Без воздуха - Загорцев Андрей Владимирович

— В том-то и дело, что привязываются они к району пропажи самолета-разведчика и месту гибели дежурной эскадрильи.

Каперанг почувствовал азарт охотника и резко осведомился:

— Обоснование!?

— Полтора месяца назад американцы и южные пробили воздушный коридор и удерживали его в течение нескольких суток. Работа наших постов оповещения и наблюдения была подавлена силами РЭБ штатовцев.

— Было дело, припоминаю. Тогда на нескольких участках линии соприкосновения возникли очаговые бои. У Фунга и Головлева даже фронт прорвали силами до батальона рейнджеров и усиленной роты парашютистов.

— Так вот, зенитчики наши, курирующие местное ПВО, где-то с полгода назад в целях эксперимента оснастили пару выносных постов автоматическими кинокамерами, снимающими в ночном режиме.

— Молодцы, что сказать, идея занятная. Ты дальше давай, не томи!

— Некоторые посты были уничтожены. На одном из них находился наш лейтенант, который как раз и занимался установкой той самой камеры. Не получалось никак у него включить автоматический режим. Когда все началось, он залез на самое высокое дерево на котором была оборудована площадка наблюдения, начал снимать все, что происходило вокруг, был ранен осколками. По окончанию заварухи сил у него хватило только с дерева слезть. Не выжил он, скончался по дороге в госпиталь. Камеру подобрал один ушлый местный солдатик, думаю, хотел присвоить, но абсолютно не знал, как ею пользоваться. Помучил он ее и обратился к нашему военспецу-зентичику. Тот, не будь дуриком, увидел, что на камере есть отснятый материал, да и отдал ее в лабораторию. После обработки пленки он удосужился взглянуть на материал, сообразил, что снято, и переправил через фельдъегерей к нам. Вот тут-то наши и зачесались.

— Петя, — чуть ли не заорал Полянский. — Я тебя когда-нибудь просто по-дружески отлуплю, чисто как старший товарищ, а не как начальник подчиненного. — Где материал!?

Подполковник ехидно усмехнулся и выкатил из шкафа портативный киноаппарат, совмещенный с диапроектором.

Полянский вскочил с кресла и развернул на противоположной стене экран.

Первые кадры. Взрывы, рыскающий объектив, земля под ногами бегущего человека, расчет ЗУ, ведущий огонь непонятно куда. Потом трупы, горящие здания, исковерканные орудия. Ствол какого-то дерева с поперечными планками, прибитыми к нему. Наконец-то объектив зафиксирован. Скорее всего, офицер сумел вставить камеру в специальный обзорный станок, закрепленный на дереве. Картинка пошла ровная.

Вскоре далеко в небе появилась ровная цепочка каких-то летательных аппаратов.

— Конвертопланы Сикорского в сопровождении вертолетов огневой поддержки, — проговорил Юдаков. — Курс в район, обозначенный у нас как треугольник Вахапетовка, Куроярово и Простоквашино. Заметьте, Степан Иваныч, сейчас пройдет еще одна партия. На последних минутах видно, что в обратном направлении двинулось только звено прикрытия.

— Ага. Они ушли и не вернулись. А сведения от постов наблюдения за воздушной обстановкой с контролируемой территории не поступают?

— Никаких намеков!

— Значит, аналитики предполагают, что большая группа винтокрылых аппаратов, как грузовых так и огневой поддержки, обосновалась у нас за спиной, в треугольнике, который мы для простоты называем курояровским?

— Именно так они и считают.

Полянский подошел к карте.

Мысли, прыгающие в голове, цепляющиеся одна за другую, постепенно начали выстраиваться в определенный порядок.

— Так, пусть та же группа просчитает возможности по переброске, количество, состав, предполагаемую организацию подразделений американцев и южных, — начал он отдавать команды. — Все источники переориентировать на добычу любой информации по курояровскому треугольнику справку переработать с учетом новостей, оформить для подачи в Главное разведывательное управление, в текущие сводки пока ничего не включать.

— Товарищ каперанг, может, прощупаем все участки фронта? Ведь если в одном месте прибыло, то в другом наверняка убыло.

— Да, готовь предложения по разведке и специальным мероприятиям. Прибытие новых подразделений американцев ожидается только через три месяца, никак не раньше. Надо запросить смежников, глубоких бурильщиков, резидентуру с континентов. Неплохо бы отработать по внешнему кругу, сопоставить фактики.

— Степан Иваныч, главному еще нужны предложения по совместным действиям сил и средств не только разведки, но и остальных воинских структур, в которых сидят наши советники и инструкторы.

— Ага, ясно. Ты мне оформи на машинке, положи в папку на доклад. Я сейчас еще над картой покумекаю. На большом совете, думаю, начнем вырабатывать замыслы, раскрывать умыслы, мешать помыслам.

Глава 3

Невысокий сухощавый майор государственной безопасности принял папку с документами у секретчика, посидел над ней несколько минут, освежая память. Потом он подошел к массивной дубовой двери и нажал на звонок селектора.

— Кто? — глухо донеслось из динамика.

— Майор Чалый, — представился офицер и усмехнулся.

Неужто здесь, в самом центре Москвы, да еще в недрах первого управления КГБ могут ползать шпионы?

Сухо щелкнул электрический замок. В небольшом предбаннике за узким столом, уставленным кучей телефонов и селекторов, сидел порученец главного, пожилой старшина-сверхсрочник. В отличие от других генералов, имевших в адъютантах от лейтенантов до майоров, нынешний шеф таскал за собой еще с войны сержанта, с которым начинал службу при Ежове и побывал во многих переделках.

— Здравия желаю, товарищ майор! Ждут вас. — Старшина поднял руку в приветственном жесте.

— Как он? — Майор повел головой в сторону двери, ведущей в кабинет начальника.

— Нормально, сегодня с утра расчувствовался, вспоминал партизанщину, отряд «Победителей». Сам-то как? В Болгарию когда махнешь, спину лечить? Ходишь как палка прямой. Больно ведь, да?

— Побаливает, Семен. Шутка ли — пятнадцать лет британскому флоту отдать, а там и спинку держи, и монокль цепляй…

— Вечерком позвони. Моя Маргарита тебя с супружницей в гости ждет. Давно договаривались.

— Хорошо, вечерком созвонимся. Ну, я пошел.

— Давай, дорогой товарищ! Ни пуха, семь верст под крылом, — заявил порученец, нажал кнопку селектора и торжественно провозгласил: — Майор Чалый!

Генерал встал из кресла и вышел из-за стола. На ногах у него вместо форменных туфель были мягкие войлочные тапки.

— Дай закурить! — потребовал он.

— Товарищ генерал, вам же вроде как врачи запретили. Да и порученец ваш постоянно на посту, выскажет мне потом.

— Да и хер с ними, — бросил генерал. — Я им подопытный больной, что ли? В конце концов, кто легендарный разведчик, я или они? Я все-таки до фашистского генерала дослужился, с Гитлером ручкался, сам вождь народов меня в уста сахарные расцеловывал, усами щекотал. Давай сигарету, не жмись, британская морда!

Майор покачал головой, полез за отворот кителя и достал красивый серебряный портсигар.

— Приз за победу в командном первенстве по конному поло среди офицеров британского флота, — с усмешкой проговорил генерал, выуживая тонкую сигарету.

Чалый утвердительно кивнул, дал начальнику прикурить.

Генерал присел на краешек кресла, воровато смахнул в сторону дым и с наслаждением затянулся.

Он закинул ногу на ногу, прищурившись, посмотрел на майора и осведомился:

— Так ты говоришь, что наш Гонконг собирается посетить театр боевых действий?

— Да, товарищ генерал. На него вышли американские военные. Он сперва думал, что будет простая агитационная поездка с выступлениями, однако все пошло по другому сценарию.

— Нашему товарищу Чженю не привыкать. Как у него дело с «Уорнер Бразерс» продвигается?

— На сегодняшний момент решен вопрос о съемках телесериала «Лонгстрит». Наши товарищи из китайского подполья используют Гонконга как живой символ. Национальная культура, корни, философский путь и прочее.