Прекрасный незнакомец (ЛП) - Кристина Лорен

Я кивнула. “Точно”.

“Энди звонил тебе?”

Я уставилась на кисточку, что держала в своих руках, потом бросила ее обратно в банку.

“Нет”.

“Тебя это расстраивает?”

“Возможно, совсем немного. Я бы хотела, чтобы после моего ухода, он понял, что он потерял. Было бы приятно услышать, как он подлизывается. Но правда в том, что я, пожалуй, все равно бы не ответила на звонок. Я никогда к нему не вернусь”.

“Как он отреагировал на твои слова о вашем расставании?”

“Стал кричать. Угрожать”. Я посмотрела в окно и вспомнила перекошенное от ярости лицо Энди. Его злость раньше всегда меня затыкала, но на этот раз во мне что – то щелкнуло. “Он выкинул мои вещи на улицу. И выпихнул меня за дверь”.

Хлои удивила меня тем, что бросила свою кисточку на пластиковое покрытие для пола, даже не заботясь о том, куда она приземлиться. Она подошла ко мне, и крепко меня обняла. “Ты могла бы уничтожить его”.

“Я подозреваю, что в конечном итоге, он сам себе это устроит. Я просто хотела уйти”. Я улыбнулась ей в плечо. “И адвокат моих родителей выселил его. Думаю, журналистам это понравилось. Черт побери, это ведь была моя квартира, помнишь?”

Это хорошо, что я обо всем рассказала. Хлои была знакома боль разбитого сердца, и все время, пока мы говорили об Энди, я вспоминала, как чуть больше года назад, она внезапно покинула Ryan Media, и заточила себя в своей квартире, не общаясь ни с кем около недели. Когда она, наконец – то позвонила, то рассказала мне все о том, что случилось между ней и Беннеттом – о том, как начались их тайные отношения, и о том, как она решила, что ей нужно от него уйти.

Это стало поворотным моментом для меня, но в совершенно неправильном смысле. Ее решение оставить свою работу и, возможно, пожертвовать своими отношениями только укрепило мое намерение бороться за Энди. Я хотела постараться ради нас обоих. Но дело в том, что Беннетт был правильным мужчиной для Хлои, с которым ей следовало сохранять отношения. Энди же никогда не был таковым для меня.

Мысли о моем бывшем всегда оставляли мне головную боль, а разговоры о нем образовывали большой ком в груди, который, казалось, никогда не исчезнет, независимо от того, сколько комнат я помогла выкрасить Хлои и сколько милей я пробежала вдоль реки вечером того же дня.

На секунду я задумалась о том, чтобы позвонить Максу, но это была мое личное дело, с которым я должны была разобраться сама. В позапрошлый раз он хотел пригласить меня на ужин, но не потому, что ему захотелось серьезности в отношениях. И он также не собирался быть серьезным мужчиной.

Понедельник и вторник пролетели быстро. Среда была завалена встречами с новыми клиентами, и казалось, что каждая минута растягивалась на целый год. Четверг был хуже по другой причине: Хлои и Беннетт уехали из города на длинные выходные в честь Дня Независимости, а Джордж улетел домой в Чикаго. В офисе вдруг все затихло, и, несмотря на то, что наш бизнес был в самом расцвете, вся моя команда работала, на удивление, слишком продуктивно. Мне нечем было заняться, кроме как слушать тишину пустого офиса.

Что я здесь делаю, написала я Хлои, даже не ожидая ее ответа.

Вчера перед отъездом я задавала тебе тот же вопрос.

Мои шаги эхом раздаются в пространстве, когда я иду за кофе. Я уже выпила кофе столько, что не смогу заснуть целый месяц.

Так, напиши своему Прекрасному Незнакомцу. Пошали. Направь эту энергию на что– нибудь полезное.

Мы так не договаривались.

Мой телефон сразу же завибрировал.

Что это значит? А как вы договаривались?

Я сунула телефон обратно в свою сумочку, и вздохнула, выглядывая в окно. Я не рассказывала Хлои о нашей договоренности с моим Незнакомцем, и видела, что ее терпение было уже на исходе. К счастью, она не была в городе; поэтому я могла не отвечать на сообщение и сохранить этот секрет только для себя, хотя бы еще на несколько дней.

В июне погода в Нью – Йорке была чудесной, но когда наступил июль, она стала невыносимой. Мне стало казаться, что мне никогда не выбраться из этого лабиринта небоскребов, и что меня запекали в плиточной духовке. Впервые с момента моего переезда в этот город, я заскучала по дому. Я скучала по ветру с озера, такими сильными потоками воздуха, которые могли толкать тебя назад, в то время, как ты шел вперед. Я скучала по зеленому небу во время летних гроз, которые я пережидала дома у своих родителей, проводя часы в подвале, играя со своим папой в пинбол.

Однако, лучшей частью Манхеттена, было то, что по нему можно было бесконечно долго бродить совершенно бесцельно, пока не наткнешься на что – нибудь интересное. В этом городе было все: якисоба с доставкой в 03:00 ночи, мужчины, которые находили склад полный зеркал для сексуальных развлечений, и пинбол в баре, в шаговой доступности от моего офиса. Когда я заметила маленькие огоньки автомата через окно, я остановилась, чувствуя, будто город дарил мне именно то, что мне было нужно.

Возможно даже чаще, чем я, на самом деле, это признавала.

Я нырнула в темное здание, вдыхая характерный запах попкорна и не фильтрованного пива. В четверг, посреди дня, бар был достаточно темным, отчего мне показалось, что за окном была полночь, и что все остальные люди спали, кроме тех, кто пил здесь пиво и играл в пул. Автомат, что стоял передо мной, был новее, с отполированной поверхностью и звучащей из него эмо – панк музыкой, которая мне не нравилась. Но в дальнем углу стоял более старый автомат с изображением группы KISS, со знаменитыми разрисованными лицами, и Джимом Симмонсом с высунутым языком.

Я разменяла несколько долларов на монеты у бара, заказала пиво, и прошла через небольшую толпу к задней части заведения.

Мой папа был коллекционером. Когда мне было пять лет, и я просила щенка, он подарил мне далматинца, потом еще одного, и так, каким – то образом, наш огромный дом заполнился собаками, бесконечно лающими друг на друга.

Потом это были классические Корвэйры, с отогнутыми вверх рамами. Для них папа арендовал гараж.

Затем, настал черед старых мегафонов. Произведений искусства местных скульпторов. И, наконец, автоматов для пинбола.

У папы было порядка семидесяти автоматов в отдельном месте хранения, и еще семь или восемь дома, в игровой комнате. Фактически, папа заключил с Энди первое деловое соглашение именно по пути в игровую комнату. Папа не имел понятия о том, что Энди никогда в жизни не играл в пинбол, а тот вел себя так, будто папина коллекция автоматов была самой фантастической вещью, которую он когда – либо видел, и он ухитрился выглядеть так, будто играл в пинбол с тех пор, как он достиг уровня. Папа был сражен, в то время как я буквально трепетала. Мне был всего двадцать один, и я не знала, как отнесутся мои родители к моему парню, который был старше меня почти на десять лет. Но папа сразу же сделал все, что мог – своим временем и своей чековой книжкой – чтобы поддержать наши отношения и амбиции Энди. Моего папу всегда было легко к себе расположить, и однажды достигнув этого, практически невозможно было его в себе разочаровать.