благополучно развивающейся расой... к несчастью. За нас отвечали из старших не кэфы - тоже к несчастью, наверное. Они-то прилежно нянчились с младшими. В общем, мы вымирали и мутировали, никто не проверял, как дела на Иде. Долго... Кэфы не знают, сколько веков. Зато нам памятно: именно кэф-корабли по своей инициативе посетили молчаливый сектор пространства. Так началась новая история Иды. Уцелевших присоединили к взрослому универсуму две тысячи лет назад. Совсем недавно. Мы уже были с такими вот ногами. И все прочее... традиции жизни сложились.

      Яхгль прикусила губу. Не дождалась кивка, разрешающего промолчать. Саид как раз делал первые шаги и регулировал костюм на умеренно ослабленное тяготение. Думать, а тем более добывать сведения из справочных систем, он не хотел.

      - Ты лентяй. Ладно, поработаю справочником, - нехотя продолжила Яхгль. - Девяносто девять процентов населения Иды можно отнести к женщинам в общегуманоидном двуполом варианте. Оставшийся процент - андрогины. Если данные о вас с сестрой верны, всего цикл назад вас приняли бы на Иде, как родных. Обоеполые идяне немногочисленны и весьма уважаемы. Они ствол нашей системы, и даже не генетически, как ты мог подумать, скорее морально и этически.

      - Прайдами, что ли, живете? - Саид замер в настороженности.

      - Традиция идян - взращивание потомков, мы используем материал андрогинов чисто... медицински. Наш смысл жизни - дети. Мы передаем окраску поля и умение читать живой мир. Это долгий, сложный процесс.