Золушки - Кристина Ульсон

— А какие-то следы пребывания ребенка в квартире есть? — без особой надежды спросил Петер.

— Здесь, разумеется, есть детская, — ответил коллега, — но мы не можем утверждать, что девочка была здесь недавно. На самом деле, тут, похоже, давно никто не появлялся. Контейнер для мусора пуст, в холодильнике — ничего. Либо здесь давно никого не было, либо кто-то заезжал и все выкинул.

Петер склонялся к последнему варианту. Надо узнать, пользовался ли кто-то в последнее время стационарным телефоном, но, с другой стороны, начальник Габриэля Себастиансона сказал, что на прошлой неделе тот работал по обычному графику и последний раз появился в офисе в субботу.

А потом словно сквозь землю провалился! Взял на работе отпуск, а матери наврал, что собирается в командировку. И зачем было так грубо врать? Ведь матушка явно на все готова ради сына! Однако если у этой женщины осталась хоть капля совести, то она не станет выгораживать его, если ей что-то известно о детской порнографии или об убийстве ребенка.

Петер зашел в комнату Габриэля и сообщил коллегам, что заедет в домик подозреваемого на Эстермальме. Теодора Себастиансон заперлась в гостиной со своим адвокатом, и Петер решил уехать, не прощаясь.

Едва выйдя из дома, Петер сразу почувствовал неимоверное облегчение. Подойдя к припаркованной возле дома машине и обернувшись, он посмотрел на огромный кирпичный дом, а потом перевел взгляд на участок, больше напоминающий парк. Да, здесь время слишком долго простояло на месте…

Елена вставила ключ в замочную скважину дрожащими от волнения руками. Когда ее охватывало возбуждение или беспокойство, у нее всегда дрожали руки — а сейчас она ощущала и то и другое. Наконец ей удалось открыть дверь. Она сделала все в точности так, как сказал ей Мужчина: доехала на машине до Умео, избавилась от Зародыша, как он ей приказал, и вернулась обратно на самолете. Никто ее не видел и ни в чем не заподозрил — Елена была уверена, что впервые в жизни все сделала, как надо.

Девушка прикрыла за собой дверь и поразилась зловещей тишине в доме.

Запыхавшись, Елена сняла туфли и аккуратно поставила их рядом — Мужчина всегда заставлял ее ставить обувь именно так: аккуратно, вдоль стенки в небольшой прихожей.

— Ау! — осторожно позвала она, проходя в квартиру. — Ау, ты дома?

Елена сделала еще несколько шагов — какая странная тишина!

Что-то не так, что-то явно не так!

Он внезапно появился из темного угла комнаты! Елена скорее почувствовала, чем увидела огромный кулак, стремительно приближающийся к ее лицу.

Нет-нет-нет, в отчаянии пронеслось у нее в голове, она упала на спину, ударившись головой о стену.

Боль и страх охватили ее тело, по опыту Елена знала, что в таких ситуациях лучше не реагировать вообще, но удар оказался столь неожиданным и угрожающим, что она чуть не описалась со страху.

Мужчина быстро подошел к Елене и рывком поднял ее на ноги. Из уголка рта девушки сочилась кровь, голова кружилась, спину раскаленными иглами пронзала острая боль.

— Чертова шлюха! Бездарная идиотка! — прошипел он сквозь сжатые зубы, в его взгляде кипела такая ярость, какой Елена раньше никогда не видела.

«Нет-нет-нет, кто-нибудь, помогите мне!» — мысленно забормотала она.

— Девчонка должна была лежать в позе эмбриона! — заорал он и крепко встряхнул ее за плечи. — В позе эмбриона!!! И какого черта ты бросила ее на тротуаре?! Неужели так сложно все запомнить?! — прорычал он так громко, что Елена потеряла дар речи.

— Я… я… — забормотала она.

— Заткнись! — перебил ее Мужчина. — Заткнись!

Она попыталась объяснить ему, что у нее не было времени положить девочку именно в ту позу, о которой они договаривались, и именно в то место, но он снова приказал ей заткнуться, а потом еще раз ударил по лицу. Удар, еще один, коленом в живот, потом — в бок… и вот она уже лежит на полу. Хрустнув, словно заиндевевшая от мороза ветка, сломалось ребро, и вскоре Елена уже не чувствовала ударов и не слышала криков. Она была практически без сознания, когда Мужчина сорвал с нее одежду и поволок в спальню, но, увидев, как он достает спичечный коробок, громко завыла. Он засунул ей в рот носок и чиркнул первой спичкой.

— Нравится, Кукла? — прошептал он, поднося горящую спичку к ее широко открытым от ужаса глазам. — Скажи, тебе можно доверять?

Она в отчаянии принялась кивать, пытаясь вытолкнуть языком изо рта носок. Он схватил ее за волосы и наклонился к ней, поднося спичку еще ближе.

— Не уверен, — прошептал он, и огонь почти коснулся ее ключицы. — После того что ты сделала — совсем не уверен!

Он поднес спичку еще ближе, и пламя принялось лизать ее кожу.

Алекс Рехт и Хуго Паульсон встретили Сару Себастиансон и ее родителей в комнате для родственников примерно через час после того, как опознание Лилиан завершилось. Обои теплых тонов, мягкие кресла и диваны, столик из темного индийского дерева, никаких картин, рисунков или фотографий — только корзина с фруктами.

Алекс с болью взглянул на Сару Себастиансон. В отличие от того, как она вела себя, получив посылку с волосами, а затем предварительное уведомление о смерти Лилиан, сейчас Сара каким-то чудом казалась собранной и спокойной. Ключевое слово — «казалась». По долгу службы Алексу часто приходилось встречаться с людьми, переживающими крайнюю степень горя и отчаяния, поэтому он знал, что Саре Себастиансон еще не скоро удастся вернуться к нормальной жизни. Горе имеет множество лиц, множество этапов. Кто-то из писателей, Алекс никак не мог припомнить кто, сказал, что переживать большое горе — как идти по тонкому льду: сначала кажется, что все вроде бы не так уж плохо, а потом делаешь очередной шаг и вдруг падаешь на самое дно темной пропасти.

На данный момент Саре Себастиансон удавалось удерживаться на крошечном, но крепком участке льда — это Алекс заметил сразу, как только молодая женщина вошла в комнату. Не то чтобы с отсутствующим видом — но как будто была где-то не здесь. Красные, заплаканные глаза, рука, неподвижно лежа на коленях, сжимает носовой платок, время от времени дергается наверх и слегка касается платком распухшего от слез носа.

Родители сидели молча, глядя перед собой невидящими глазами.

Первым тишину нарушил Хуго: он предложил им кофе. Потом чаю. Потом пообещал, что разговор не займет много времени.

— Мы не можем понять, как Лилиан оказалась в Умео и почему, — осторожно начал Алекс. — В вашей семье кто-нибудь связан с этим городом или его окрестностями?

Повисла тишина, а потом Сара ответила.

— Нет, у нас здесь никого нет, — тихо произнесла она. — Совсем никого. И у Габриэля тоже.

— Вы здесь бывали когда-нибудь? — спросил у нее Алекс.

Она кивнула. Казалось, что голова едва держится на шее, словно воздушный шар на веревочке.

— Да, но это было очень давно. Мы с моей лучшей подругой Марией приезжали сюда летом, после окончания школы, — прошептала она и откашлялась. — Но это было… подождите-ка… семнадцать лет назад. Я училась на литературных курсах за городом, а потом устроилась там работать на лето ассистенткой одного из преподавателей, но прожила здесь совсем недолго, месяца три.

Алекс задумчиво посмотрел на нее. Несмотря на усталость и горе, написанные у нее на лице, он заметил, что, когда Сара рассказывала об Умео, у нее чуть дрогнул угол глаза — ее что-то встревожило, и к Лилиан это отношения не имеет.

Нижняя губа слегка задрожала, подбородок дернулся. В лице Сары словно проступило какое-то упрямство, хотя в глазах стояли слезы, готовые вот-вот хлынуть по щекам…

— У вас появились здесь новые знакомые? Может быть, молодой человек? — осторожно предположил Алекс.

— Никого, — покачала головой Сара. — У меня, конечно, появились знакомые на курсах, некоторые из них жили в городе, поэтому мы общались, когда я начала работать там. Но вы же знаете, как это бывает: курсы закончились, я уехала домой, а Умео — так далеко… Я не поддерживаю связь ни с кем из них.

— А недругов у вас здесь не появилось? — вежливо поинтересовался Алекс.

— Нет, — ответила Сара, на секунду прикрыв глаза, — ни одного.

— А что ваша подруга?

— Мария? Нет-нет, у нее тоже ничего такого не было, насколько я помню. Мы с ней больше не общаемся.

Алекс кивнул и сделал Хуго знак: если у того есть какие-то вопросы, то сейчас самое время. Связь убийства с литературными курсами обоим полицейским показалась сомнительной, но Хуго на всякий случай составил список участников курсов, которых Сара смогла припомнить. Все равно пока что это единственная ниточка, которая хоть как-то связывает ребенка и Умео.

На данный момент, похоже, следственная группа Умео исходит из того, что девочку убили в Стокгольме — значит, следствие будет продолжать группа Алекса.