Русско-японская война, 1904-1905: Итоги войны. - Александр Куропаткин

Б. По корейскому вопросу.

Относительно Кореи совещание в заседании 19 июня высказалось, что занятие Россией всей Кореи или северной ее части невыгодно для России, а потому и нежелательно. Между тем наша деятельность в бассейне Ялу могла дать повод Японии опасаться захвата нами северной части Кореи. [161]

В заседании 24 июня были приглашены егермейстер Балашов и подполковник Генерального штаба Мадритов для объяснений по вопросу о положении в то время русского промышленного предприятия на р. Ялу.

Из представленных объяснений выяснилось, что предприятие это можно было считать с юридической точки зрения оформленным: на левом берегу р. Ялу полученной от корейского правительства концессией, на правом — полученными от китайских властей рубочными билетами.

Хотя после сообщения на Квантуне заключений совещания 5 апреля деятельность лесного предприятия потеряла в значительной степени вызывающий характер, тем не менее эта деятельность все еще не могла признаваться чисто коммерческой. На службе в товариществе к 24 июня 1903 г. состояло 9 старших агентов, в том числе один офицер, 97 или 98 запасных нижних чинов, сопровождающих плоты от Шахецзы до устья реки, до 200 китайцев (из Чифу) и около 900 поденщиков корейцев. Делами товарищества руководил, не состоя на службе товарищества, подполковник Генерального штаба Мадритов. Обсудив все представленные совещанию доводы, все члены совещания пришли к заключению, «что русское Лесопромышленное товарищество является действительно делом коммерческим, причем, однако, участие в нем офицеров действительной службы и производство ими работ, имеющих военное значение, придают этому предприятию несомненно военно-политический характер».

Поэтому совещание, дабы отнять у Японии повод усматривать в деятельности Лесного товарищества предприятие военно-политического характера, признало необходимым «немедленно принять меры к приданию нашей деятельности на Ялу исключительно коммерческого характера, устранив от участия в предприятии офицеров действительной службы и поручив ведение лесного дела лицам, не состоящим на государственной службе».

Означенное заключение 24 июня было подписано всеми членами совещания, не исключая и статского советника Безобразова. [162]

В. По экономическим вопросам.

Я совершенно уклонился от рассмотрения экономических вопросов, касающихся Маньчжурии, и высказал мнение, что в этих вопросах наиболее компетентно Министерство финансов.

На статского советника Безобразова было возложено, при содействии сведущих лиц, им приглашенных, разработать следующие вопросы: «1) какие меры следует принять и какой экономической политики в Маньчжурии придерживаться, чтобы содействовать сокращению дефицита по Восточно-Китайской железной дороге; 2) насколько мероприятия к увеличению доходности дороги и экономическая политика Маньчжурии, которую предложат сведущие лица, отразятся на экономическом положении Приамурского края?».

На означенную подкомиссию было возложено и составление списка всех тех частных предприятий, кои уже фактически существовали в пределах Маньчжурии.

В заседании 28 июня, которое было последним, совещание выслушало заключение подкомиссии по экономическим вопросам, и «заключение это решено принять к сведению без обсуждения и приложить к сему журналу».

Генерал-адъютант Алексеев предложил дополнить это постановление совещания выражением, «чтобы при рассмотрении вопросов о нашем дальнейшем экономическом развитии в Маньчжурии, мы бы стремились к тому, чтобы более не вкладывать сюда средств государственной казны».

К этому предложению генерал-адъютанта Алексеева присоединились другие члены совещания, кроме статского советника Безобразова, который не признал возможным высказаться по этому вопросу{23}.

Никаких других заключений по экономическим вопросам вообще или каким-либо предприятиям в Маньчжурии участники совещания в крепости Порт-Артур не [163] подписывали и дел экономического характера не рассматривали.

Из изложенного видно, что заявление г. Рославлева о том, что члены совещания подписали свои имена под журналом, ставившим безобразовские авантюры в ряд полезных государственных предприятий, составляет вымысел, неизвестно на чем основанный.

Немедленное приведение в исполнение постановлений совещания в Порт-Артуре по прекращению военно-политической деятельности лесного предприятия на р. Ялу зависело от генерал-адъютанта Алексеева, в силу предоставленных ему прав.

Меры, которые он должен был принять и имел на то полномочия, должны были прежде всего заключаться в отозвании нашего отряда из Фынхуанчена и охотничьих команд с Ялу. Почему эти меры не были приняты, мне неизвестно. Лично, как указано, я устранил от участия в лесном предприятии подполковника Генерального штаба Мадритова.

Прибавлю, что привлечение подполковника Мадритова и других офицеров к деятельности в лесном предприятии на Ялу состоялось без сношения с военным министром.

Но как ни действительны могли быть меры, принимаемые адмиралом Алексеевым для придания лесному предприятию на р. Ялу исключительно коммерческого характера, я опасался, что предприятие это, получившее всемирную огласку, сохранит и в будущем важное политическое значение. Поэтому в записке моей от 24 июля 1903 г., представленной по возвращении из Японии, я высказал мнение о необходимости вовсе прекратить его деятельность, продав все предприятие иностранцам.

Мысль, что из-за ничтожных для нас интересов в Корее мы можем быть втянуты в борьбу с Японией, неотступно меня тревожила во время пребывания в Японии. На пути в Нагасаки, куда я шел на крейсере «Аскольд» средиземным Японским морем, 13 июня в моем дневнике написаны следующие страницы: «Если бы от меня потребовали высказать мнение, в какой относительной [164] важности стоят ныне по военным соображениям интересы России в различных частях ее составляющих и по различным границам ее, то я изобразил бы свое мнение в прилагаемом чертеже:

Этот чертеж схематически, но с большой ясностью указывает, где должны быть сосредоточены главные усилия Военного министерства, куда должны быть направлены и впредь главные силы и средства России. Из этого же чертежа видно, что основанием нашего положения должна служить деятельность по ограждению целости России со стороны держав тройственного союза и ограждение внутреннего спокойствия России войсками всех округов. Вот главные задачи. Перед этими задачами все остальные имеют лишь второстепенный характер. Ставя так определенно вопрос, мы имеем и прочное надежное основание для действий. Этот же чертеж указывает, что наши интересы Приамурского края должны быть поставлены выше наших интересов в Маньчжурии и что, наконец, наши интересы в Маньчжурии должны быть поставлены выше интересов наших в Корее. Между тем у меня [165] является опасение, чтобы дела Дальнего Востока не были бы поставлены, хотя бы и временно, в основание нашей деятельности. Из чертежа видно, насколько основание это будет непрочно.

Весь чертеж придется перевернуть, поставив на узкую часть — вершину. Такое основание не выдержит, и здание рухнет.

Колумб решил задачу поставить яйцо тем, что разбил его и этим образовал основание для яйца. Неужели для того, чтобы из корейских дел сделать основание нашей деятельности, надо применить колумбовский способ и разбить Россию?».

Я показывал этот чертеж по возвращении из Японии С. Ю. Витте, и он согласился с правильностью его.

Несмотря на несчастно оконченную войну, мы колумбовский способ не применили: Россия еще не разбита, но несомненно, что ныне, после войны с Японией, приведенный выше чертеж должен быть значительно изменен.

Образование наместничества состоялось совершенно неожиданно для меня.

2 августа я просил государя императора об увольнении меня от должности военного министра и после больших маневров получил продолжительный отпуск, которым в ожидании замещения меня другим лицом и воспользовался.

Между тем дела на Дальнем Востоке уже с сентября начали принимать тревожный характер. Адмиралу Алексееву были посланы вполне определенные приказания, чтобы были приняты все меры, дабы войны с Японией не было.

Государь император при этом твердо выразил свою волю и не ограничивал предела тех уступок, которые надлежало делать, лишь бы избежать разрыва с Японией. Надлежало лишь изыскать способы к тому, чтобы уступки эти наносили наименьший вред интересам России на Дальнем Востоке. В бытность в Японии я убедился, что правительство Японии было склонно к спокойному обсуждению на почве взаимных уступок оснований [166] соглашения с Россией по японским и корейским делам. Твердо выраженное государем требование, чтобы война не была допущена, внесло на некоторое время успокоение в дела Дальнего Востока.