Назад в СССР - Рафаэль Дамиров

стулом. Хозяин этого рабочего места явно похудее меня будет. Скорее всего, девушка. Судя по огрызку косметического черного карандаша, затерявшегося среди бумаг на столе, мои предположения верны. Довольно-таки стройная и скорее всего молодая девушка здесь сидит. А Трошкина на зрелую даму потянуло. Наверное, подсознательно выбирает себе вторую маму.

— А что напарница ваша, — спросил я. — Не будет против, если я ее место займу?

— Да нет, она в отпуске. Нас трое всего кадровиков на весь завод. А сейчас вообще вдвоем. Вот и зашиваемся. Поэтому Раиса Робертовна такая злая.

Илья мечтательно возвел глаза к потолку, когда произносил имя Зверевой. Потом он заговорчески посмотрел на меня и вполголоса проговорил:

— Цветам она радовалась.

— Каким цветам? — не понял я.

— Ну, вы спросили, что ее радует. Гвоздики у себя на столе нашла. И настроение у нее весь день хорошее было.

Желание выговориться у Трошкина пересилило скрытность и осторожность. Зачастую, выговориться перед незнакомцем гораздо легче. Если он осудит, это не так заденет. Поэтому самая разрушающая критика — это со стороны близких. Похоже, я единственная живая душа, с кем он мог поделиться своими эмоциями.

— Эх, Илья, Илья, — покачал я головой. — Кто же женщине гвоздики дарит?

— С чего вы взяли, что это я? — кадровик густо покраснел.

— Я говорю, тюльпаны бы лучше купили или другие мимозы.

— Гвоздики — красивые цветы. У меня мама их любит.

— Мама-то, понятно. Только репутация у цветка испорчена.

— Как это? — Илья удивленно уставился на меня и даже наскоро протер очки носовым платком, чтобы лучше меня «слышать».

— Гвоздика — это цветок не романтики, а протокольных мероприятий. Ими памятники обкладывают, ветеранам дарят, а если женщинам, то на торжественных собраниях.

— Я об этом как-то не задумывался, — озадаченно пробормотал кадровик. — Я всегда считал гвоздику символом революции. К тому же, ее в петличке Ленин носил.

— Вот именно, революция — это кровь и битва, а женщина — это любовь и красота. Улавливаете разницу?

— Я понял, — закивал воздыхатель. — В следующий раз я подарю другие цветы.

— Да, и самое главное, дарить надо в открытую…

— Я так не могу, — Илья опустил голову и сделал вид, что вновь изучает мои бумажки. — Вот, возьмите бланк заявления. Заполните пожалуйста.

* * *

— Андрей! — всплеснула руками Маша. — Ты где потерялся? Машина уже двадцать минут ждет. Водитель ворчит. Разгружаться надо.

— Прости, Маш, на работу устраивался, — ответил я.

— На работу? — брови Маши встали домиком. — А здесь тебе чем не нравится? Не работа, а сказка. Три-четыре часа отработал, и свободен. Ты от меня уйти хочешь?

— Не хочу, но придется. Прости Маша, за большой деньгой подамся.

— И много платить обещали? — скептически спросила Маша.

— Не особо, но побольше, чем здесь. Да ты не горюй. Я к тебе забегать буду. Навещать.

— Так мне вообще-то грузчик нужен! — чуть не плача проговорила девушка. — Опять водителю переплачивать за разгрузку. И самой потом все расставлять…

— Я тебе помогу найти замену.

— Как?

— Давай объявления на столбах по кварталу расклею. А пока ты не найдешь мне замену, мой знакомый поработает. Одноклассник. Он пока на завод не устроился, все равно без дела болтается.

— А потом, как ты сбежит?

— Ну, а что делать? — развел я руками. — Молодым везде у нас дорога. На одном месте мы не усидим. Его берут на ружейный завод. Там процедура трудоустройства посложнее. Пока проверки и запросы всякие на человека придут. Еще месяц может протянуться. Так что, у тебя пока поработает.

— А он ящик-то хоть поднимет? — насупилась Маша.

— Кто? Быков-то? Он сразу три унести может. Из него грузчик получше меня будет.

— Мне не надо лучше, я к тебе уже привыкла.

— Он тоже парень неплохой. Наверное… И вот еще, что, Маш. Дело есть. Вопрос жизни и смерти. Займи денег. Много надо. Сотни две.

— Ого! Зачем тебе?

— Не могу сказать, но на благое дело. Поверь…

— Да где ж я тебе столько возьму?

— Ты говорила, что на холодильник копишь, значит есть у тебя заначка.

— Ох, Петров, ну и хорошая же у тебя память. Ладно, займу… Когда вернешь?

— Месяц-два, может раньше получится. Если дело выгорит.

— Какое дело? — Маша вскинула черную бровь.

— Говорю же, не могу сказать… Но вопрос жизни и смерти. Поверь.

— Да верю я тебе, — отмахнулась Маша. — Привыкла дура, всю жизнь мужикам верить. Эх. Правильно мама говорила. Все вы одинаковые.

— Спасибо, Маш. Выручила. Я подскочил к ней и хотел чмокнуть в щеку. Но девушка в это время повернула голову и наши губы встретились. Убирать их Маша не торопилась.

Друзья, у романа уже 1866 лайков. Давайте добьем до двух тысяч!) Спасибо

Глава 13

Деньги, что я занял у Маши, я передал Быкову. Он чуть не задохнулся от благодарности. Смотрел и хлопал на меня щенячьими глазами, до последнего момента не верил, что я ему помогу в этом скользком вопросе.

Честно говоря, я бы на его месте тоже не поверил. В школе он был моим врагом, но я этого не помнил. А сейчас я почему-то к нему проникся. Возможно, потому что во всем этом огромном мире у меня не было ни друга, ни товарища. Не нажил школьник Андрей Петров круг общения.

А у Быкова с тех пор, как уехала Катя (интересно, поступила она в медицинский или нет?) всю спесь, как рукой сняло. Правильно говорят, женщины во всем виноваты. А мужики никогда не виноваты. Они просто козлы.

— Спасибо, Андрюха! — наконец смог вымолвить Быков. — Я отдам, честно отдам. Уже скоро на работу выйду. С зарплаты сразу. Ну может не всю сумму. Смотря сколько мне там заплатят в первый месяц. А остальное…

— Не благодари, — оборвал его я и поморщился. — Это еще только пол дела. Самое трудное, чую, впереди будет.

— Подожди, Андрюх, — Быков