Странный приятель - Егор Чекрыгин

И пусть солнце уже ощутимо клонится к закату. Если зафиксировать противника и собрать достаточно мощный кулак, то хватит одного удара, чтобы размазать этих сволочей в жидкую кашицу.

Ренки положил свой трофейный мушкет на плечо пригнувшегося Таагая, хорошенько прицелился и спустил курок. Подъехавший слишком близко всадник дернулся и начал медленно сползать с седла, пока подскочивший к нему товарищ не попытался помочь ему удержаться.

– Хороший выстрел! – одобрил Готор, хладнокровно целясь и разряжая свой мушкет во второго всадника. – Не стоит подпускать этих любопытных приятелей слишком близко.

Они как раз дожидались подхода своего полка на месте, подготовленном для второй позиции, как на них выскочил небольшой отряд кредонских улан, живо заинтересовавшихся кучкой тооредаанских солдат, с какой-то целью влезших на высокий продолговатый холм. Дружный залп из четырнадцати мушкетов хотя и не принес заметного результата (расстояние было слишком большим), однако несколько охладил любопытство кредонцев. Но теперь после приказа Готора беречь заряды стреляли только он и Ренки, да и то когда какой-нибудь улан подъезжал слишком близко.

– Пригнитесь! – рявкнул Готор на свой отряд, заметив, что разозленные двумя удачными выстрелами кредонцы готовятся дать ответный залп. – И разбегитесь в стороны. Что вы столпились, как… не знаю, что… Хотите, чтобы вас всех накрыло одним залпом?

– Они слишком далеко, да и стоит ли кланяться пулям? – скорее по привычке возразил Ренки, уже почти смирившийся с методами Готора и его странными представлениями о воинской доблести.

– Для чего подставлять голову под пули, когда этого можно не делать? – опять логично, но как-то неправильно ответил Готор. – Никогда не видел смысла в пустой браваде.

– А зачем рассредотачиваться? – больше от скуки опять полез в спор Ренки. – Если конница бросится в решительную атаку, то нас просто сметет.

– Не бросится, – хладнокровно ответил Готор, будто бы даже не заметив свинцовый шарик, буквально вспахавший почву в четверти сажени от его сапога. – Нас равное количество. Мы на холме, лошади подняться сюда смогут только шагом. А метко стрелять с седла, как я слышал, невозможно. Да и дистанция тут, сам видишь. Только с нашими длинными стволами и можно надеяться куда-нибудь попасть. Черт! Промахнулся.

– Угу, – подтвердил Ренки. – Слишком далеко, даже для наших мушкетов. О, глянь, кажется, это пылит наша колонна.

– Ну вот… Считай дождались.

– …Небесный Верблюд! – выругался полковник Одовеек, глядя в подзорную трубу. – Я никак не пойму: этими королевскими ублюдками командует полный дебил или какой-то тайный гений? Почему они не заняли вершины этих холмов, а влезли в овраг между ними? На что они надеются?

– Наверное, боятся разделять силы, – высказал предположение один из сопровождающих Одовеека офицеров. – Если занять оба холма, мы сможем атаковать их по отдельности, и один полк не сумеет прийти на помощь другому.

– Сомнительно! – прокомментировал это предположение Одовеек. – Во-первых, у нас и так подавляющее численное превосходство, и делить врага на мелкие группы не имеет особого смысла. А главное, они могли бы тогда занять один из этих холмов, коли им не хватает сил на оборону сразу двух. С одного фланга их бы прикрывал этот овраг, с другого – складки местности. Да и склон довольно крутой, что затруднило бы атаку. Или они так пытаются оставить себе больше возможностей для маневра, ведь с вершины-то уже не сбежишь? Хотят прикрыть фланги этими холмами от нашей кавалерии? Местность тут изрезанная, и с флангов подойти будет затруднительно. Но все равно как-то по-идиотски получается.

– Может, стоит занять высоты, и тогда мы получим возможность расстрелять их сверху? – предложил один из собравшихся на совет полковников.

– Они словно бы умоляют нас сделать это… – злобно пробурчал Одовеек, складывая подзорную трубу и передавая ее адъютанту. – И мне это сильно не нравится! Даже если ими командует помощник полкового золотаря, ему должно было хватить мозгов занять более выгодную позицию. Однако королевские шавки из всех возможных выбрали самую дурацкую.

– И что будем делать?

– Твои лентяи проверили, что творится на этих вершинах? – обратился генерал к уланскому полковнику.

– При подъезде их обстреляли с холмов. Кажется, там сидели несколько капральств, судя по меткой стрельбе – егерей. Но никто не думал, что тооредаанцы остановятся именно там. Так что особо настаивать мои парни не стали. Ведь был приказ не лезть в драку без крайней необходимости.

– Значит, кто-то все-таки на этих холмах есть…

Судя по выражению лица, полковник Одовеек мучительно думал, что делать. Нестандартная тактика тооредаанцев сбивала с толку.

– Будь прокляты все золотари, взявшиеся командовать полками! – наконец рявкнул он, что-то решив про себя, и начал отдавать команды: – Формируйте колонну из трех наших мушкетерских полков, она пройдет между холмами и выдавит чертовых королевских шавок с их позиций. А гренадеры пусть поднимаются на высоты, по полку на каждую, может быть, им удастся изобразить из себя гранатами артиллерию, хоть немного подмяв вражеские фланги. Уланы и егеря обходят холмы, и когда тооредаанцы покажут свою задницу, истыкают ее своими пиками. Пора уже заканчивать с этим недоразумением.

– И что это такое? – спросил полковник оу Таарис, командир Пятнадцатого Гренадерского полка, своего более опытного коллегу.

– Новомодный тип построения на поле боя, – хмуро глядя на приближающуюся к ним огромную гусеницу, ответил тот. – Кредонцы уже применяли его раз под Растдером, и весьма небезуспешно.

– Они же так не могут толком стрелять?! – удивился полковник.

– Мы по ним тоже, – ответил оу Дезгоот. – Фланги под таким углом стрелять не смогут, если не выгнуть их дугой. Да даже если и выстрелят, пули примут на себя первые ряды, а колонна пойдет дальше. Зато, как видишь, они могут двигаться куда быстрее обычной линии и намного более маневренны и управляемы. Если подумать, то в таком построении можно атаковать даже бегом. Мы успеем дать не больше двух залпов, как они врубятся в нас и одной только своей массой порвут наш трехрядный строй.

– И как нам их остановить?

– Артиллерией, которой у нас нет. Или частой пальбой, которую мы не можем обеспечить. Ну или придумками этого парня – Готора. С кредонскими пушками у него получилось, так что будем надеяться, что и план для этой позиции тоже сработает. Хотя, признаюсь, вчера он мне казался куда более убедительным, чем в данную минуту. Но придумывать что-то новое уже поздно, так что будем придерживаться намеченного ранее. Надеюсь, парни нас не подведут!

У полковника оу Дезгоота были все основания как для надежды, так и для сомнений. То, что сейчас предстояло сделать королевским гренадерам, по праву считалось одним из самых сложных маневров на поле боя – отступление под огнем неприятеля.

Не так-то это просто – пятиться назад, ловя грудью залпы чужих мушкетов, огрызаясь ответным огнем и глядя, как буквально перед носом блестят чужие штыки. Нужна чудовищная выдержка и сплоченность солдат, чтобы никто не бросился бежать, заражая своих товарищей паникой и тем самым обрекая их на смерть.

Вот стали ясно различимы отдельные элементы обмундирования противника, а их лица приобрели индивидуальные черты – подходящая дистанция для стрельбы. Из рядов королевских войск выскочило несколько десятков солдат, которые побежали прямо навстречу вражеской колонне, держа в руках гранаты с уже шипящими запальными шнурами и истекая злобным желанием крушить и уничтожать.

Широкий круговой мах рукой – и черные шары летят в противника. Грохот, огонь, крики и стоны. Огромная гусеница словно бы спотыкается, вздрагивает, но быстро приходит в себя, продолжая надвигаться на тонкую стрелковую линию тооредаанских гренадер.

Раздается команда. Первая шеренга опускается на колено. Третья целится из-за плеч первой. Команда. Жуткий грохот двух тысяч мушкетов, выстреливших почти одновременно, рвет уши. Все окутывается клубами едкого удушающего дыма.

Но когда несильный ветерок развеивает дым, становится видно, что «гусеница», кажется, даже не заметила выпущенных в нее пары тысяч злых шариков свинца, словно поглотив в своем движении упавших раненых и убитых солдат.

Зарядить. Прицелиться, спустить курки. Мушкет к груди. Команда «Кругом!». Одна из двух рот каждого батальона разворачивается и под прикрытием второй роты и клубов дыма отходит на пятьдесят шагов, чувствуя спинами тысячи направленных на нее стволов с примкнутыми к ним штыками и горящие ненавистью взгляды тех, кто их держит.

Сдерживая дрожь и паническое желание бежать со всех ног, отсчитать необходимые пятьдесят шагов, развернуться. Мушкет к ноге. Вроде бы и прошли всего ничего быстрым шагом, но дышится уже тяжело, а горло и глаза жжет от порохового дыма.