Месть Бела - Джеффри Арчер

— Я к-х... — начал и поперхнулся Везунчик, прокашлялся. — Я был всего...

— Помолчи, — раздражено оборвал его Коэн.

Вор умолк, послушавшись стражника, которому до сегодняшнего дня привык беспрекословно подчиняться.

— В лесу тихо, — сказал наконец Коэн. — Слышу далекие голоса со стороны подземного хода.

— Я думаю, в лес они пока не сунутся, — произнес Конан. — Сначала поднимут и приведут всех горожан. Помнишь, ты рассказывал, как они тут охотятся...

— О! — воскликнул Везунчик. — Никогда еще меня не ловили всем Островом. Чтобы Боги, стражники и люди сразу все гонялись за мной — разве мог я мечтать об этом какие-то там полхолода назад?! Я, бедный, неудачливый вор. А кто теперь мои друзья? Моим другом стал стражник, верный прихвостень Богов. Проклятье, до чего...

Коэн взмахнул палкой. Клацнули зубы Везунчика, получив удар железным набалдашником.

— Заткнись, презренный вор!

— А-а, вот как! — Везунчик выставил кинжал, двинулся мелкими шажками к стражнику...

— Эх, будь я каким надо варваром, не попорченным Беловскими проклятиями, шмякнул бы одного башкой о сосну, другого о другую, — вмиг бы образумились. Теперь же приходилось дипломатничать: хватать за рукава, уговаривать, запугивать, переводить все в шутку, отвлекать, ну и так далее, пока они не угомонились. Наконец сам снова сел на корень, посадил их по обе руки от себя, и устроил большой совет, что нам делать дальше...

— Ты рассказывал, Коэн, как «боги» иногда у вас тут охотятся. Когда собирают всех горожан от мала до велика, запускают в лес, заставляют прочесывать его, гнать зверя на их засады. Полагаю, они и сейчас воспользуются этим испытанным способом. Иначе, спрашивается, чего они ждут, почему не стали нас сразу преследовать? И есть у меня мыслишка... Собак, слава Крому, у вас нет. Что такое собака? Э-э... То что бесспорно погубило бы нас...

Переплетенные деревья для остановки Конан выбрал не случайно. Они как нельзя лучше подходили под его планы — выждать, пропустить мимо себя облаву и пробраться в подземный ход. Собственно говоря, бежать-то им было некуда. В город? Поди проберись, да там слухачи «богов» разыщут в два счета, быстрее, чем в лесу. Убраться с острова? А как? Если только прятаться до прихода очередного корабля с какого-то непонятного материка. И когда он придет? Да и остров не столь велик размером, чтобы скрываться долго.

И самое важное — для выполнения того плана, который складывался в голове Конана и все больше казался ему единственно верным, ему необходимо было очутиться в помещении. И чтобы какое-то время не тревожили, не отвлекали.

— Слышу. Они вошли в лес, — вдруг сказал Коэн.

— Тогда пора, — отозвался Конан.

Везунчик легко проскользнул под узел могучих сосновых корней и зарылся с головой в слоях старой хвои. Коэну, чтобы втиснуться туда же, пришлось изогнуться в три погибели; Конан, чтобы стражника не было видно, завалил укрытие ветками и набросал поверх хвои. Со слепцами в облаву могут, да и скорее всего пойдут «боги», про их глаза никак нельзя забывать.

— Когда услышите, что эти приближаются, превратитесь в камень. Ни мизинцем не шелохните. Дышите... лучше вовсе не дышите. Я буду наверху.

И Конан, вскарабкавшись по стволам, укрылся в двойном хвойном шатре, в самой его гуще. Увидеть его будет нелегко, даже если специально всматриваться, а он надеялся, что всматриваться не станут. «Боги», в конце концов, не зверобои, не лесные воины, вообще не воины, — так, изнеженные правители безропотного острова слепцов. Слепцы с их кошачьим слухом, — вот те гораздо опаснее, те способны уловить дыхание людей за много шагов, распознать его сквозь лесной шум и шелест шагов облавы. Густая хвоя мешала киммерийцу смотреть. То, что облава близко, он понял по хрустнувшей под чьей-то ногой ветке. Он еще теснее прижался к стволу, стремясь слиться с ним в единое целое. Попытался дышать как можно беззвучнее.

Опять хрустнула ветка, уже значительно ближе. Киммерийцу пришло в голову, что столь неаккуратно ступает, вернее всего, какой-нибудь «бог». Слепцы с их ощупывающей походкой должны более умело передвигаться по лесу.

Конан ждал, что на полянке под деревьями вот-вот появятся преследователи, однако когда он увидел человеческую фигуру, оказавшуюся в его поле зрения, по телу киммерийца прошла непроизвольная позорная дрожь. Руки мгновенно сделались влажными. Он задержал дыхание, зная, что делать этого нельзя. Потому что если человек простоит под деревом слишком долго, ему придется выдохнуть, и задержанный выдох получится невероятно громким. Для ушей слепца этот звук будет равносилен вскрику.

А под деревом стоял, поворачивая голову в разные стороны, именно слепец. Вытянутые перед собой руки, задранная кверху голова, стриженные клочками волосы. Не стражник, отметил киммериец, иначе был бы вооружен тупоносым дротиком. Впрочем, какая разница, смысл облавы в том, чтобы обнаружить беглецов и привлечь внимание остальных.

Волна безотчетного ужаса накатила на киммерийца.

Слепца, судя по всему, что-то насторожило, он не спешил уходить, он изваянием застыл внизу на расстоянии десяти локтей от киммерийца, лишь клочковатый затылок поворачивался туда-сюда. В глазах у Конана потемнело, грудь распирал рвущийся наружу воздух, легкие требовали нового живительного глотка, но киммериец пока держался. Северянин позволял себе лишь моргать.

Слепец внизу наконец неторопливо двинулся вперед и скрылся из виду. Что не значило, будто он ушел. Он мог зайти с другой стороны, не просматриваемой из-за деревьев.

Все, дольше Конан терпеть был не в силах и решился на выдох. Неимоверным напряжением легких и воли он сделал его долгим, растянутым. Нормальный человек не услышал бы такой и на расстоянии вытянутой руки — но киммериец сегодня имел дело с ненормальными.

«Что теперь? Прыгать вниз, выхватывать меч, сражаться? Просто убегать, чтобы по крайней мере увести облаву от Коэна и Везунчика?» Безумие. Его поймают. Очень страшно. Руки буквально приросли к шершавому стволу сосны. Будь бы проклят, Бел...

Удар сердца сменял другой удар. Удары складывались в дюжины и сотни. Ничего не происходило.

Снова треснула ветка, но уже в другой стороне. Облава уходила, углублялась в лес. Так что, спускаться? А вдруг арьергард еще рядом?..

Конан выждал еще немного. Потом, собрав в кулак остатки силы воли, приказал телу повиноваться. Медленно, словно ленивый медведь, он слезал с дерева, осторожно ощупывая каждую ветку, прежде чем наступить на нее. Если ветка сломается, ее треск услышат не только местные слепцы...