Тридцать первый выстрел - Сергей Самаров

Глава третья

– Николая будем теперь звать Вареным, хотя он нашими стараниями не успел свариться, – сказал я, когда Казионов с отставным бомжом зашли в кабинет.

– За что так? – спросил Николай.

Стараниями майора он, кажется, успел даже умыться и причесаться и вообще стал выглядеть почти прилично. Впрочем, это, возможно, было эффектом светлого помещения. В темной котельной и кочегар казался темной личностью.

– Мы тебя увезли, а ты забыл в котельной форточку закрыть…

– А ее никто никогда и не закрывает, иначе там жара будет невыносимая. Я вообще не знаю, закрывается ли она.

– Теперь это не важно. После того, как мы уехали, в эту форточку забросили две гранаты и разнесли твои котлы. Вся котельная заполнилась кипятком и паром. Сейчас там работает аварийная служба. Тебя, друг наш дорогой, хотели или осколками слегка нашпиговать, или живьем сварить, если бы тебя осколки по какой-то причине не достали.

Николай заметно покраснел. Даже на его лице с синеватым отливом – вследствие потребления напитков, не предназначенных для улучшения цвета лица, – это было заметно.

– Детишки в общаге теперь мерзнуть будут, – сказал бомж.

– Зато ты жив остался. А котельную отремонтируют, и детишек в беде не бросят. Но ты должен учесть, что на тебя началась охота. И потому ты не должен отходить от нас больше чем на пять шагов. Обещаешь?

– Я не самоубийца… – пообещал Николай.

– Я рад за тебя. В казарме мы тебя не оставим, поскольку охранника с тобой держать я возможности не имею. Но в нашем ангаре тоже есть возможность выспаться. Будешь там отдыхать.

– Я вообще-то днем отдыхал. А ночью работать намеревался. Если могу быть чем-то полезен, я готов, – наивно предложил Николай.

– Один мой знакомый, – вступил в разговор капитан Волоколамов, – большой любитель подраться, имеет, к сожалению, очень невыдержанную жену. Если он с кем-то сцепится, жена тоже лезет в драку вместо того, чтобы отойти в сторону. Мой знакомый вообще-то специалист по этому делу. Но когда он вынужден защищать жену, ему самому достается. Понимаешь суть?

Отставному бомжу, как оказалось, был не чужд образный ход мыслей.

– Понимаю. И постараюсь не мешать, – пообещал он твердо.

А я снова подумал, что он точно родился не бомжом.

Сразу за воротами нас встретил Кочергин. Я подумал, что он дожидается возвращения картридера, и сразу протянул ему эту штуку, не имея больше в ней надобности. Генерал найдет себе точно такую же в антитеррористическом комитете, имеющем достаточную техническую базу. Если уж с неизвестной камерой намереваются разобраться, то с картой памяти разберутся тем более.

– Спасибо, Владимир Андреевич, выручили нас.

– Не за что. Я, Вадим Александрович, вот что спросить хотел. Вижу, тут какая-то подготовка идет. Вроде бы ваши люди готовятся к бою…

– Так точно. Готовятся. Мы ожидаем попытки повреждения или минирования мотодельтаплана. Наш противник проявляет активность, и это может стать очередным его шагом. Вас это не коснется. Вы как отдыхали в своих комнатах, так и отдыхайте. Дело, скорее всего, развернется под утро. Просьба только одна: не покидать ночью свой этаж.

– Я передам своим сотрудникам ваше пожелание, но…

– Это не пожелание, Владимир Андреевич, а жесткий приказ.

– Хорошо, я понял, Вадим Александрович, но у меня вопрос не к сохранности наших жизней, а к сохранности нашей техники. Две наши машины… Здесь могут стрелять. Машины не бронированы. Там хрупкое лабораторное оборудование…

– Если можно, перегоните их в другой конец ангара. Можно даже за поворот. Там ворота на участок цеха сорваны. А две машины в большом помещении спокойно встанут. Я позабочусь, чтобы ту дверь заблокировать. А на окнах там решетки.

– Я уже позаботился, – подсказал майор Желобков, оказавшийся рядом. – Все входы заблокированы изнутри, и пробить их можно только гранатометом. Теперь вход существует единственный – через ворота.

– Отлично, – согласился Владимир Андреевич. – Я распоряжусь, чтобы машины перегнали. Какая еще от нас нужна помощь?

– На всякий случай я бы попросил еще один баллончик с суперлубрикантом. Маленький. Боюсь, нам не хватит остатков первого баллончика, а большой будет употреблен в другом месте.

– Выделю. Сейчас достану, – Кочергин пошел в сторону своего «кунга», а я даже спрашивать своего заместителя не стал, что он задумал.

Я увидел большой баллон с суперлубрикантом в руках Волоколамова. Желобков только что поставил капитану задачу. Я сразу догадался, что задумал майор. На его месте я принял бы точно такие же меры. Волоколамов – бывший бегун, мастер спорта, в скорости никто в группе не может с ним сравниться, разве что капитан Поповский иногда старается не отставать. Если бандиты зайдут в ангар, Волоколамов на скорости успеет перекрыть им суперлубрикантом пути отступления. Просто прольет полосу, и пусть потом там кувыркаются. Если, конечно, смогут вырваться…

– Инструктаж провел?

– Подробный. С разбором возможных вариантов.

– Хорошо. Скорее всего, пожалуют часа в четыре – в начале пятого. В половине четвертого у них намечена встреча.

– Хорошо, что время определено. А то пришлось бы с позднего вечера поливать все вокруг суперлубрикантом… Тогда бы точно не хватило. Он быстро выветривается; а здесь сквозняки, я обратил внимание, такие, что почище любого ветра работают.

– Хорошо. Казионова постарайся не занимать сильно. Он приставлен охранником к осведомителю. Кажется, уже подружились – значит, будет информация…

Геннадий Викторович определил наблюдение двумя сменами так, чтобы половина группы имела возможность пару часов отдыхать, пока не наступит время сменить тех, кто бодрствует. Вообще-то устав караульной службы предусматривает наличие трех смен, когда резервная сидит в боевой готовности, способная в любой момент оказать содействие дежурящей. Но мы же спецназ и потому вынуждены жить не по уставам. У нас отдыхающая смена готовится к бою быстрее, чем в простой армии резервная, которая не спит.

Я нормально отдохнул до тех пор, пока наушник оставленного включенным «подснежника» не провещал мне в ухо голосом майора Желобкова, что пора вставать. Посты сменялись молча. Каждому была поставлена задача, каждый занимал свое место. Все посты, кроме двух, находились внутри здания. За его пределами сидели снайпер и офицер с баллоном суперлубриканта. Естественно, далеко один от другого. Снайперу вообще было выделено место на крыше казармы, чтобы иметь наибольший обзор. Капитан Волоколамов в смене майора Желобкова прятался в развалинах старого кирпичного сарая; его в мою смену сменил капитан Поповский. Все остальные были заняты тем, что охраняли дельталет внутри ангара, спрятавшись рядом или наверху, но имея возможность спуститься с помощью стандартных альпинистских систем.

Ночь тянулась долго, как всегда бывает в моменты ожидания. Но каждый офицер спецназа ГРУ привычен к сидению в засадах, поскольку наша боевая система подготовки на семьдесят процентов основывается на выставлении засад, и именно по этой причине мы всегда несем минимальные потери там, где другие рода войск и даже спецназ других родов войск могут быть основательно потрепаны. Именно так нас учат работать: не броско, не эффектно, но эффективно.

Спокойно прошла и наша смена. Я поднял майора Желобкова, передал ему свой бинокль, который только что снял с зарядки, а сам с группой отправился отдыхать. Смена Желобкова также завершилась безрезультатно. Но мы не отчаивались, зная, во-первых, что еще и время-то не подошло, а во-вторых, допуская, что бандиты могут наведаться к нам и в другую ночь. Подняв меня, Геннадий Викторович постучал пальцем по стеклу своих часов.

– Через час уже можно, пожалуй, и разлить суперлубрикант.

Я тоже глянул на часы и согласился:

– Да, пожалуй, уже будет пора.

Остатков первого баллончика, который мы использовали на тренировках, должно было хватить, чтобы дважды обработать поверхность на расстоянии трех метров от «тележки» мотодельтаплана. Так рассчитали мы с Желобковым, и с нашим мнением согласился даже такой авторитет, как Кочергин. Причем вторичную обработку тот же Владимир Андреевич предложил провести до того, как полностью закончится действие первичной, чтобы ночные визитеры не попали на период, грубо говоря, «перезагрузки». Совет был дельным, так мы и собирались поступить. Впрочем, этого не потребовалось…

До назначенного момента повторной обработки поверхности оставалось, согласно моим подсчетам, еще двадцать минут, когда наушник «подснежника» донес до меня голос лейтенанта Свистинова, второго снайпера моей группы, занимающего пост на крыше казармы: