Жадина платит дважды - Дарья Калинина

– Что это было? – с трепетом спросила я, когда мы отдалились от опасного дома на приличное расстояние. – Что-то взорвали? Надо бы посмотреть.

Эта мысль пришла в голову не одним нам. Все взрослое население поселка высыпало на улицу и сейчас мчалось по направлению к пожарищу.

– Это же там наши ребята костер жгли! – в полном восторге выкрикнула Нюша.

– Ты что им плеснула? – набросилась я на Маришу.

– Бензин А-92, – растерянно отозвалась подруга.

– Это Борька стащил у отца динамит, которым тот рыбу глушит, – сказала Нюша. – Он давно обещал. Эх, жаль меня не было!

Я представила себе кровавое месиво, которое могло остаться от детей после этого взрыва, и у меня подкосились ноги. Так на полусогнутых я и подковыляла к пожарищу.

Дети с покаянным видом стояли неподалеку от полыхавших деревьев. Я принялась их лихорадочно считать, но все время сбивалась, и у меня получался разный результат.

К тому же я толком не помнила, сколько их должно быть.

Мариша поступила проще.

– Все живы? – крикнула она.

– Все, – кивнул один из мальчиков. – Мы как раз вспомнили, что забыли картошку, и пошли за ней.

– Все вместе? – слабым голосом спросила я.

– Ага, за ней же нужно было смотаться в ночной магазин, – кивнул мальчик. – Огонь горел хорошо, вот "мы и пошли. А тут как бумкнет.

– А взрывчатка? – спросила Мариша. – Где вы ее взяли?

– Ничего мы не брали. Борька хвалился, что притащил динамит, но мы его кинули и минут пять ждали. Никакого эффекта. Сырой, наверное, был…

– О господи! – закатила глаза Мариша.

Но тут набежали мамаши с ведрами и папаши с радиотелефонами – вызывали пожарную команду. Но того, как приехали пожарные и как они тушили пожар, мы с Маришей уже не видели. Памятуя про зловредного охранника, с которого сталось бы притащиться посмотреть на пожар, мы быстренько исчезли. А если бы остались, то услышали бы, как ругаются пожарники.

– Словно с цепи сорвались, взрывают и взрывают, а мы туши, – ворчали они, довольные, что при этом пожаре никто не пострадал. Попадись эти взрыватели им в руки, ремням с пряжками нашлась бы работа.

А мы, кроме пожарных, увидели бы в поселке и людей в штатском с одинаковыми суровыми лицами и печатью замкнутости на них, которую накладывает служба в определенном ведомстве. Они тоже были недовольны.

– Снова взрыв, – сказал один из фээсбэшников. – Вчера в офисе компании «Росстрах», позавчера на складе кондитерской фабрики, сегодня в гостинице «Заря» и вот здесь. Где они только берут эту взрывчатку?

– Кто разводил костер? – последовал вопрос.

Но тех, кто разводил огонь, уже и след простыл. Они вовсе не желали, чтобы об их проделках стало известно родителям. Осталась лишь одна маленькая фигурка, на которую никто из фээсбэшников и не обратил внимания, а девочка стояла рядом с ними и с раскрытым ртом слушала их разговор. И только когда дядьки, обсудив свои планы, пошли опрашивать соседей, Нюша убежала к себе домой.

Взволнованный женский голос прозвучал в трубке мобильного телефона в начале третьего ночи.

– Ты можешь сказать, в чем дело? У режиссера никто не снимает трубку, а я звоню ему весь вечер и всю ночь. Он мне срочно нужен. Где он может сшиваться?

– Если хочешь, давай встретимся, я тебе все объясню, – прозвучал в ответ хриплый мужской голос. – Я не могу говорить по телефону, менты зашевелились в последние дни, мне кажется, телефон прослушивается. А зачем тебе вообще нужен режиссер? Обойдись без него. Я отлично могу его заменить во всех смыслах.

– Он что, действительно мертв? Это ты его убил? – тихо спросила женщина.

– Вовсе нет, – прозвучало в ответ. – Давай поговорим, тогда и расскажу о режиссере.

– Мне страшно, – призналась женщина. – Все так запуталось.

– Ты где? Я к тебе приеду.

– Вот уж не надо, – усмехнулась собеседница. – Не то, чтобы я тебе не верила, но с Никаловским что-то случилось, и подозреваю, что теперь мы все под колпаком. А ты самая подходящая кандидатура на роль стукача. К тому же я не понимаю, чего ради ты решил мне помочь. Нет уж, в человеческое благородство, а в твое в особенности, я не верю с пяти лет. Поэтому останусь на месте и никуда не буду выходить одна. А место тебе это ни за что не найти. Пока у тебя не будет веских доказательств, что ты на моей стороне, я с тобой встречаться не стану. И заруби это себе на носу.

– А тебе не приходит в голову, что я могу просто по-человечески желать тебе добра? – спросил голос.

Ответом ему был ехидный смешок, после чего женщина повесила трубку.

Мы с Маришей счастливо избежали встречи с отмороженным охранником и мчались сейчас на ее машине в сторону города, рассчитывая к рассвету попасть на ярмарку и поговорить по душам с Эльвирой. Нам повезло, гадалка была у себя в фургончике, но ни капли не обрадовалась нашему визиту.

– Снова вы! – выдохнула она, выйдя из фургончика и увидев нас, терпеливо поджидающих ее на ступеньках. – Что вам на этот раз от меня нужно?

– Имя твоей соседки, – сказала Мариша. – Той бородатой особы, которая работает в одной с тобой палатке.

– Вы ее в чем-то подозреваете? – осторожно спросила Эльвира.

– Это уж мы ей скажем, – буркнула Мариша. – Где она живет?

– А, ладно, – махнула рукой Эльвира. – Все равно ведь узнаете. Сейчас, подождите.

И она ушла обратно в фургончик. Через несколько минут оттуда вышла бородатая тетка, потирая заспанные глаза.

– Чего вам? – осведомилась она. – Эльвира сказала, что вы хотите меня видеть.

– Видеть мы вас уже видели, и нам это обошлось в десять рублей, – невежливо ответила Мариша. – Мы хотели задать вам пару вопросов.

– Каких? Если про любовь, то это к гадалке, – сказала тетка.

– Как зовут того парня, который покупал у вас отраву?

– Чего, чего? – удивилась бородатая.

– Не валяйте дурака, – взвизгнула Мариша, нервы которой после бессонной ночи были на взводе. – Не может быть, чтобы вы каждый день продавали зелье гражданам, которые собирались травить чьих-то любимцев.

Бородатая дама посмотрела на мою подругу с некоторой опаской.

– Никакой отравы я не продавала, – отрезала она и поднялась обратно в фургончик, захлопнув дверь у нас перед носом.

– Вот так, узнали имя, – сказала Мариша.

– Было бы слишком просто, если бы она взяла и выложила все, как есть: продавала, люди добрые, отраву, такому-то и такого-то числа, – сказала я. – Не переживай, Мариша, должны же пожарные выяснить, кому принадлежит тот дом, на участке которого прогремел взрыв. Сегодня съездим к Нюше, я уверена, что этот ребенок уже все знает.

С ее-то пронырливостью и упорством!

И мы отправились спать, так как валились с ног от усталости. Мне очень хотелось подискутировать на тему, а существуют ли призраки на самом деле, но я слишком устала.

Интересно, что все-таки хотела сообщить нам Алина, появившись из тьмы на свет?

С этим же вопросом я проснулась спустя несколько часов, чувствуя себя значительно бодрей. Но ответа на эту задачку, как часто бывает после сна, у меня не нашлось.

Должно быть, найти решение помогает только ночной сон.

А вот Маришу интересовала уже другая проблема.

– Нужно пойти к Гривцову и все ему рассказать, – сказала она, имея в виду странное поведение бородатой дамы и таинственное появление призрака Алины.

– Он будет недоволен, – предупредила я ее, представив, какую рожу скорчит лейтенант, когда мы ему сообщим, что убитая и пропавшая Алина спокойно разгуливает по разным подозрительным домам в виде призрака.

– Пусть он надавит на эту бородатую особу, – не слушая меня, продолжила Мариша. – Она не сможет отбрить милицию, как отбрила нас.

В милицию мы все-таки сходили, а в предбаннике мы встретили Алинину бабушку. При виде нас она залилась краской и начала старательно отворачиваться и делать вид, что с нами не знакома.

– Выпустили вашего знакомого? – спросила я у нее.

– Нет, – прошелестела Антонина Александровна. – В жизни себе не прощу, что из-за меня он попал в такую передрягу, А ведь это я придумала всю эту дурь с письмами, а он ни за что не хотел меня выдавать! – с гордостью закончила она.

– Вы не переживайте, его скоро отпустят, – попыталась утешить я ее.

– Пока не докажут, что он не убивал Алину, не отпустят, – покачала головой Антонина Александровна. – Если бы только письма, то могли бы до суда и отпустить, учитывая его возраст и гипертонию. Но убийство, да еще маниакальное преследование – нет, не отпустят.

– Так, может, и не было никакого убийства, – ляпнула Мариша. – Мы вчера видели Алину.

Я поспешно дернула ее за рукав, но было поздно. Гривцов, о чем-то беседующий в дверях с опером Сергеенко, услышал последнюю фразу. Вытаращив глаза, он уставился на нас, а бумаги тихо падали из его рук.