Страницы любви Мани Поливановой - Устинова Татьяна

Эта баба так его бесила, что он делал массу лишних движений – передвигал на столе солонку с перечницей, менял их местами, изучил со всех сторон «Специальное зимнее предложение», сложенное пирамидкой и сулившее всем желающим «глинтвейн с корицей и долькой апельсина», только бы на нее не смотреть.

– Вы же знаете нашего генерального директора! Хотя откуда вам знать… Ей всех жалко, и она непременно должна всех спасать. В данном случае она решила, что вас следует спасти, иначе вы пропадете, а она этого допустить не может и не хочет. – Митрофанова излагала не совсем то, что говорила Анна Иосифовна, но какая разница! – Короче, вы можете вернуться на работу хоть завтра. Вот и все. До свидания.

И поднялась, очень решительная.

– Ваш кофе, – запыхавшаяся официантка поставила на стол круглую, дивно пахнувшую чашку с нарисованным кофейным зернышком и крохотную пузатенькую бутылочку минеральной воды. – Вы уже решили, что будете кушать, или еще подумаете?..

– Я подумаю, – заявила Екатерина Петровна и потянула свою сумку.

– Как – вернуться на работу? – спросил Береговой, и тут только она на него взглянула.

Реванш дан. Противник пал. Беднягу жаль. Победа за нами!

Антарктический айсберг растаял, испарился, и на его месте оказался растерянный донельзя начальник IT-отдела. В огромной ручище он сжимал солонку – может, перечницу – и хлопал глазами, как второсортный актер в сериале.

– Подождите, что значит – на работу?!

– Сигареты только дамские, – заявил вернувшийся Дэн Столетов, – а вы что, уже уходите, Екатерина… Васильевна?

– Петровна.

– Ну, кофе хотя бы выпейте! Они же старались, варили!

– Это точно? – спросил Береговой. – Про работу?..

Митрофанова сосредоточенно кивнула, поколебалась, боком присела на стул и отхлебнула кофе. Ей очень хотелось и поесть, и выпить, и от переживаний не держали ноги, но она знала, что надо немедленно уходить. Вот только еще один глоток.

– То есть я завтра могу приехать в издательство, прийти в свой отдел, и все будет по-прежнему?..

Он все еще не верил и уточнял – с осторожным восторгом.

Зато Дэн Столетов сразу все понял.

– Ну, я ж тебе говорил – рассосется! – И, перегнувшись через стол, хрястнул Берегового по плечу. – А ты – все пропало, все пропало! Ничего не пропало, и за это я предлагаю всем срочно накатить! Накатим?..

– Мне пора, – заявила Митрофанова со странным сожалением. Уезжать ей не хотелось.

Что такое?! Не будет же она на самом деле выпивать в обществе Берегового и его лохматого приятеля?!

– Вина? – деловито осведомился Дэн Столетов, проворно листая толстые страницы меню. – Или виски?.. Меня подруга научила виски пить, я раньше ни черта в нем не разбирался. А она спец! И купажированный, и односолодовый, и береговой, и островной, и торфяной, и дымный, и черт знает еще какой!

– Ваша подруга алкоголичка? – зачем-то спросила Митрофанова строго.

– Да не-ет, ну что вы! Просто у нее муж только виски и пьет, и она научилась! А сейчас так вообще в рот не берет, у нее ребенок маленький. Да вы не подумайте, она не так чтоб сердешная подруга, – он вдруг засмеялся. – На самом деле подруга. Друг то есть. Ее Глафирой зовут. Мы с ней в прошлом году в такой детектив попали – закачаешься! Вот если бы я романы писал…

– Я нахамил вам там, в «Чили», – негромко сказал Береговой, – вы меня извините. Я… не хотел.

– Хоте-ели, – повернувшись к нему, протянула Митрофанова. – Еще как хотели!.. И я на самом деле не знаю, как мы с вами теперь будем работать!

– Мы с вами никогда не работали вместе и теперь не будем.

– Только на это и надеюсь! – Она постаралась быть как можно более язвительной, но тут, вслед за его извинениями, вдруг вспомнила, что Анна Иосифовна велела ей раскаяться.

…Господи, что такое происходит в последнее время в ее жизни?! Почему все вышло из-под контроля?! Или Вадим во всем виноват – она ему поверила, расслабилась, а потом слишком сильно закрутила собственные гайки, вот теперь их и срывает одну за другой?..

– Выбрали, что будете кушать? – возникла официантка.

– Мы пить будем! – радостно сообщил ей Дэн Столетов. – Мы будем пить виски в больших количествах. Или вы виски не пьете, Екатерина?..

Он опять позабыл ее отчество, осекся, моргнул, но продолжил так же лихо:

– Нам по сто грамм «Чиваса», двенадцатилетнего, и яблочный сок. А хотите кока-колу?.. Чтоб одно с другим бодяжить, «Чивас» – самое то. Благородное виски для этого не подходит. Это меня все Глафира научила, – добавил он хвастливо. Видно было, что ему почему-то приятно то и дело упоминать эту самую неизвестную Глафиру.

– А покушать?.. – влезла официантка.

– Кусок мяса на гриле, – вдруг брякнула Митрофанова. – И побольше.

– Вот это правильно! – одобрил Дэн Столетов, а Владимир Береговой от изумления, кажется, икнул, но у нее не было сил оценивать его изумление.

– «Кушать» – это ужасно, – процедила Митрофанова в спину удаляющейся официантке, но все же так, чтоб она не слышала. – Неприлично. Нужно говорить «есть»! Или тогда уж – ужинать, завтракать! Но точно не «кушать».

– Вот Глафира тоже всегда говорит, что так нельзя! Будто это лакейское слово! А вы где учились?

– В университете.

– И я тоже! И Глафира, между прочим…

– Я должна перед вами извиниться, – выговорила Митрофанова с отвращением. – Я дала Анне Иосифовне слово!.. С ее точки зрения, я уволила вас несправедливо.

– А с вашей…

– Да какое это имеет значение! Раз она считает, что несправедливо, значит, так и есть. Извините меня. Я ошиблась.

Береговой вдруг пристально посмотрел ей в лицо, и она не отвела глаз. Журналист Дэн Столетов притих, да и вообще ресторанный шум вдруг как-то отдалился, растаял. Зацепившись взглядами, они никак не могли оторваться друг от друга.

– Послушайте, – сказал Береговой негромко, – неужели вы на самом деле думаете, что я намеренно выложил в Сеть те фотографии?! Или что я мог как-то… проконтролировать, чтоб никто их не выложил, и не сделал этого?

– Не знаю, – призналась Митрофанова честно. – Но в тот момент мне казалось, что уволить вас – самое правильное решение. Вы допустили утечку информации, крайне нежелательную для нашего издательства! А за издательство отвечаю я! Ну, может быть, не я одна, – поправилась она быстро, – но это именно мой вопрос, репутация, престиж и все прочее!

– С чего вы взяли, черт побери, что всем остальным наплевать на престиж и репутацию?

– А вам разве есть до этого дело?!

– Есть, – сказал Береговой, который никогда в жизни не думал ни про престиж, ни про репутацию.

Он занимался любимым делом, и оно доставляло ему удовольствие, радость, а иногда раздражало и утомляло, и, только посидев без всякого дела и рассылая во все стороны собственные унылые резюме, он оценил, какое это счастье – возможность заниматься любимой работой и ни о чем не думать!

– Мне есть дело до издательства, – повторил он упрямо, и скулы у него покраснели. – Только я не воплю об этом на каждом углу так, чтоб меня непременно слышало начальство и ценило мое служебное рвение!

– Тише! Ты чего опять разошелся, Володя?!

Береговой дернул плечом, за которое взялся Дэн.

– А я, выходит, воплю!.. – Катя вдруг с ужасом подумала, что все же заплачет, а плакать перед ними ну никак нельзя. – Исключительно ради начальства!

– Ну-у, показательные выступления вам удаются, Екатерина Петровна!

– А вам лучше помалкивать, пока никто не передумал…

Неизвестно, чем кончилось бы дело, если б у Берегового не зазвонил телефон. Но он зазвонил, грянул какую-то разухабистую мелодию.

– Да! – гаркнул Береговой, и Митрофанова быстро закурила, вытряхнув сигарету из пачки Дэна Столетова.

– Владимир, это Алекс Шан-Гирей.

– Да.

В трубке помолчали.

– Кто, кроме вас, знает, что Анна Иосифовна пользуется компьютером и у нее в кабинете есть Интернет?..

– Что?!

Там опять помолчали.