Страна Желанная - Илья Бражнин

- А ты боялся? Боялся. Честный слово. Ну, поезжай с этой гора. Если не съехал, я взял твой собака. Не так? Но я думал так, что ты не поедешь. Ты трусливый русский мальчишка. Но?

Глебка мрачно насупился, и лицо его побагровело.

- Русский мальчишка, - сказал он сквозь зубы. - Русский мальчишка. Трусит, говоришь. Ну, ладно. Постой, шкура. Поглядим ещё, - он сдвинул на затылок ушанку и решительно заявил:

- Вона твои солдаты на пузе катаются, а я стоя съеду с той твоей горы. Вот.

Глебка обвёл загоревшимися глазами смотревших ему в рот мальчишек и прибавил заносчиво:

- Стоя съеду, да ещё на коньках.

Не удостаивая больше лейтенанта Скваба ни одним взглядом, он сказал ближайшему мальчишке:

- Дай коньки.

Мальчишка посмотрел на него ошалелыми глазами. Глебка схватил его за плечо и сказал нетерпеливо и грозно:

- Ну!

Мальчишка молча сел на снег и, быстро размотав бечёвку, снял коньки. Это были грубые деревянные самоделки. Каждый конёк состоял из похожей на лодочку колодки, на которую снизу была набита полоска железа. С боков колодки были проделаны сквозные дыры для продевания бечёвки.

Присев на снег, Глебка стал прилаживать коньки, не замечая, как вокруг него начинает скопляться народ. Весть о том, что сейчас с этой высоченной горы поедет человек на коньках, быстро облетела всех зрителей, и Глебка стал центром всеобщего внимания. При этом обнаружилось, что зрители по-разному относятся к предстоящему зрелищу и многих притягивает к Глебке вовсе не праздное любопытство.

Сидя на снегу, Глебка не успел даже заметить, как расщеплённые с шатающимся железным полозом коньки-обрубки были кем-то заменены другими лучшими, с ровным полозом, сработанным из старой стальной пилы. Боковые отверстия в колодках были прорезаны так, что в них можно было продеть не только бечёвки, но и ремешки.

Молодой рабочий, подмигнувший Глебке, когда тот посулил лейтенанту Сквабу фигу, присел против Глебки на корточки, взял колодки-коньки в свои руки и сказал озабоченно:

- Дай-ко я тебе подсоблю. Для такого дела надо, понимаешь, как следует коньки приладить.

Кто-то из толпы крикнул Глебкиному помощнику:

- Эй, Сутугин, ты спытай бечёвку-то, крепка ли.

- И то, - откликнулся Сутугин. - Что верно, то верно.

Сутугин оглядел коньки, подёргал бечёвку на одном из них и нашёл её ненадёжной. Недолго думая, он снял свой брючный ремешок, подпоясался вместо него бечёвкой, а ремешок продёрнул в прорезь колодки.

- Так-то оно надёжней будет, - сказал он, прилаживая конёк к Глебкиному валенку. - Ещё бы один такой ремешок - и куда как ладно бы. Нет ли у кого ремешка?

В ответ к нему протянулись три руки с тремя ремешками. Высокий человек со шрамом на щеке, протягивая ремешок, сказал громко:

- Не трусь, парень. Докажи им полностью...

Он мигнул в сторону рыжих шуб, и глаза его потемнели. От него пахло сосновой стружкой и столярным клеем. Он работал столяром в мастерской деревообделочников, находящейся неподалёку от горы.

- Так, - сказал Сутугин, затягивая ремешки. - Подгонка без зазора.

Он похлопал Глебкины валенки тёмной заскорузлой рукой в мозолях и торопливо зашептал:

- Ты как поедешь с горы, на ноги нажимай телом, назад не клонись, а то сейчас на спину опрокинешься. Коньки то же самое, гляди, ставь боковато на ребро, да не косолапь, а наоборот. Ну, а главное - под ноги не смотреть. Подальше себя гляди вперёд. И дыши вольно, не заходись духом, не трусь, не пугайся скорого хода. Понял?

- Понял, - кивнул Глебка и поднялся на ноги, пробуя, как сидят на ногах коньки.

- Ты покатайся-ко спервоначалу. Попривыкни к конькам, - посоветовал какой-то бородач. - Вали, тут вот вокруг.

Глебка покатался вокруг горы. Сотни глаз выжидающе следили за каждым его движением. Это всеобщее внимание начало стеснять Глебку. Он остановился возле подножья лестницы, ведущей на гору, и на минуту застыл в нерешительности.

- Трусил. Трусил, - сказал лейтенант Скваб, широко растянув тонкогубый рот.

Глебка, не взглянув в его сторону, решительно подошёл к лестнице.

Сутугин оказался уже тут.

- Иди-иди, - сказал он ободряюще. - Да не торопись наверх подниматься. Запыхаешься - и ноги подсядут, затрясутся.

Он слегка толкнул Глебку в спину и усмехнулся:

- Не посрами, парень.

Глебка решительно шагнул на первую ступеньку и, постукивая по дереву лезвиями коньков, стал подниматься по лестнице. Лестница казалась бесконечной. Он поднимался и поднимался, а ей не видно было ни конца ни краю. Ноги в бёдрах налились тяжестью и обмякли. Глебка вспомнил наказ Сутугина не торопиться, чтобы ноги не "подсели", и остановился передохнуть. Потом опять принялся карабкаться вверх.

И вдруг лестница кончилась. Над головой встало высокое лёгкое небо. Только теперь, стоя на верхней площадке, Глебка понял, как высока эта гора. Окна думского здания виднелись ниже её вершины. Толпа, опоясавшая раскат горы, была так далеко, что лиц нельзя было различить.

Всё перед глазами словно зыбилось и покачивалось; всё казалось неверным, шатким, непрочным. Глебку обнимало пугающе огромное пространство. Он стоял на краю бездны, ещё не веря, что должен кинуться в неё.

У Глебки захолонуло в груди. Под ложечкой засосало. В это время за спиной послышалось какое-то шарканье и на площадку, постукивая о лёд когтями, выскочил Буян.

Глебка обрадовался ему и как-то уверенней себя почувствовал. Он вдруг увидел себя на Кондозере среди шумной и крикливой толпы приозерских и воронихинских мальчишек. Когда-то ведь и та гора на обледенелом озёрном берегу казалась страшной, но ведь, в конце концов, съехал же он с неё, одолел же. Пусть не с первого раза, но всё-таки одолел. Понятно, эту гору с Кондозерской не сравнишь. Эта, поди, раза в два выше, да и круче куда...

Глебка прикинул на глаз высоту и крутизну горы, и на него снова напал неодолимый страх.

Буян, опасливо косясь на склон горы и слегка повизгивая, приблизился к Глебке и ткнулся мордой в его колени.

- Но-но, ты поосторожней, - буркнул Глебка, хватаясь за окружавшие площадку перила.

Буян поджал хвост и отодвинулся от края площадки. Внизу застучали по ступенькам кованые ботинки, и громко заговорило сразу несколько голосов. По лестнице поднималась группа американских солдат.

Глебка нахмурился. Рыжие шубы показались в лестничном пролёте. Внизу под горой кто-то перегнулся через ледяной барьер, отделявший зрителей от раската, и отчаянно замахал руками. Издали невозможно было разглядеть, кто это, но Глебка подумал, что это, верно, недавний знакомец Сутугин. Не иначе как он. Машет вон руками, подбадривает: мол, давай, не трусь.

Американцы, поднявшись на площадку, заговорили наперебой, скаля зубы и тыча пальцами то в воздух, то в Глебку. Глебка повернулся к ним спиной и стал на кромку ската. Сердце билось неровно и гулко, потом на какое-то мгновенье словно совсем остановилось. Глебка переступил край площадки и ринулся вниз.