Бояръ-Аниме. Одаренный: кадет - Тим Волков

все силовые нормативы на «отлично». Шмыгаль со слезой на глазу при всех говорил, что Бульмяк его гордость.

— Тогда раздавай! — бросил он сподручному Пистона. — Давно в руках карт не держал.

Пистона злобно сморщился, но возражать не стал. Все правила были соблюдены.

— Играть умеешь? — шепнул я Бульмяку.

— Прорвемся, — ответил тот.

— И каковы же будут условия игры? — спросил Пистон. — Победа над тобой? Она едва ли принесет мне удовлетворения. Если честно — совсем не интересно. Я бы лучше выбрал шпаги.

— Не только победа, — ответил я. — Сыграем на ставку.

— На какую? На монету? — усмехнулся Пистон и все остальные его «шестерки» гоготнули.

— Предлагаю такую ставку: имение Сертаковых, которое ты у одного из их представителя забрал, — я глянул на Иосифа, — против жизни Иосифа.

Повисла тишина — все переваривали сказанное.

— Что?! — Иосиф аж подпрыгнул на месте, едва осознал мои слова.

Но я даже не обернулся — пристально смотрел на реакцию Пистона. Тот был удивлен и сбит с толку. Впрочем, как и все остальные.

— Ты уверен? — после долгой паузы спросил он.

— Саня, переговорить надо бы... — прошипел в самое ухо Иосиф, переминаясь с ноги на ногу.

— Потом, после игры, — отмахнулся я.

— Саня, я ведь могу после игры вообще уже ничего не сказать! Саня...

Я отмахнулся.

— Я уверен, — ответил я, глядя в глаза Пистону.

Тот от такого крутого поворота явно растерялся, но быстро взял себя в руки, кивнул:

— Хорошо. Играем.

И переведя взгляд на Иосифа, криво ухмыльнулся.

— Заберу не только твое поместье, но и твою жизнь!

И говорил он без шуток.

— Саня... — одними губами прошептал Иосиф. — Пушкин... Я же... ты же...

— Не отвлекай!

Пистон заметно приободрился, кажется, только сейчас понял, какая ставка ушла на стол. Жизнь человека!

Раздали карты.

Мне пришла откровенная мелочь. Иосиф увидел это из-за спины и громко застонал, словно ему в спину вонзили нож.

— Иосиф, присядь пока в сторонке, — сквозь зубы процедил я.

Пистон, без проблем считав реакцию Иосифа, улыбнулся. Я же ушел в оборону, сделав лицо «кирпичом». Бульмяк тоже молчал, но короткий взгляд в мою сторону был полон недоумения. Здоровяк как бы спрашивал — участвовать в этом у него нет желания, но коль принялся, то надо выручать Иосифа.

Я отвел взгляд.

На самом деле весь этот спектакль был тщательно продуман — только вот знал об этом только я. Иосиф действительно расстроился, увидев мои карты. Но ведь игра только началась. Так что расстраиваться рано. Нужно играть.

— Обмен! — гундосо произнес Пистон, швыряя карту на стол.

Семерка «пики».

Я кинул в ответ, взял две карты. Бульмяк поддержал.

— Хожу, — произнес четвертый игрок — кто-то из третьего курса, тоже завсегдатай этого помещения.

Его я и выбрал первой жертвой.

Через один круг я уже точно знал, что у него на руках. Еще через один — заставил его скинуть «червового» короля. Бульмяк, этот простоватый здоровяк, неожиданно хорошо подыграл мне, и противник злобно прошипел:

— Я — пас!

И сбросил карты.

Настала пора хмуриться Пистону. Он пошел в контратаку и целью его стал Бульмяк. Пришлось поддержать здоровяка, не давая загрузить того.

Взяли прикуп, и он принес сюрпризы. Считав реакцию Бульмяка, я понял, что у него пошла руда — хорошая карта. Мне пришла средняя масть, Пистон закрылся — понять, что у него не представилось возможности.

Очередной круг позволил кое-что понять. У Пистона была пара и он держал ее, намереваясь сыграть в решающем раунде. Бульмяк держал валета и короля, желая таранной атакой загасить противника. Нет, так не получится.

Нужно аккуратней.

Я скинул десятку, взял туза.

А вот теперь пора!

Открылся Бульмяк. Но его карту перебил Пистон. Довольно хихикая, он побил его короля.

Но последнее слово было за мной.

— Игра окончена! — произнес я, покрывая пару Пистона тузом и поднимаясь с места.

Пистон ошарашено смотрел на свои карты, потом переводил взгляд на мои и вновь глазел на свои. В его голове подсчет карт был другим.

«Верно, — ухмыльнулся я. — Это я захотел, чтобы ты думал, что у меня другая карта».

— Нет! Не закончена! — внезапно прорычал Пистон, тоже поднимаясь с места.

Я обернулся.

— Ты забыл правила? — спросил я.

Потом повернулся ко всем собравшимся.

— Или вы придумали какие-то новые правила? — я вновь повернулся к Пистону. — Или ты отказываешься от своего обещания.

Это было страшнее всего — Пистон не мог отказаться от собственного слова, иначе его авторитету пришел бы конец. Но не только авторитету — слухи бы червем изъели бы репутацию всего его рода.

— Ты проиграл, Пистон, — с нажимом произнес я. — Имение, которое ты забрал у Иосифа Сертакова, теперь вновь принадлежит ему — я публично, при всех, дарю ему его.

Иосиф икнул от неожиданности.

— Я... — Пистон даже потерял дар речи.

Еще минуту назад он был обладателем родового поместья и возможным обладателем целой жизни (ее не обязательно было отбирать, можно было просто сделать из Иосифа самого настоящего раба), а теперь вдруг все пропало.

— Что за хрень?! — выкрикнул вдруг Крыса.

Он тоже не мог поверить, что его банда проиграла. Обида захлестнула с головой. Вновь дуэль — и вновь проигрыш.

Крыса подскочил с места, вытащил из кармана нож.

— Не совершай ошибку, — ледяным тоном произнес я, глядя на оружие.

Нож был коротким, самодельным, но заточенным хорошо. Вполне хватит одним движением перерезать артерию.

И вновь в глазах Крысы я увидел отблески того яростного огня, который предвещает приход Архитектора.

А потом...

Я даже не сразу понял что произошло. Что-то внутри меня колыхнулось, резонируя с неслышимым зовом, а перед глазами все поплыло. Но я не потерял сознание. Напротив, я пребывал в холодной сосредоточенности. Я вдруг стал словно сам себе чужим и все мои чувства сменились чужими ощущениям.

Ощущениям Архитектора...

Он отозвался во мне инфернальным рыком.

Кажется, этот рык прорвался и через мое горло, потому что я увидел как лица Пистона и его дружков начали вытягиваться в смеси удивления и ужаса.

По мышцам разлился огонь. В последний момент я успел перехватить волну, не давая ей уйти еще дальше, в разум.

Печать имеет трещину, — словно сквозь дымку подумал я. —