Безудержный ураган 2 (СИ) - Игнис Данта

— Слушай, я не понимаю, — вступил в разговор Левир. — Вы что оба решили сделать все возможное, чтобы мы не выбрались отсюда? Это потрясающий шанс, отдайте им эту гэртову шкатулку и дело с концом. И пусть сами разбираются с этими дурацкими сказками и легендами.

— Это не дурацкие сказки, — покачал головой Шаймор. — Я видел ее в действии. Мой отец владел этой штуковиной много лет. Именно так он и разбогател. И год за годом я наблюдал, как вокруг нашей семьи гибнут люди. Только годам к двенадцати догадался что к чему. Ну как догадался… Подслушал разговор маменьки и папеньки, потом все сопоставил. Сначала я умолял их избавиться от нее. Потом пытался уничтожить, но ничего не вышло. Один раз украл и закопал в саду. Так отец пытал меня, пока я не рассказал правду.

Шаймор невольно коснулся рукой груди, где когда-то были старые шрамы от раскаленной кочерги. Элерия убрала следы с кожи, но не из памяти.

— Потом я просто тихо их ненавидел. А все это время люди вокруг продолжали умирать десятками. А еще у меня была сестра-близнец… Лета… — он замолчал. Встал, подошел к камину. Облокотился на стену и долго смотрел в огонь. Потом словно очнулся и продолжил. — Она была не такая, как этот придурок Тидорок. Нежная, добрая, красавица. Разделяла мои взгляды насчет этой шкатулки и пыталась вразумить нашу семейку. Но ничего, конечно же, не выходило. В конце концов, нам исполнилось по шестнадцать и мы с ней сбежали из дома. Родители жили тогда в Приволе, а мы сбежали в Азирон. Там у моего отца тоже был особняк, там мы с ней и поселились. Конечно, через пару месяцев родители нас нашли, но мы отстояли свое право жить отдельно и они нам даже отсыпали своих кровавых денег на пропитание. Впрочем, мы старались ими не пользоваться. Нашли работу и счастливо жили четыре года. А когда мне исполнилось двадцать явились родители с этой дурацкой идеей женить меня и… Шкатулка ягонов убила мою сестру. Больше я не мог этого терпеть. Избил отца и отнял эту гэртову штуковину. Собственная мать бросилась на меня с ножом, я ударил и ее. И сбежал. Снова пытался уничтожить артефакт, но ему все было нипочем. Ах да, когда я открыл шкатулку, она была полна чистых, как слеза, бриллиантов, среди которых лежал один крупный изумруд.

Шаймор распахнул рубашку и вытянул изумруд на длинной цепочке.

— Вот, во что шкатулка оценила жизнь Леты… — сказал вальдар печально. — Я продал бриллианты и на вырученные деньги взял отряд наемников. Они проводили меня в леса Кошмаров, чтобы я мог спрятать проклятый артефакт там, где его никто не найдет. И даже тогда эта прогулка стоила жизни многим, что уж говорить о теперь. Теперь соваться туда было бы чистым самоубийством. Да и я ни за что не расскажу, где именно спрятал шкатулку ягонов.

Бруснир откинулся на стуле и, заложив руки за голову, посмотрел в окно.

— Что ж, пожалуй, правильно сделаешь, — сказал он Шаймору некоторое время спустя.

Левир поднялся.

— Что ж, поздравляю вас с еще одной упущенной возможностью. Пойду, у меня еще есть дела.

Сегодня Левир выяснил, что его способности не действуют и на Шаймора. Становилось очевидным, что вальдаров так просто телепатией не возьмешь. «А ведь насколько бы это все упростило, — злился Левир, — нужно будет еще потренироваться». Однако временами, у него уже получалось услышать обрывки их мыслей.

Бруснир зашел к Хтону на следующий день. Посол встал на пороге и не пригласил вальдара в дом. Его требовательный взгляд красноречиво говорил чего он ждет. Когда Бруснир сообщил, что они отказываются от его предложения, Хтон удивленно вскинул брови.

— Что? Никак не ожидал, что вы откажетесь. В вашем положении и отказываться? — искренне поразился посол.

— Во-первых, у нас нет этого артефакта. Во-вторых, даже если бы и был, то мы не допустим, чтобы кто-то его использовал, — ответил Бруснир.

— Но вы ведь знаете, где он находится? — прищурившись, спросил Хтон.

Бруснир замялся всего на мгновение:

— Нет, мне это неизвестно.

Хтон усмехнулся:

— Хорошо. Умереть здесь ваше право. А мы завтра отплываем, нам здесь больше делать нечего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мы можем предложить что-нибудь другое взамен? — попробовал спасти положение Бруснир.

— Нет. Мне это неинтересно, — отрезал Хтон и захлопнул дверью.

Бруснир снова оказался в тупике. «Проклятье, — думал он, — проще бы было встретиться с парочкой монстров, чем вести все эти светские беседы и политические переговоры». Он понятия не имел, как им выбираться с этого материка и очень жалел, что их король оказался трусом, да еще и мертвым. И еще Элерия тщательно избегала его… Бруснир вздохнул и пошел писать письмо королю Хистрии. Последняя надежда только на него.

Хтон сказал Брусниру, что они уедут, но это не было правдой. Он не мог позволить себе так просто отказаться от замысла. Хтон родился в Мирании. Был беспризорником, часто голодал и бывал бит. Мать — дешевая шлюха, заболела и умерла от неприличной болезни, когда ему исполнилось пять лет, отца он и вовсе не знал. В двенадцать Хтона поймали и продали богатому господину. Тот жил одиноко, и мальчонку использовал как слугу, а также для утех. Иногда, господин позволял Хтону поиграть с артефактом. То был маленький замок с резными башенками и открывающимися воротами. Стоило их открыть, и диковинка переносила в мир иллюзий насколько настоящих, что они долгое время с лихвой заменяли Хтону реальность. Тогда-то он и пристрастился к артефактам, а много позже стал их коллекционировать, с жадностью и настойчивостью достойной истинного фанатизма.

Хтону исполнилось двадцать пять, когда господин заболел и умер. А его единственный сын, давно не живший с отцом, вернулся прибрать к рукам наследство. Когда все бумаги были оформлены, сын уехал из города. Хтон отправился за ним и убил в дороге, присвоив себе его личность и состояние. И переехал в Нейзу. Там несколько лет жил в свое удовольствие и начал расширять коллекцию артефактов, все более и более увлекаясь властью, которую они давали. Позже занялся политикой и в итоге дослужился до посла. Умелый, дерзкий и жестокий интриган, он никогда не боялся действовать грубо на пути к достижению поставленных целей. Шкатулка ягонов манила его и не отпускала с тех самых пор, как Тидорок впервые упомянул о ней. Она должна была занять свое достойное место в коллекции Хтона и даровать ему невиданную доселе власть.

Шаймор нашел Элерию на портовой площади, где как всегда было много народу. Поведал ей последние невеселые новости и спросил:

— Долго ты собираешься игнорировать Бруснира? Нам всем сейчас лучше бы держаться вместе.

— Я его не игнорирую, — возразила талийка и печально улыбнулась. — И уж поверь, мне трудно дается держаться от него подальше.

— Так зачем тогда? Дара психованная стерва. Зачем идти у нее на поводу?

— Потому что эта психованная стерва может спасти всех этих людей. Как ты не понимаешь? Она ведь весь этот ультиматум придумала только потому, что запала на Бруснира, а я стою на ее пути, — с нотками раздражения в голосе сказала Элерия. Вся эта ситуация давалась ей нелегко. Элерия хоть и была достаточно добрым человеком, но самопожертвование ее не привлекало. Поступаться личным счастьем, пусть даже и ради высшей цели, оказалось делом мучительным. Чтобы выдержать ей приходилось подолгу вглядываться в жителей Фаренхада и напоминать себе, что все они могут умереть.

— И что? Ты так запросто отдашь ей своего мужика? Я был о тебе лучшего мнения, — усмехнулся Шаймор. — Вы с ним друг друга стоите.

Элерия закусила губу.

— Не беси меня, Шаймор! Речь идет ни о каком-то там вшивом любовном треугольнике. Слишком много жизней стоит на кону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мы что-нибудь придумаем. Не обязательно устраивать самопожертвование, — сказал Шаймор и обернулся, люди позади него кричали и ругались.

Военные с Нейзы вбежали на площадь, стали хватать и связывать людей, угрожая расправой. Сегодня здесь почти не было вальдаров и люди Хтона этим воспользовались.

— Что, хокс возьми, происходит?! — воскликнул Шаймор.