Брак по завещанию - Елена Жаринова

Через несколько минут переговоры закончились. Собрав листы со стенограммой в папку, Маша направилась к двери, намереваясь выйти последней. Но Харпер, придерживая дверь, пропустил девушку перед собой.

— Благодарю, мисс Козинцева, — сказал он. — Сегодня ваша работа была блестящей.

Совершенно не понимая, в чем состояла ее «блестящая работа», Маша, не проронившая во время переговоров ни слова, почувствовала себя соучастницей состоявшейся победы и вспыхнула от удовольствия.

По возвращении в отель девушке сообщили, что через полчаса они покидают Женеву и ей следует одеться для загородной поездки. Устраиваясь на заднем сиденье комфортного «майбаха», за рулем которого сидел Горовитц, Маша рискнула спросить:

— Куда мы едем?

— Мы едем в гости к доктору Штейнгофу, где и заночуем, — не оборачиваясь с переднего сиденья ответил Теренс Харпер. — У доктора очень красивый дом, почти замок. Там нас будет ждать кое-кто из тех людей, которых вы сегодня уже видели.

— Но разве переговоры еще не закончены? — осмелев, она задала новый вопрос.

— Каждая сделка похожа на ледяную гору, плавающую в океане, — говоря это, Харпер так и не обернулся к ней. — Над водой видна только десятая часть айсберга. То, что было до сих пор, — как раз эта самая надводная часть. На самом деле борьба только начинается. Не думаю, что вам сегодня придется еще работать, но там очень красивые места, а доктор Штейнгоф — радушный хозяин. Вы отдохнете, если захотите — побродите по окрестностям, покатаетесь на лыжах. Я уверен, вам понравится.

Довольно долго они ехали молча. Постепенно темнело, «майбах» выехал на дорогу, ведущую в горы. Впереди возвышались покрытые лесом склоны, среди которых мелькали одинокие огоньки. Из-за очередного поворота неожиданно выплыл старинный замок, и девушка вдруг подумала: а что, если сейчас с ними произойдет что-нибудь необычное? Какая-нибудь лавина отрежет их от всего остального мира; Горовитц отправится за помощью, а она, Маша Козинцева, останется наедине с Харпером, который, как она чувствовала, с каждым часом привлекал ее все сильнее — вопреки здравому смыслу и убеждениям… За этими грезами она почти потеряла счет времени, но тут «майбах» резко сбавил скорость и остановился. В свете фар девушка увидела перегородившую узкую дорогу машину с мигающими маячками на крыше. К ним подошел человек в полицейской форме.

— Извините, господа, — с незнакомым Маше акцентом проговорил он по-немецки, наклоняясь к окну со стороны водителя. — Вы едете к доктору Штейнгофу?

— Да. А в чем дело? — Этот вопрос был задан Теренсом Харпером, и выпускница московского иняза удивилась превосходному хохдойче[2] своего босса, которым он почему-то ни разу не воспользовался во время переговоров.

— Час назад впереди на дороге произошел обвал, там нельзя проехать, — сказал полицейский. — Когда из управления позвонили доктору, он предупредил, что ожидает гостей, и попросил дежурного передать, чтобы в поселке для вас приготовили комнаты в отеле. Завал разберут не раньше завтрашнего утра.

— Придется возвращаться, — вздохнул Харпер.

— Но доктор Штейнгоф распорядился, чтобы для его гостей оставили лучшие комнаты, — возразил полицейский. Порывшись в нагрудном кармане форменной куртки, он извлек листок и прочитал, подсвечивая себе фонариком: — Герр Харпер, герр Горовитц, фройляйн Мэшем, все верно?

«Мэшем» была фамилия заболевшей и оставшейся в Лондоне секретарши Харпера, которую заменяла Маша Козинцева. Но она не успела ничего возразить, как ее спутники быстро переглянулись, после чего Харпер сказал полицейскому:

— Все верно. Мы сможем здесь развернуться?

— Конечно, — с заметным облегчением подтвердил тот. — Я сейчас включу фары, чтобы вам было лучше видно. — Он направился к своей машине, и в этот момент Горовитц завел двигатель «майбаха».

— Что будем делать? — странно изменившимся голосом спросил он у босса.

— Мы можем прорваться? — поинтересовался тот.

— Если они развернут машину хоть немного, то да.

— Назад нельзя. Держитесь крепче, мисс, и прикройте лицо. Поехали!

Машина двинулась задним ходом, замерла, Маша послушно закрыла лицо руками, и тут же мотор «майбаха» взревел так, что у девушки заложило уши. Потом, как ей показалось, их автомобиль прыгнул вперед, и почти сразу последовал удар, сопровождаемый скрежетом железа о железо и звоном разбитого стекла. Девушку сорвало с места, ушибло обо что-то и бросило в щель между спинками передних кресел. Машина еще несколько раз подпрыгнула, а потом, взвизгнув покрышками, виляя из стороны в сторону, стала набирать скорость.

Через пару минут Маше удалось выпрямиться. Переднего стекла больше не было, в салон врывалась тугая струя встречного воздуха, и она так сильно хлестнула девушку по лицу, что ей пришлось зажмуриться и снова пригнуться, спрятав голову за спинку переднего сиденья. Единственное, что она успела увидеть, это Харпера, навалившегося боком на дверцу, и непроглядную темень впереди — похоже, фары «майбаха» при ударе разбились.

— Они не стреляли, — сквозь рев двигателя и вой ветра услышала она голос Горовитца. — Даже не пытались. Вы понимаете? Я ищу место.

— Кажется, мне не повезло, — это говорил Харпер. — У меня сломана рука. Мисс Козинцева, вы целы?

— Да, — отозвалась Маша, но, видимо, не расслышав ответа, Харпер закричал:

— Отвечайте же, черт побери! Вы не ранены?

— Со мной все в порядке, — как можно громче ответила она, с трудом заставив свой голос не дрожать от страха.

Вскоре автомобиль вновь резко затормозил, и Маша замерла, сжавшись и приготовившись выполнить все, чем бы ни обернулось это приключение, о котором она сама недавно так легкомысленно мечтала. Хлопнула дверца, и, буквально выхватив девушку из салона, Горовитц поставил ее на ноги. Тишина, больше не разрываемая свистом ветра и рычанием двигателя, внезапно обрушилась на нее. Ступая преувеличенно твердо, к ней подошел Харпер.

— У нас очень мало времени. Прошу вас неукоснительно выполнять все, что я скажу.

Маша кивнула.

— У вас есть обувь, в которой вы сможете идти по горам? — спросил он.

— Да, — с неожиданным спокойствием ответила она, и, удивившись этому спокойствию, Теренс Харпер приподнял бровь.

— Переобувайтесь и надевайте все теплое, что у вас есть. Нам нужно очень быстро уходить отсюда. — Действуя одной рукой, он с трудом вытащил из открытого багажника ее чемодан. — В вашем распоряжении пять минут. — Сказав это, он вслед за Горовитцем исчез в непроглядной темноте.