Выжить. Остаться собой (СИ) - Ольга Кобзева

— Жарих, ты многого не знаешь обо мне, — опустила глаза. — Так вышло, что я тоже не умею даже читать и писать на ирашском. И… в общем, я не знаю ничего о своих родных.

— Как это? — удивился парень. — А разве хали Ораш вам не кровный?

— Возможно, я тебе расскажу. Когда-нибудь, не сейчас.

Вернувшийся Орхис прервал разговор. Птеродактиль опустился, уронив на землю кровоточащую тушу крупного рогатого животного. Кровь все еще толчками вырывалась из рваной раны, животное было еще живо.

Жарих подскочил к зверю и одним точным движением перерезал ему глотку. Так, словно делал это ежедневно.

— Горная ореча! — восхищенно выдохнул он. — Они довольно юркие, редко охотникам даются.

— Спасибо, — погладила ластящегося шэрха. — С тобой я точно не пропаду! — поцеловала местечко рядом со лбом. Именно это место у Орхиса самое чувствительное, а еще при касании губ от меня словно энергия перетекает к другу. Вот и сейчас произошло то же. Глаза Орхиса сверкнули, а после затянулись пленкой, друг словно опьянел от простой ласки. Улегся прямо тут, спокойно наблюдая за тем, как мы с Жарихом принялись разделывать добычу.

От обилия крови и резкого сладковатого запаха с непривычки замутило, закружилась голова. Жарих, заметив мое состояние, отстранил меня ненавязчиво, самолично сняв с оречи шкуру, а после быстро смыл натекшую кровь из бадьи с водой, приготовленной для Орхиса. За разделку принялись уже вместе.

Я старалась делиться с пареньком тем, что приносил друг с охоты или рыбалки. Вот и сейчас откладывала отличные куски в сторону, намереваясь отдать ему. Глядя на то, какие взгляды Жарих бросает на куски мяса, только уверилась в принятом решении.

— Ну что вы, иттани, это слишком дорого! — резко отказался парень, когда я протянула ему сеть с мясом. — Если продать это мясо на рынке, можно выручить полпар, а то и целый парис. За рыбу я должен работать у вас не меньше десяти восходов, за это же и вовсе, — под конец пламенной речи совсем сник.

— Жарих, я благодарна тебе за помощь, твоей работой полностью довольна, а уж как ее оплачивать, в каком размере позволь все же решать самой. Я считаю, что то, что ты сделал для меня стоит больше, чем те продукты, которыми я оплачиваю твой труд. Что делать с этим мясом — нести ли домой или завтра на рынок, решать только тебе. Прими его, пожалуйста, и не обижай меня отказом.

В довершении моей речи Орхис, сделав незаметное движение шеей, боднул оторопевшего Жариха в плечо, отчего парень чуть не упал.

— Вот видишь, — подняла палец вверх. — И Орхис на тебя сердится за упрямство! Так что бери мясо и хватит спорить.

Жарих, сам того не зная, стал для меня довольно близок. Мне не с кем было разделить обычные житейские трудности, некому довериться, не с кем даже просто перекинуться парой слов! Паренек, выросший в непростых условиях, вынужденный подстраивать свою жизнь под нужды семьи, очень мне нравился. Импонировало и его отношение к труду. Ответственность и честность, с которой он принялся за работу у меня. Ну и отношение Орхиса к нему, конечно же, не могло не сыграть своей роли.

Птеродактиль ни разу даже не рыкнул на Жариха. Не подходил, не ластился, как ко мне, но и агрессии не проявлял. Ни открытой, ни скрытой. Жарих, поначалу сторонившийся шэрха, тоже осмелел, спокойно проходил мимо, однажды даже чуть сдвинул хвост птеродактиля, мешавший ему пройти.

Так что даже не знаю, кто больше выгадал от нашего сотрудничества — Жарих или я?

В ожидании возвращения хали Ораша я потихоньку исследовала город. Гуляя как-то по рынку наткнулась на торговца сладостями. Мужчина явно знает толк в том, чем занимается. Аромат от его лавки исходил такой, что слюной можно захлебнуться. Вошла. Осмотрелась. Узнав стоимость угощений, приуныла. Целый парис за небольшое лукошко засахаренных ягодок. Три париса за корзину темно-красных плиток, даже на вид невероятно аппетитных, про запах и вовсе молчу. В общем, цены у кондитера кусались.

Пришлось уйти ни с чем, если не считать мыслей о том, где бы подзаработать. Что, если продавать рыбу и мясо, что Орхис приносит с охоты? Нет, — отказалась от этой идеи. Как-то это будет нечестно по отношению к моему другу. Да и не торговец я в душе, что уж скрывать.

Шить… не умею. Ну вот так, чтобы из лоскута готовое изделие вышло — точно не смогу. Пуговицу пришью, конечно, дыру заштопаю, но думаю, тут таких умелиц полно.

К сожалению, все осложняется еще и моим полным незнанием местной грамоты. Ни читать, ни писать на ирашском не могу. Так что базовые потребности расширяются необходимостью получить образование. А еще… закатала рукав, осматривая золотистую вязь, что стала иногда зудеть. Зуд поднимался от самой груди, разливаясь по всему телу. Иногда переходя в вибрацию. Самопроизвольно. Например, этой ночью я проснулась от ощущения, будто на груди клубком свернулась кошка и непрерывно мурлычит. Кошки не было, была пугающая вибрация в районе солнечного сплетения. Орхис заметил мое состояние, потерся, посверлил серебряным взглядом, но помочь не смог. Все прошло само собой, однако оставлять на самотек все же, думаю, не стоит.

В Ирании, видимо по привычке, я продолжала скрывать золотое свечение кожи. На груди запахивала ворот поплотнее, рукава не подкатывала. Хали Ораш видел мою особенность. Он тоже альшар, одаренный. Только вот я ни разу не замечала, чтобы он использовал свою циниш, да и разговора на эту тему не зашло. Хали Ораш не поднимал этот вопрос, думаю, из вежливости, а я из страха еще больше показать собственную неосведомленность в том, что местные знают с детства.

Возвращения хали Ораша я ждала с нетерпением, единственного, кто мог бы мне помочь и хоть немного просветить в том, чего я совершенно не понимаю. Возможно, торговец подскажет, как мне попасть в местную академию, раз уж она для одаренных бесплатна.

Прошло еще несколько дней. Вполне спокойных и мирных, даже тот воинственный сосед больше не объявлялся, но как известно, такое затишье бывает только перед бурей, и она не замедлила грянуть.

Еще накануне Жарих, волнуясь и мямля, сообщил, что должен будет сегодня остаться дома, помочь матери. Парень уже столько работы переделал по дому, что мне с каждым днем все сложнее стало придумывать для него задания. Но, так как помощник был уверен, что должен отрабатывать полученный провиант — мясо и рыбу, то неизменно приходил каждый день с рассветом. Конечно же, я его отпустила,