Дед (роман нашего времени) - Эдуард Лимонов

Дед принял визитёров весь в чёрном, свитер, чёрный костюм. Провёл их в помещение для приёма гостей и собраний, кроме чёрных стульев и пары чёрных кресел там был только небольшой письменный стол. Пустой. Штор на окнах нет, голая лампочка под потолком, провода торчат. На стенах шесть-семь фотографий.

Русские привыкли к обилию предметов и мебели. В какую семью ни приди, даже самую современную, пустого пространства скудно мало. Всё заставлено, и обитатели вынуждены осторожно пробираться между предметами. Дед жил иначе.

Дед не угощал обычно посетителей. Иногда, уже по окончании встречи, если посетитель пришёлся ему по нраву, Дед мог предложить напоить его кофе или чаем, и для этого передвигался с посетителем на кухню. Но такое происходило нечасто.

Немцов поместился в одном чёрном кресле, Яшин – в другом, Дед сел на офисный стул с колесиками напротив посетителей.

Сказал им, что хорошо бы не очень формально, но как-то зафиксировать сами собой сложившиеся политические отношения.

Немцов согласился, что надо бы.

И Яшин сказал. Ну да, надо бы.

Без особого энтузиазма они звучали, впрочем.

– Мы и так с вами бок о бок выступаем, – заметил Немцов, – приходим на Триумфальную, участвуем.

– Уточните только, что вы приходите к Алексеевой, Борис Ефимович.

– Я последний раз призвал со сцены у Алексеевой не расходиться, не идти в метро, но выйти из загона, как вы его называете, и присоединиться к вашему митингу… Мы и присоединились. Мы выходим. Помогаем вам.

«Ну да, – подумал Дед, – мы пахали. Ты приходишь с Яшиным или с дочерью и используешь наши митинги для воскресения своей потухшей было политической известности, Борис. Но с тобой же никто не приходит, да и некому. За тобой нет людей».

– 31 января я буду в Питере. Мы едем с Яшиным. Присоединимся к вашим ребятам у Гостиного двора.

Они ещё поговорили минут тридцать и ушли. В коридоре Немцов похвалил квартиру.

– А что, очень нормальная квартира у тебя. Сколько платишь?

Дед назвал цену.

Немцов удивился, что так мало.

Деду бы в голову не пришло спрашивать про чью-нибудь квартиру «сколько?».

В век Интернета Деду стало известно о поездке Немцова в Питер уже утром 1 февраля. Подробности. Оказалось, что это была подлая поездочка.

Немцов и Яшин явились в Санкт-Петербург в сопровождении целого отряда коммандос. Из известных либералов в Питер с Немцовым высадился редактор «Ежедневного Журнала» Александр Рыклин. (Стоит напомнить, что Дед называл его «Пингвин», потому что Рыклин по очертаниям своим походил на это млекопитающее.) В состав коммандос входили ещё множество журналистов и, что очень важно, несколько видеооператоров. Эти видеооператоры прямо от Гостиного двора, как оказалось, вели трансляцию, куда бы вы думали? А прямо в Вашингтон, где в этот момент Гарри Каспаров с указкой в руке витийствовал на заседании Комитета по Иностранным делам Сената Соединённых Штатов. Операция была хорошо подготовлена.

Руководители нацболов в Питере, вся верхушка, целых двенадцать человек, не могли присутствовать 31 января у Гостиного Двора на традиционной акции «Стратегии-31». Дело в том, что в ноябре 2010 года им были предъявлены обвинения по уголовной статье 282-й, якобы они продолжают деятельность экстремистской запрещённой национал-большевистской партии. Зная о том, что все узнаваемые лица партии не смогут присутствовать у Гостиного двора, Немцов решил явиться в Питер и выдать акцию за свою.

Кому выдать? Вашингтону.

С какой целью?

Как минимум – для того, чтобы выдать себя и своего партнёра по лидерству в «Солидарности» Каспарова за вождей оппозиции всей России. Как максимум – для того, чтобы добиться финансирования «Солидарности» с Запада. По мнению Деда.

Позднее явившиеся в Москву по какому-то поводу питерские нацболы рассказали Деду гнусные подробности аферы Немцова. Немцов со своими коммандос явился к Гостиному двору. Они протиснулись в первый ряд и стали позировать своим операторам.

Нацбольской верхушки на месте не было, некому было навести порядок, связанные по рукам и ногам предъявленным обвинением, находящиеся под подпиской о невыезде, руководители питерского отделения могли, будучи задержанными у Гостинки, получить содержание в СИЗО вместо подписки о невыезде. Некому было сказать: «Ну-ка, ведите себя скромнее!», некому было отрезвить гастролёров. На месте из известных нацболов был только Игорь Чепкасов. Он находился рядом с Немцовым. Из-под расстёгнутой куртки у Чепкасова ярко выделялась нацбольская красная футболка с гранатой Ф-1 в белом круге. Немцов, вспоминал Чепкасов, всё время старался отдалиться от Чепкасова в его футболке.

После митинга, как правило, митинги обычно жёстко пресекала питерская полиция, заявлено было шествие. Начало шествия заявлялось в 18:30, правда, до шествия, ввиду вмешательства полиции, дело доходило крайне редко.

В этот раз Немцов и московские коммандос, невзирая на недовольство рядовых питерских нацболов, начали шествие прямо в начале седьмого. Как позднее выяснилось, им нужно было успеть показаться американским сенаторам в прямой трансляции, ибо заседание комитета вскоре должно было закончиться.

Нестройная колонна сдвинулась. Борис Немцов и приезжие москвичи-либералы пошли в первой цепи со своими флагами. Крайним в первую цепь успел прицепиться Игорь Чепкасов, продев руку под руку Немцова. Пятясь, видеооператоры стали снимать шествие. Немцов внезапно вытолкал Чепкасова из кадра. И пошёл под прямую трансляцию на вашингтонских сенаторов.

Ситуация была скалькирована со сказки братьев Гримм. Эпизод, когда кот показывает Королю владения маркиза Карабаса. Оказалось, что всё принадлежит маркизу Карабасу. Пашни, луга, реки… леса. Роль Кота в Вашингтоне исполнял Гарри Каспаров, стоя с указкой, поясняющий по-английски:

– Это сопредседатель нашей организации «Солидарность» Борис Немцов возглавляет колону протестующих против Путина демонстрантов в Санкт-Петербурге.

Когда Дед осмыслил всю подлость совершённого Немцовым, до него дошло, почему либералы много раз клали его на лопатки. Мужик он был талантливый, и даже хитрый, Дед, но они побивали его подлостью.

– Почему вы не погнали его поганой метлой в задние ряды? – спросил Дед питерских нацболов. – Ведь вы столько сил положили, чтобы сделать проведение «Стратегии-31» у Гостиного Двора популярной акцией. Вас нещадно избивали, арестовывали на десять, на пятнадцать суток… Эх вы, растяпы! Нужно было сказать сурово: «Ты чего сюда, пиариться приехал, Борис? Марш в задние ряды!»

– Да, есть маленько от растяп, – сказал могучий Сид Гребнев, по кличке «Шрек», младший брат покойного руководителя питерского отделения НБП Сергея Гребнева.

Раздражённый подлостью Немцова, Дед врезал по нему вскользь в статье не о Немцове, но о российской буржуазии вообще, обвинил его в вечной загорелости под солнцем южных морей, и назвал «плейбоем», кажется, стареющим.

Немцов позвонил Деду. «Здравствуй, это Борис Немцов говорит». Далее голосом оскорблённой добродетели Немцов сообщил, что он собрался было уже войти в Комитет Национального Спасения, задуманный Дедом, но теперь этого делать не станет: «Мне прислали все оскорбительные вещи, которые ты обо мне написал, я понял, что не могу иметь с тобой дела».

А вот Дед понял, что Немцов ничуть не оскорблён, и не обижен своим загаром южных морей, но просто умело использовал ситуацию, чтобы отказаться от союза, в который ему вступить всё равно не позволили ли бы. Кто? Работодатели, те, по чьему требованию была создана «Солидарность».

11 марта весь мир встревожился по поводу радиационной аварии на атомной электростанции «Фукусима-1» в Японии. Землетрясение и вызванная землетрясением волна тсунами повредила станцию и привела к расплавлению реакторов на энергоблоках 1, 2 и 3. А 12 марта на первом энергоблоке произошёл взрыв. 14 марта произошёл взрыв на третьем энергоблоке, а 15 марта – на втором. В тот же день произошёл пожар в хранилище отработанного ядерного топлива на блоке номер 4.

И, что называется, понеслась душа в рай. Атомная электростанция стала мощно отравлять и воздух, и воду. Течения свободно выносили отравленную воду в океан. Ветра – отравленный воздух. Степень отравления окружающей среды тщательно скрывалась японским правительством. Беззаботные российские либералы особенно не встревожились, они детски доверились официальным сообщениям из Японии. И только Дед, может быть единственный на всю Россию, мрачно смотрел на ситуацию и написал в своём Живом Журнале, что прогресс придётся срочно остановить. Что многовековую эксплуатацию природы, проповедуемую человечеством со времен философов-рационалистов, нужно срочно останавливать, переходить к иным отношениям с природой.

«Срочно!» – писал Дед. «Не “нас ждёт катастрофа”, а к нам уже пришла катастрофа», – писал Дед. Он выражал полное недоверие и японским властям, и российским, заверяющим население, что заражение радиоактивными отходами не грозит российскому Дальнему Востоку. Власти врут, японские власти лгут о масштабах катастрофы.