Кувалда (СИ) - Борчанинов Геннадий

По длинным и запутанным коридорам, больше похожим на старые казематы, его провели в очередную допросную, скудно обставленную и мрачную, где стояли только два стула и стол. Вполне ожидаемо Кувалда заметил на полу бурые пятна высохшей крови, которые въелись в доски настолько глубоко, что уже ничем не отмывались.

Один из агентов жестом пригласил Краснослава присаживаться. Кувалда сел, медленно сложив руки на груди.

— Понимаешь хоть, почему ты здесь? — спросил вдруг гигант.

— Леонтий, — перебил его лысый, заставляя замолчать, но пререкаться перед подозреваемым они не стали.

Кувалда хмыкнул.

— Вячеслав Афанасьевич Сычёв? — спросил лысый, усаживаясь прямо напротив Краснослава и потирая виски тонкими длинными пальцами.

— Да, — ответил Кувалда.

— Учащийся восьмого класса Императорской Гимназии? — спросил лысый.

Похоже, стандартная процедура.

— Да, — снова ответил Кувалда.

Он вдруг почувствовал резкую головную боль, словно бы ему в мозг вонзалась длинная стальная игла. Или как будто бы он был подопытной лягушкой, а любознательный студент сделал первый надрез скальпелем.

Его бросило в пот, он отшатнулся. Стул покачнулся вместе с ним, но сзади Кувалду за плечи схватил Леонтий и тут же вернул на место, мягко, и в то же время сильно.

— Ты состоишь в революционных кружках, организациях, сектах? — спросил лысый.

Голос долбил по барабанным перепонкам, отдаваясь гулкой вибрацией внутрь мозга.

— Нет, — кое-как ворочая пересохшим языком, выдавил Краснослав.

— Работаешь ли ты на разведку какого-либо из государств? — спросил лысый, продолжая буравить Кувалду взглядом.

— Нет, — хрипло ответил капитан.

Выдерживать взгляд лысого оказалось неимоверно трудно. Он словно проникал в душу, нагло извлекая из подсознания смутные образы в поисках любых улик или даже намерений против Империи.

Кувалда не утерпел и поставил ментальный блок, наглухо отгораживаясь от любых попыток проникновения в его голову. Сразу стало легче дышать, головная боль прошла, словно её и не было. Энергия Живы обняла его чело невидимой плёнкой.

Лысый растянул тонкие губы в паскудной ухмылке.

— Замышлял против Государя-Императора? — спросил он.

На Кувалду обрушилась новая волна головной боли, которая ударила по нему, словно цунами. Он стиснул зубы, чувствуя, как чужое воздействие пытается прорвать его защиту, но это были действия не умелого менталиста, который взломал бы защиту филигранно, чтобы жертва даже ничего не заметила и выложила всё сама, это были действия дилетанта, который лупил из всех орудий, рискуя выжечь мозги своему собеседнику.

— Замышлял? — переспросил лысый, чуть ослабляя нажим. Видимо, понял, что может перестараться с ментальным воздействием.

Замышлял. Не с бомбистами, и не убийство, но всё-таки замышлял. Но признаться в этом Кувалда не мог, ведь это значило, что он подпишет себе смертный приговор. Который, возможно, приведут в исполнение прямо здесь и сейчас.

Жива потекла к голове плавно и спокойно, как широкая река, незаметно для лысого перенаправляя его воздействие. Краснослав снова смог вдохнуть.

— Нет, — солгал он.

Лысый откинулся назад на стуле, побарабанил пальцами по столу.

— Парфентий, ну что? — спросил второй агент.

Парфентий пожал плечами и сложил руки на груди, не отрывая надменного взгляда от Кувалды. Он изучал его, как ребёнок-садист, изучающий, сколько сможет выдержать муравей, если отрывать ему лапки одну за одной.

— Может, по старинке допросим, а? — спросил Леонтий.

Лысый покачал головой.

— По старинке государь не велел. Особенно дворян.

Кувалда потёр лоб, якобы морщась от остатков головной боли. По старинке это, видимо, обычные пытки. Новые методы с ментальным воздействием, впрочем, не слишком сильно от пытки отличались, по мнению Кувалды.

Парфентий наконец изволил взять папку с бумагами, изъятыми у Астахова, быстро прочитал содержимое.

— Хм… Интересно… — протянул он. — Значит, исчезновение посла за обычную мокруху приняли.

— И что? — спросил Леонтий.

— А с послом Гамильтоном ты что сделал? — игнорируя коллегу, задал вопрос агент. Без ментального нажима, просто интересуясь.

— Ничего. Припугнул немного, после этого больше не видел, — сказал чистейшую правду Краснослав.

— Интересно… Чем же ты его так… А против Государя замышлял? — резко сменил тему агент, снова обрушивая на Краснослава ментальный удар.

— Нет! — гаркнул Кувалда, успевая в последний момент поднять защиту. Больше он решил её не снимать, пусть даже это требовало значительных усилий.

Лысый встал, потирая виски и глаза, прошёлся по комнате. Кувалда терпеливо ждал.

— Странный ты фрукт, Сычёв, — сказал он. — Вроде и не врёшь, а всё равно не верится мне. Первый раз такое.

— Парфентий, давай по старинке, а? — подал голос второй агент, по-прежнему нависавший сзади Краснослава. — На дыбе никто не врёт.

— Хочется, — признался лысый. — Но нельзя.

— Жаль, — протянул Леонтий.

Кувалде остро захотелось спросить у агентов о рептилоидах. Но здравый смысл подсказывал ему молчать.

— Ладно, — сказал Парфентий, откладывая бумаги. — На англичанина нам, если честно, плевать. Всё равно он был шпион и мерзавец. А вот за Государя-батюшку мы с тебя по полной спросим. Ты же Вячеслав Афанасьевич Сычёв?

Краснослав вздохнул. Всё начиналось сначала, как это часто бывает. Если раз за разом повторять одни и те же вопросы, есть шанс, что преступник рано или поздно оговорится.

— Да, — ответил Кувалда, избегая самому называть полное имя. Если бы он назвал его полностью, лысый агент мог бы заподозрить ложь в его ответе, ведь капитан считал себя Краснославом Кувалдой, и никем другим.

— Учащийся восьмого класса Императорской Гимназии? — снова спросил Парфентий.

— Да, — вновь ответил Кувалда.

— Состоишь в революционных кружках, организациях, сектах?

Краснослав почувствовал, как его сознания снова касается ментальный щуп, на этот раз гораздо аккуратнее и тише. Он увидел отчётливую связь, невидимую линию, протянувшуюся от лысой головы Парфентия прямо к его голове.

— Нет, — едва слышно ответил Кувалда, пытаясь упрочить эту связь и послать по этой линии ясный сигнал.

Капитан не был профессиональным менталистом. Это оставалось уделом немногих счастливчиков (или наоборот, несчастных), тех, кто мог управлять Живой не только в собственном организме, но и создавать устойчивые каналы связи с другими людьми, чтобы передавать телепатические сигналы, перехватывать управление или вовсе сводить с ума врагов. Гораздо чаще менталисты сходили с ума сами, оставаясь безмозглыми телами с выжженным разумом.

— Работаешь ли ты на разведку какого-либо из государств? — спросил агент, чуть мотнув головой.

Похоже, он что-то почувствовал, но пока не понял, что именно.

Кувалда сосредоточился. Он должен быть максимально незаметным и точным. Агент не должен ничего заподозрить.

— Нет, — произнёс он, подкрепляя свои слова мысленным сигналом.

— Замышлял против Государя-Императора? — канал едва не разорвало от мощной телепатической волны, но Кувалда сумел удержать связь.

Его снова бросило в пот, голову сдавило, будто стальными обручами.

— Нет, я невиновен, — твёрдо произнёс он и посмотрел Парфентию прямо в глаза.

Мыслеформа такой же силы ударила обратно в Парфентия, и Кувалда почувствовал, как агент испуганно пытается разорвать канал, но он не позволил ему этого сделать.

— Невиновен, — повторил Кувалда.

— Да, невиновен, — сдавленно произнёс лысый агент.

Глава 34

Агенты переглянулись. Похоже, они и сами не были готовы к такому.

— Зато я знаю, кто в окружении царя — настоящий негодяй, — произнёс Кувалда.

Чекисты оживились, будто борзые, сделавшие стойку на лисью нору. Парфентий откинулся назад на стуле, посмотрел на Краснослава, по-прежнему не замечая ментальной связи, которую тот до сих пор удерживал, подбрасывая нужную информацию раз за разом.