Сектор заражения - Валерий Увалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед мной висело объемное изображение структуры живой материи Королевы, в которой от человеческой части базы расходились черные участки, сигнализирующие смерть клеток. Толчком для этого послужили те самые тараканы и муравьи, которые выполнили мою команду, а дальше запустили цепную реакцию.
– Пять минут, – услышал я от Турова.
Чернота продолжила распространяться, и у меня даже появилась надежда, что этим все и закончится, но Королева оказалась на удивление не глупа. Она сама запустила контролируемую смерть клеток, но еще на живых участках, чтобы отсечь путь цепной реакции. И мне оставалось лишь мысленно ударить кулаком по несуществующему столу.
Теперь все мое внимание было сосредоточено на хаосе, который я устраивал среди обитателей Арахна. Я отдавал приказы рабочим особям закапывать существующие тоннели, атаковать соседей, нарушал цепочки снабжений, да и просто разбегаться во все стороны. Работал как с целыми секторами, так и на уровне индивидов, что давало наилучший результат. С ульями на орбите проделывал то же самое: нарушал работу внутри самих ульев и параллельно пытался расчистить орбиту, отдавая приказы на смену позиции, уход в гипер и прочее.
Я еще никогда так не работал, практически на пределе своих возможностей. Настолько погрузился в этот процесс, что перестал замечать происходящее вокруг. Даже появился какой-то азарт, так как Королева пыталась мне противодействовать. К моему изумлению, у нее получалось все лучше, и в какой-то момент практически все Арахна перестали исполнять мои приказы. После чего я увидел перед собой надпись: «Потеря сигнала». Я опустил руки, которые до этого порхали, практически размываясь в пространстве, и на секунду задумался. Вот и закончилась моя игра в Бога, но это только начало.
– Что с эвакуацией?! – все еще на взводе, спросил я у Турова.
Тот отвлекся от тактической схемы и посмотрел на меня. Судя по выражению его лица, выглядел я не очень.
– Две минуты назад стартовали. Сам посмотри.
И действительно, больше я ничего не мог сделать, поэтому спокойно развернул перед собой схему окрестностей спутника газового гиганта, ориентируясь на данные с системы слежения «Коперника». На небольшом удалении от планетоида двигались двадцать маркеров. Пунктирная линия показывала траекторию движения этой группы и пересекала целевую орбиту на высоте двухсот километров от поверхности.
– Шесть минут до точки рандеву, – пробормотал я себе под нос.
Наступал самый сложный маневр, по своему исполнению. Теперь «Коперник» должен отстыковаться и подобрать контейнеры.
– Контр-адмирал Лукашевич, ваш выход, – произнес я, не отрываясь от схемы.
– Есть! – бодро ответил Лукашевич.
А дальше началась гонка со временем. Наведенная мною суета давала нам какое-то время, но все упиралось в то, как быстро Королева сообразит, что мы задумали. И предпосылки к позитивному исходу были не обнадеживающие. Мне, конечно, удалось разогнать ульи подальше от места встречи с контейнерами, но они уже начали перестроение с целью перехвата.
Я как завороженный смотрел на пунктирные линии траекторий «Коперника» и эвакуационной группы и на время до контакта, а также на маркеры нескольких, самых ближайших ульев. Энерговооруженность на астероидах была, конечно, так себе, но мы сейчас уходим на более низкую орбиту и тем самым должны начать сами догонять ульи, висящие на более высоких орбитах.
Но как бы Лукашевич ни спешил, все же удача оказалась на стороне Арахна. Три улья должны были подойти раньше, чем мы сможем подобрать людей. Понимая это, я отвлекся от схемы и обратился к Турову:
– Костя. – Я посмотрел ему в глаза, когда тот повернулся, и добавил: – Готовь ребят.
Туров на секунду задумался, а затем лишь кивнул и исчез. Я не сомневался, что сейчас «Коперник» расчехляет все свои стволы ближней обороны, Волки занимают позиции у самых уязвимых точек корабля, а технические пауки, которых теперь на «Первопроходце» с избытком, готовятся встретить волну жуков на внешней обшивке.
Два улья подходили с более высокой орбиты и оказывались сверху относительно планетоида, а один, наоборот, нырнул вниз и теперь должен был подойти оттуда. Мне вдруг захотелось посмотреть на происходящее своими глазами, и я вывел перед собой изображение с внешних камер. На фоне россыпи звезд виднелись две угольно-черные туши ульев Арахна, которые становились все крупнее. Третий на фоне планетоида практически был невидим, и система «Коперника» подсвечивала его контуром.
В какой-то момент вокруг силуэтов ульев образовалась колышущаяся дымка, которая стала расти в размерах. Расстояние уже позволяло, и они начали выпускать ударные корабли и абордажные капсулы. Затем эта дымка, словно живое существо, потянулась своими щупальцами в нашу сторону. И я сжал кулаки, понимая, что сейчас там, снаружи, начнется ад. Вот и орудия «Коперника» открыли огонь по приближающемуся рою Арахна. Тысячи росчерков снарядов устремлялись к противнику, и невооруженным глазом было видно, что большинство из них достигает цели. Кончики своеобразных щупалец словно натыкались на невидимую стену, попадая под концентрированный залп, но это их не особо сдерживало. Рой, просто обтекал эти участки и двигался дальше.
Неожиданно на одном из наблюдаемых ульев вспух плазменный шар, а затем еще один и еще. Так продолжалось, пока улей не развалился на части. Увиденная картина меня так поразила, что на несколько секунд ввела в ступор. Я никак не мог понять, откуда на «Копернике» тоннельные пушки, но догадка пришла мгновенно. Переключив внимание на третий улей, который приближался снизу, я заметил на нем характерные для таких орудий сполохи. А его рой кораблей двигался не в нашу сторону, а навстречу тому, что приближался от двух других.
– Кажется, у нас появился союзник, – с улыбкой произнес я, помечая в командной сети третий улей как дружественный.
И когда он окрасился зеленым, я на мгновение задержал взгляд на информации об этом объекте. Там отчетливым, жирным шрифтом красовалась надпись: «Малыш».
* * *
Джимми приходил в сознание медленно, словно выныривал из тягучего киселя.
– Парень, пришел в себя? – услышал он чей-то голос.
Открыв глаза, он увидел перед собой того самого бойца из Стальных Волков, которого они встретили на входе в контейнер. Видимо, разглядев отблески разума в глазах Джимми, тот протянул два футляра и велел:
– Надевай. – И, когда Джимми принял футляры, добавил: – И подруге своей помоги.
Адреналин волной прокатился по телу парня, и он, бросив ношу, попытался развернуться, что в невесомости – та еще задача. В красноватом свете аварийных фонарей Хелен висела рядом и также приходила в себя. Джимми схватил ее за руку и подтянул к себе, благо ему было за что держаться.
– Ты в порядке?! – забеспокоился парень.
– Кажется, да, – произнесла девушка и подергала всеми конечностями. – Все цело.
Не теряя ни минуты, Джимми потянулся за болтающимися в пространстве футлярами и протянул один из них девушке:
– Быстро надевай скафандр. – И спустя секунду спохватился: – Тебе помочь?
Но Хелен лишь покачала головой и принялась распаковывать скафандр индивидуальной защиты, в простонародье «Сизиф», от сокращенной аббревиатуры СИЗ. Когда девушка крутила головой, ее волосы смешно болтались, словно жили своей жизнью. Пытаясь влезть в свой «Сизиф», Джимми периодически поглядывал на Хелен, и подобная картина вызывала у него улыбку.
Когда с облачением было покончено, контейнер вдруг стало раскачивать в разные стороны, и стоило немалых усилий удержаться на месте. В этот момент раздался все тот же голос бойца, но усиленный динамиками его брони:
– Так, смертнички. Я рядовой Родригес, и сейчас я расскажу, что вы должны делать.
Родригес фактически висел посреди контейнера, удерживаемый его стальным напарником на месте. А свет его нашлемных фонарей словно сканировал внутреннее обустройство импровизированного транспорта.
– Парень, ты полегче, – послышался мужской голос из глубины контейнера.
– Ну что ж, можно и полегче, – не стушевался Родригес и нарочито торжественным голосом продолжил: – Дамы и господа! За бортом нашего судна приятный во всех отношениях вакуум. Местами идут осадки в виде ударных кораблей Арахна. И мы на орбитальной скорости мчимся на встречу с «Коперником». – Контейнер особо крепко тряхнуло, но Родригес продолжал в том же духе: – Посадка предстоит жесткой и в условиях
