Другая дочь - Гарднер Лиза

– И ответишь на мои вопросы? – фыркнула она.

– Только если мило попросишь.

– Оставляю за собой право быть настолько противной, как захочу…

– Никаких гребаных шуточек, – рыкнул Дэвид и скрылся в спальне.

Через пару минут вернулся, сменив брюки и пиджак на джинсы и серую рубашку с короткими рукавами. Темные волосы взъерошены, на щеках пятичасовая щетина, взгляд сердитый.

Совсем не похож на агента ФБР, просто сильный энергичный мужчина. Темные волоски на руках, сухожилия обвивают предплечья. Широкая грудь, узкие бедра, мрачно сжатые губы. Мужчина, привыкший контролировать себя. Мужчина, живущий по собственным правилам. Мало друзей. Еще меньше близких.

И, черт возьми, подобные типы ей слишком хорошо известны. Отец вечно командовал ее жизнью, Брайан вечно старался защитить, Уильям вечно хранил свои секреты. Впрочем, и крестный, оказывается, тоже.

Дэвид сделал шаг вперед, старательно скрывая хромоту. Лицо словно закрыто ставнями. Руки по бокам сжаты в кулаки. Даже страдая от боли, он ничего не поручил другим. Даже страдая от боли, специальный агент Дэвид Риггс защищал ее лично.

– Переоденься, а я пока схожу за пиццей, – скомандовал он и бросил ей тренировочный костюм.

Мелани кивнула. Затем, к своему ужасу, залилась слезами.

Дэвид вернулся через несколько минут и принес большую пиццу пепперони и два салата из «Папы Джино» на углу. Они уселись за быстро очищенный обеденный стол.

Мелани, казалось, съежилась, пока хозяин отсутствовал, хрупкую фигурку почти проглотили его старые черные тренировочные штаны и красная футболка. И она выглядела очень-очень печальной.

Собственные рыдания явно ее смущали. Дэвид всегда боялся этого дерьма. Просто не знал, что делать, когда женщины плакали. Черт, не знал, куда деваться. Чувствовал себя не в своей лиге. Привезя Мелани в свою квартиру, неожиданно смутился, осознав, что не может вспомнить, когда в последний раз приводил женщину к себе домой. Давным-давно. Еще в те дни, когда был способен спать всю ночь без того, чтобы скрутило мышцы и пришлось судорожно глотать воздух. Мужчина не должен ни перед кем представать в подобном плачевном беспомощном виде.

Они минут десять ели в тишине, затем Мелани вздохнула:

– Ладно. Приступай.

– Спрашивай первой, – предложил Дэвид, дожевывал кусок пиццы. – Возможно, отвечу.

– Что, безусловно, обещает реальную и полную информацию.

– Я агент, – усмехнулся он. – Мы славимся добыванием реальной и полной информации.

– Ты действительно из ФБР? – неодобрительно сжала губы Мелани.

– Да.

– У тебя действительно артрит?

– Да, – процедил он.

– Контора не против? – полюбопытствовала она.

– Я в состоянии выполнять возложенные на меня обязанности.

– Вряд ли ты прошел тесты на физподготовку…

– Прошел.

– И других агентов не беспокоит подобный партнер, который в критический момент может оказаться не способен…

– Мне нравится думать, что моя яркая личность с лихвой компенсирует подобные опасения.

Мелани закатила глаза.

– Так чем же ты занимаешься?

– Преступлениями белых воротничков.

– То есть мошенничествами, банковскими делами, отмыванием денег?

– В точку. Гламурной жизнью.

– Ясно, – спокойно кивнула Мелани, и Дэвид вдруг увидел, как в ее глазах внезапно вспыхнуло безошибочное природное чутье. – А жалостливая история о том, что ты якобы служил полицейским, затем начался артрит… Или ты просто придумал эту кучу дерьма, чтобы вызвать у меня сочувствие, и тем облегчить манипулирование мной? Да?

– Мне не понадобились придумки, чтобы вмешаться и выручить тебя.

– Почему бы не сказать мне правду? Или агенты славятся и своей лживостью, и своей уклончивостью тоже?

– Да, мэм, – стальным тоном подтвердил Риггс. – Мы такие.

– Как насчет детектива Ченни? – подалась вперед Мелани. – Он тоже из Бюро, да?

– Да.

– И вся эта сцена в моей комнате? Свечи, лошадка, мучительные вопросы…

– Вещи в криминалистической лаборатории, информация обрабатывается. Это реальное расследование, черт возьми. Я пытаюсь тебе помочь.

Мелани чуть не рассмеялась ему в лицо.

– Тогда скажите честно, что вы делали в моем доме, агент. Наконец ответьте прямо.

Дэвид взял еще кусок пиццы. Налил себе содовой.

– Следил за доктором Уильямом Шеффилдом, – сообщил он, делая ставку на то, что неверность Уильяма обеспечит лояльность Мелани. – Его бинго-проблемы с азартными играми заставили Шеффилда черпать кредиты в очень сомнительных источниках, чем и привлекли наш интерес.

– А я тут каким боком? – подозрительно нахмурилась Мелани.

– Ты встречалась с этим парнем. У меня не было уверенности, что вы с ним полностью порвали. Затем ты вышла с вечеринки с человеком явно не своего круга.

– Значит, ты считал, что я решила отплатить Уильяму? О, ради Бога, я бы ему в пустыне стакан воды не подала.

– Ну да, ну да.

Мелани откинулась на спинку. Риггс предположил, что миновал первый раунд, так как краски схлынули с ее лица. Теперь она смутилась, потом испугалась.

– Если ты интересовался Уильямом, зачем вмешался в мои дела?

– Заподозрил, что ты в опасности.

– Как выяснилось, ты был прав. Но почему не оставил меня, отогнав Диггера?

– Заинтересовался Расселом Ли Холмсом. Запросил дело Меган Стоукс просто из любопытства. Досье пока не прислали, но из газетных статей стало ясно, что много вопросов осталось без ответов. Например, известно ли тебе, что Рассела Ли так и не смогли доказательно обвинить в убийстве Меган Стоукс?

– Что?

– Он признался сам и только после того, как уже был осужден по шести эпизодам убийств первой степени. Полиция так и не закрыла дело Меган Стоукс, потому что не нашла никаких вещественных доказательств, обличающих Холмса в совершении именно этого преступления. Твой брат прав – ни лошадка, ни платье так и не были найдены двадцать пять лет назад. Тогда откуда же они взялись? Кто хранил у себя игрушку, которую в последний раз видели у убитого ребенка?

Ее глаза, эти поразительные серо-голубые глаза, стали большими, как блюдца.

– Ты считаешь, что кто-то другой убил Меган Стоукс.

– Может да, может нет.

Риггс пожал плечами, но потом его осенила новая догадка, и он наклонился вперед.

– А тебе известно, что за Меган запросили выкуп? Рассел Ли ни с одной из жертв так не поступал. И это не вяжется ни с его характером, ни с его модус операнди – обычным образом действия. Как полуграмотный необразованный человек составил записку с требованием выкупа? Это позволяет предположить, что либо послание сочинил не он, либо у него был сообщник. Возможно, кто-то близкий к семье, кому известен распорядок дня.

– Думаешь, кто-то из домашних помог Расселу Ли Холмсу похитить и убить Меган!

– Думаю, что двадцать пять лет назад случилось что-то действительно страшное, но не по вине Рассела Ли Холмса. Вот что я думаю.

Мелани смотрела на Дэвида так, словно собиралась ударить, а затем в течение минуты выглядела просто ужасно. Трясущимися руками подняла содовую и сделала большой глоток.

Дэвид встал и убрал коробку из-под пиццы со стола. Когда снова сел, девушка уже взяла себя в руки, и хотя лицо оставалось бледным, но плечи распрямила, в глазах засверкала решимость.

– Ладно, агент. Изложите свою версию. Расскажите, что именно, по вашему мнению, происходит.

– Двадцать пять лет назад с Меган Стоукс случилось нечто кошмарное, но без участия Рассела Ли Холмса. Вот почему полиция так и не нашла вещественных доказательств. Вот почему игрушка и клочок ткани от платья Меган появились в твоей спальне. И что бы тогда не произошло, но в дело были вовлечены твои близкие. Двадцать пять лет они молчали. Позволили Расселу Ли Холмсу попасть в камеру смертников и исчезнуть из их жизней. Но сейчас кто-то вышел на сцену. Кто-то вдруг подбросил эти вещи. Кто-то позвонил Ларри Диггеру и дал наводку, по которой репортер кинулся искать ребенка серийного убийцы. Кто-то соорудил алтарь в твоей спальне и оставил сообщение, будто тобой всего лишь пытались заменить Меган. Этот кто-то также подбросил записки остальным.