Абсолютное зло - Елена Григорьевна Макарова

и усадил на капот машины. Платье устремилось вверх, еще больше обнажая ноги, стоило только развести колени. Горячие ладони Дана легли на них и двинулись к самому краю тонкой ткани. Стремительный рывок — и я плотную оказалась прижатой к Дану нему, отчетливо ощущая его возбуждение. По телу прокатился озноб — во мне вспыхнуло ответное желание.

— Тебе лучше уйти, — настаивал Дан, заглядывая в мои глаза. Его же казались чернее ночи.

В испуге, что он действительно прогонит меня, ухватилась за его плечи дрожащими пальцами:

— Хочу остаться.

— Ты же “всё знаешь”, — напомнил слова, что я в пылу выкрикнула ему. — Хочешь стать следующей? Хочешь быть использованной?

С каждым словом он становился все грубее и отталкивающей, но меня не задевало ни одно из них — знала для чего вся эта жестокость.

— Ты хочешь именно этого? Использовать меня? И только?

— Да, — кружа пальцами, будто повторяя замысловатое плетение кружева, он скользнул между моих бедер, и я шумно выдохнула.

Он всматривался в мое лицо, дожидаясь, когда наконец добьется необходимой реакции — отторжения. Ждал, когда я оттолкну его, дам пощечину или просто сбегу. Но я срезонировала иначе:

— Не верю, — потянулась к его губам. Ни секунды не сомневалась, что он лжет.

— Напрасно, — и с жадностью ответил на поцелуй.

Ладони скользили по груди, сминая ее, и заставляя меня шумно выдыхать. Дан оставил мои губы и опустился к шее, жаля языком как смертоносными укусами. Желание дурманящим ядом разливалось по венам, заставляя всем телом выгибаться навстречу его руке, настойчиво ласкающей меня через ткань белья.

— Если бы хотел только поиграть со мной, — часто дышала, — не пытался бы отпугнуть.

— Но совсем забыл, что ты бесстрашная, — больше никаких развратных и пошлых жестов, только нежные прикосновение пальце к моей щеке. — Моя храбрая Ри-ри, — маска спала с его лица, открывая мне истинного Дана.

Я ощутила себя той девочкой, что просто боготворила его и беззаветно любила. И эта она, та юная Ри-ри, прижалась к Дану, неуверенно целуя, будто это ее первый поцелуй в жизни. Она сделала то, что никак не удавалось мне: изменила ход нашей истории. Мы с Даном больше не друзья из моей юности, и не те странные неловкие знакомые после долгой разлуки. Кто мы друг другу я пока не понимала, но буквально кожей чувствовала, как с каждым поцелуем нас все сильней сплетало тонкими невидимыми нитями. И это, похоже, тревожило Дана, если не пугало.

— Уходи, — почти молил он. — Возвращайся к своим друзьям, к занятиям в консерватории, — будто уговаривал сам себя.

Хотела развеять его железобетонные убеждения бесконечностью поцелуев. Но едва потянулась к нему, но неведомая сила буквально отшвырнула Дана от меня.

Он прокатился по земле несколько метров. Хотела кинуться к нему, но кто-то остановил меня, удерживая за плечо.

— Он что-нибудь сделал? — требовал незамедлительного ответа Рома, разворачивая к себе. — Прикоснулся к тебе!? — от него исходила животная ярость. Как перед дракой.

— Нет-нет, — успокаивала, чтобы даже не думал устраивать выяснения отношений с Даном.

— Ничего не бойся, — решил, что я напугана, и во что бы то ни стало намеревался «спасти» меня. — Я обо всем позабочусь.

— Не надо! — импульсивно воскликнула, тем самым провоцируя Дана на конфликт. Он успел вскочить на ноги, и, в свою очередь, увидев держащего меня Рому расценил представшую перед ним картину по-своему. Он медленно наступал, каждым уверенным шагом будто заявляя, что готовый к бою.

— Поднимись наверх и запрись в квартире, — Рома подтолкнул меня в сторону подъезда.

Дан в то же мгновение оказался рядом, вставая на мою защиту. Всё произошло так быстро, что я даже не поняла, как оказалась за его спиной, а он прикрывал меня своим телом как щитом. Рома рванул ко мне, но получил отпор увесистым ударом.

— Дан! — вскрикнула, но, оттеснив меня, он выверенными, словно не раз отточенными в бою, движениями наносил удар за ударом. Рома ловко укорачивался и отвечал не менее жесткими атаками.

Я словно наблюдала за спаррингом профессиональных бойцов: оба не выступали друг другу в быстроте реакции и тактике ведения боя. Казалось, в рукопашную ни один из них неспособен победить, и я боялась, что кто-нибудь пустит ход нечто более серьезное, чем кулаки.

Мысли сумбурно бились в голове, ища способы разнять этих двоих. Они сражались за меня и только я могла их остановить. Долго не раздумывая о правильности решения, пронзительно закричала. Просто крик в пустоту, чтобы отрезвить их и объединить одним стремлением — позаботится обо мне. И моя манипуляция их чувствами сработала: оба отшатнулись друг от друга, прежде всего взволнованные моей безопасностью.

Я воспользовалась моментом и вклинилась между ними.

— Довольно! — сурово посмотрела сначала на одного, потом на другого. Но они вновь начали сходиться, и только мои расставленные в стороны руки не позволяли им столкнуться. Оба шумно дышали, распаленные сражением, и, казалось, оба готовы сорваться с места и продолжить начатое.

— Мы еще не закончили, — сбивчиво произнес Рома, не сводя глаз с противника, который отвечал не менее свирепым взглядом.

Надеялась, хотя бы Дану хватит выдержки, чтобы не поддаваться на провокации. Я положила ладонь ему на грудь, заставляя сконцентрироваться на мне: сейчас он должен слышать и видеть только меня.

— Он всего лишь хочет защитить меня, — взывала к здравому смыслу, — так же, как и ты.

Дан смягчился, насколько это возможно. Напряженные плечи чуть опустились, рука накрыла мою: большой палец прошелся по костяшкам кисти.

— Проваливай, — бросил Роме, — пока я не передумал.

Хотела поблагодарить, но сейчас это казалась неуместным. По крайней мере, не в присутствии Ромы.

— Так ты знаешь его? — переполненный чуть ли не отвращением вопрос, заставил меня обернуться. На его лице была та же неприязнь, что и в словах, а взгляд метался между мной и Даном.

— Прости, — собственноручно душила его любовь ко мне, но так даже лучше, — не могла сказать правду.

— О чем ты? — отказывался верить, что на самом деле я лживая и подлая. — Кто он, вообще, такой? — едва остыв от схватки, он снова вспыхнул. Ощутив угрозу, Дан снова завел меня себе за спину. Рома не двигался с места и разглядывал нас. — Так это он? — не веря собственным догадкам, мотал головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Но они овладели его разумом, и он в ярости ринулся на Дана. Взяв за грудки, оттеснил к стене и прижал локоть к его горлу, перекрывая путь кислороду. — Я видел последствия ваших встреч на ее запястьях, — шипел Рома Дану в лицо. — Так с женщинами поступают только ничтожества, не достойные уважения, —