Тайная стратегия развала СССР - Петер Швейцер

К счастью, первый шаг сделала Европа. В начале июля Джорджу Шульцу вдруг позвонил министр иностранных дел Англии Фрэнсис Пим и предложил организовать специальную встречу по вопросу строительства газопровода. Шульц передал это предложение президенту, который поручил начать подготовку, но под пристальным вниманием Совета национальной безопасности. Это Европа сдалась, а не Вашингтон. Шульц позвонил Пиму, и они определили дату встречи.

16 сентября собралась Высшая международная группа по делам экономической политики, чтобы определить стратегию США перед приближающимися переговорами. Существовала опасность, что европейцы могут напасть на Шульца или он сдастся под напором их требований. Переговоры должны были проходить в начале октября в Ла-Сапиньер в Канаде. Порядок прений определен не был. Участия персонала в нем не предвиделось, так же как и обнародование окончательного коммюнике. Международная группа рекомендовала занять твердую позицию. «К этому вопросу мы отнеслись очень серьезно, — вспоминает сотрудник Совета национальной безопасности. — Мы были настроены искать такое решение, которое дорого бы стоило Москве».

В Ла-Сапиньер Шульц настаивал на компромиссе: санкции будут отменены при условии, что Европа согласится контролировать торговлю с русскими и ограничит кредиты. Но союзников убедить было нелегко. Министр иностранных дел Франции Клод Шейсон заявил, что США не могут диктовать условий. Возникла тупиковая ситуация, встреча закончилась лишь подписанием документа, обрисовывающего проблемы, которые придется решать в будущем.

Шульц вернулся в Вашингтон в хорошем настроении. 15 октября он сообщил результаты встречи Совету национальной безопасности. Уайнбергер и Кейси были разочарованы. «Мне кажется, этого мало для отмены санкций», — заметил Уайнбергер. Кейси и сотрудники Совета согласились с ним.

Шульц предложил, чтобы они в таком случае предложили другой выход. Кларк, Кейси и Уайнбергер настаивали на принципиальном изменении западноевропейской хозяйственной и финансовой политики по отношению к Москве. Переговоры продолжались. Наконец, действуя через послов и строго придерживаясь указаний Совета национальной безопасности, Шульц подвел дело к заключению соглашения. 12 ноября выход из тупика нашелся. 13 ноября президент, оглашая отмену санкций и начало переговоров об общей стратегии союзников по отношению к советскому блоку, сказал: «Во-первых, каждый из партнеров обязался не подписывать и не принимать новых условий, касающихся закупок советского природного газа в период, в который мы будем изыскивать возможности использования Западом иных источников энергии. Во-вторых, мы и наши партнеры усилим контроль за передачей стратегических средств Советскому Союзу. В-третьих, немедленно определим процедуру, позволяющую контролировать финансовые отношения с Советским Союзом, и будем стремиться к гармонизации нашей политики в выделении кредитов». (В тот же день Рейган подписал наиважнейший в истории США секретный документ, касающийся советской экономики, в форме директивы. «NSDD-66», подготовленная Роджером Робинсоном, отражала переворот в стратегии Соединенных Штатов: она означала отказ от санкций в пользу других средств. Вследствие невозможности гарантировать сотрудничество союзников в вопросе строительства газопровода советник по делам национальной безопасности Билл Кларк попросил Отдел международной экономики Совета национальной безопасности определить американскую позицию, которая помогала бы использовать слабые места в экономике Советского Союза. В результате возникла «NSDD-66». Она помогала Шульцу на переговорах в Ла Сапиньер.

«NSDD-66» была равнозначна объявлению тайной экономической войны Советскому Союзу, — говорит Роджер Робинсон, главный ее автор. — Это документ, который в сочетании с ростом вооружений в Соединенных Штатах, а также со Стратегической оборонной инициативой обрекал СССР на окончательную смерть». Насчитывающая несколько страниц, «NSDD66» планировала быстрое конструирование «технологической триады», чтобы лишить Москву «западных средств, необходимых для жизни».

По словам Роберта Макфарлейна, «NSDD-66» охватывала три главных вопроса:

— США должны добиться согласия европейских союзников выделять Москве кредиты только по рыночным курсам;

— США не допустят доступа советской экономики и армии до современной западной технологии. Деятельность КОКОМ будет расширена;

— США и союзники будут искать альтернативные источники энергии, чтобы уменьшить зависимость Европы от поставок советского природного газа. Принимается во внимание переходный период. Поставки в Европу советского газа не могут покрыть больше 30 процентов потребностей (на практике это означает, что вторая линия газопровода не будет построена и что новые контракты не будут заключены).

Компромисс относительно санкций был не по вкусу Кларку, Уайнбергеру и Кейси. Они стояли на своей позиции — затянуть строительство первой очереди газопровода. Но даже после отмены санкций, когда Европа приняла «технологическую триаду», Кейси, Кларк и Рейган придерживались мнения, что по-прежнему существуют возможности разрушения советской экономики. Они в своем мнении были не одиноки. В конце ноября 1982 года Рабочая группа по делам национальной безопасности провела специальные слушания. Одной из главных тем была советская экономика. Обычно на встречах Рабочей группы бывал только президент, вице-президент, госсекретарь и министр обороны, а также директор ЦРУ. Но в этот день прибыл дополнительно Генри Роуэн, который высказал в Белом доме свое мнение относительно слабых мест советской экономики. «Мы должны просто держать высокий уровень вооружения, чтобы Москва старалась догнать нас, а также прекратить поставки западных средств, необходимых им для выживания, и мы еще в этом десятилетии увидим, как развалится советская система», — сказал он. 

Глава 10. «NSDD-75» — курс на изменение советской системы

10 ноября 1982 года в Москве было очень холодно. Падал густой снег. В 7.30 утра Леонид Брежнев читал «Правду» и завтракал в столовой. Здоровье советского руководителя оставляло желать лучшего, хотя он был еще в силах передвигаться сам. В соседней комнате дежурили офицеры охраны, не отступая ни на шаг от этого одряхлевшего человека. Назначенные лично председателем КГБ Юрием Андроповым, они сопровождали его почти повсюду, оберегая Генерального секретаря от любой опасности. Через двадцать минут после завтрака Брежнев по лестнице поднялся в свою спальню. Офицеры последовали за ним и закрыли за собой дверь. Через несколько минут один из охранников спустился вниз и вежливо сообщил Виктории Петровне, что ее муж только что умер. Она зарыдала. Потом все же взяла себя в руки и пошла к спальне, но охрана задержала ее. Врача не вызывали. Останки забальзамировали, вероятно, не производя вскрытия. Виктория Петровна увидела тело собственного мужа лишь через два дня во время торжественного прощания в Колонном зале Дома союзов. И до своей смерти она полагала, что ее мужа постигла внезапная смерть.

Возможно, у нее и были некоторые подозрения, которые подтверждала личность нового руководителя. Через пять дней после смерти одного из самых долголетних руководителей Советского Союза новый глава государства — Юрий Владимирович Андропов, председатель КГБ, лично выбиравший членов охраны Брежнева, уверенно встал на охрану советской империи. Это был сложный, полный противоречий человек, по крайней мере, если говорить о его настроениях и вкусах, что подтверждают те вещи, которые он любил. В оборудованном по-спартански кабинете в здании КГБ доминировали два украшения: огромный портрет основателя советской тайной разведки Феликса Дзержинского и статуэтка Дон Кихота.

Через несколько дней после занятия нового поста Андропов и министр иностранных дел Громыко провели встречу с генералом Зия-уль-Хаком из Пакистана и его министром иностранных дел Якуб-Ханом. Место встречи — зал Святой Екатерины в Большом Кремлевском дворце, импозантное помещение, заполненное царскими сокровищами. Андропов был зол из-за Афганистана. Его темные, холодные, как сталь, глаза просверливали гостя насквозь. Он возражал против вторжения в 1979 году, но сейчас это не имело значения. Речь шла о чести и славе Советов, не говоря уже о геополитических интересах.

«Пакистан является партнером в войне против Афганистана, — говорил Громыко пакистанским гостям по сценарию Андропова. — Вы должны понять, что СССР будет поддерживать Афганистан». На самом деле это означало что-то большее. Сепаратисты в провинции Белуджистан получили поддержку в своих попытках отделиться от Пакистана. КГБ и афганская разведка (KHAD) вели подрывные операции по отношению к Исламабаду, стараясь посеять зерна сопротивления правительству Зия-уль-Хака, а афганские истребители нарушали воздушное пространство Пакистана, атакуя цели моджахедов.